Часть 3
- Родилась я, внученька, в большой семье, - начала свой рассказ бабушка, - было нас пятеро, а я самая старшая. Жили мы бедно, в то время многие так жили. Но были и зажиточные. У них и усадьбы были большие, и хозяйство такое, что работников нанимали. В нашей деревне таким семейством были Ефимовы. Вот мать и определила меня в 11 лет в ту усадьбу помощницей. Нужно было следить за их младшими детьми, трёхгодовалой Матрёной и за Фёдором шести лет, да так по дому помогать, убирать. Приходила я рано, а уходила поздно. Старший сын Алексей учился в городе, отец их Михаил тоже редко бывал дома. Дома хозяйничала Алевтина Алексеевна с сестрой Софьей. Всё бы ничего, да Федька был таким пакостливым, каких и свет не видывал.
Привяжет жестянку коту за хвост, тот носится, всюду шум, переполох. А то возьмёт прицепит всех кукол Матрёниных вверх ногами за ветки дерева. Девчонка орёт, я лезу снимать, чтобы не попало мне от хозяйки, Матрёну уговариваю не говорить ничего, а Федька только посмеивается. Или спрячется так, что по полдня не могли его отыскать, а попадало мне, что плохо смотрю. Намаялась я с ним, и плакала, и просила не безобразничать, да где там. Только когда отец приезжал, он успокаивался, потому что боялся его как огня.
А на сочельник должен был Алёша приехать на каникулы. Работы прибавилось вдвое. Всё мыли, чистили, трясли, стирали, пекли и стряпали. Отца с сыном встречали на парадном крыльце дома. Я спряталась за тёткой Софьей, чтобы меня не заметили. Стыдно мне было в дранном пальтишке и ботах показываться молодому барчуку на глаза. Барчуком его называли между собой работники. А самой-то любопытно посмотреть какой он. Вот стояла и выглядывала. Алексею-то было четырнадцать годков. Приглянулся мне очень, не такой как наши деревенские парнишки, сразу было видно, что умный.
Мать, да тётка не знали куда его усадить, чем угостить, как будто он министром каким был. Да он особо не важничал.
- Маменька, не тревожьтесь, - говорил он ей. А она всё хлопотала. У тётушки Софьи детей своих не было, так она тоже опекала Алексея.
Он иногда сядет и читает что-то, а я тихонько наблюдаю за ним, пока Матрёна спит, а Федька чем-нибудь занят.
Он бы и не заметил меня, пока однажды случай не произошёл такой. Детвора малая уснула поздно, и я пошла домой. На улице мороз был, а я в своём пальтишке, шалью подвязала, а ногах боты, мамкины старые. Иду я значит по тропинке натоптанной, мимо наступишь, сразу по пояс провалишься. А на встречу ватага пацанов бежит, чего-то шумят, кричат. Мне бы спрятаться, да некуда. И убежать в этих ботах не получится. Вот я и шагнула с тропки, да и застряла в снегу. А они хохочут, и снегом меня посыпают. Тут откуда-то Алексей взялся.
- А ну, пошли прочь, а не то я вам…, - крикнул он. Ребетня -то трусливые были, да и помладше, быстро дёру дали. Алексей вытащил меня из снега, а боты мои там остались. Потом и их вытащил, вытряхнул снег. Обулась я, а они холодные.
- Ты у нас нянькой работаешь? – спросил он.
- Да, - еле слышно пролепетала я.
- Ты где живёшь, пойдём провожу. И мы вместе пошли к нашему дому. Больше он ни о чём не спрашивал. На следующий день он зашёл в детскую, где я играла с Матрёной. Я покраснела, голову опустила.
- На вот книгу со сказками, почитай сестре, - обратился Алексей ко мне.
- Не умею я, - покраснев ещё больше, ответила я.
Он удивлённо глянул на меня и ушёл. Потом попозже, когда Матрёна спала, он снова пришёл.
- Если хочешь, я тебя поучу читать. Тебя Диной зовут?
- Да, Дина, поучи, - ответила я. Он стал показывать буквы и просил повторить. Я повторяла. Через несколько дней я уже знала все буквы. Алексей радовался, что у меня получается. Я перестала стесняться его и мы уже свободно разговаривали и смеялись. Матрёна с Фёдором тоже крутились возле нас. Когда пришло время уезжать Алёше, я уже читала по слогам. Перед отъездом он принёс мне валенки.
- Носи, это тебе.
- Спасибо, - вновь краснея произнесла я.
- А ты Фёдор остаёшься за старшего, будешь безобразничать и обижать Дину, приеду, накажу, - напутствовал он брата.
Федя кивнул головой, а потом отвернулся и показал язык. Вот вам, буду я слушаться.
В следующий раз он приехал только летом. Мы ходили вместе на реку, на луг. Оставаться одним получалось редко, да мы особо не старались, дети совсем были.
Осенью должны были открыть школу, и я ждала, когда пойду учиться. Работать у них я уже не могла. Об одном лишь жалела, что не увижу Алёшу. Он приезжал два раза в год, на Новый год и летом. Но выходило так, что мы часто виделись. Как будто он специально искал со мной встречи. Бывало, приходил на луг с Матрёной, и она бежала ко мне обниматься. Он рассказывал о своей жизни в городе, говорил, что будет военным. Когда он брал меня за руку, сердце уходило в пятки. А потом их семейство уехало в город.
Алексей пришёл сказать об отъезде.
- Дина, мы уезжаем, но знай, я тебя никогда не забуду.
Он взял мою ладонь и положил что-то в неё, сжал мои пальцы и быстро ушёл, не оборачиваясь.
В руке лежало колечко с синим камешком. Оно было таким красивым, переливалось, рассыпаясь множеством искорок. Я его прижала к груди и заплакала.
Я всегда о нём думала. Колечко берегла и до сих пор берегу.
- Бабушка, покажи, -попросила я.
Бабушка открыла сундук, вынула маленькую коробочку, в которой лежала драгоценная память. Она протянула мне её. Я открыла с трепетом, как будто в предвкушении чего-то загадочного. Колечко явно было дорогое. Камень сверкал чарующим светом. Я не разбиралась в камнях, но почему-то сразу подумала, что это сапфир.
- Бабушка, а ты его носила?
-Нет, милая, только дома надевала, а на людях боялась показывать. Откуда у бедной девчонки такое кольцо. Ещё бы решили, что украла. Сейчас другое время. Носи, внучка, на память от бабушки и дедушки Алексея. Я уже старая, передаю тебе по праву. Я давно хотела тебе отдать, да рано ещё было, а сейчас в самый раз.
Мы обнялись с бабушкой.
- Спасибо, бабулечка, я буду беречь его как ты берегла. А дальше, что было.
- Как-то на рождество решила я погадать. Мамка сказала, как встретишь кого, спроси, как зовут. Вышла я на улицу, а вокруг ни одной живой души. Я опять в дом, чуть не плачу, говорю, что никого нет.
- Совсем никого?
- Только конь у соседей.
- Так ты спроси, как его зовут.
Я пошла к соседям.
- Дед Гриша, - говорю, - как вашего коня зовут?
- Лёшкой его зовут.
Прибежала, говорю маме, что Лёшкой коня зовут.
— Значит твоего суженного будет Лёшкой звать, - ответила мама
- Потом война началась, - продолжала рассказывать бабушка. Все мужчин на фронт забрали, остались бабки, да дедки. Мои братья тоже ушли воевать, там все и полегли.
А однажды наехали фашисты и в нашу деревню, как вороньё чёрное. Ходят, на своём балакают, хозяевами себя чувствуют. Я три дня с мамкой в погребе сидела, только ночью украдкой вылазили, чего поесть искали. А они всё позабирали, что было, ничего не оставили. Потом ушли, но не далеко, в соседнем селе штаб свой устроили. А ночью партизаны принесли раненого. Наш дом был подальше остальных, вот нам и принесли. Сказали спрятать, а как его спрятать, лечить надо. Я как глянула, так и обмерла. Это же Алёша Ефимов был. Ноги в крови, пулями посечены, и голова разбита. Он тоже узнал меня, за руку тихонько взял.
Раны помыли с мамкой, чистым перевязали, да в подполье давай его, боялись немцы придут. А он ничего, лучше ему стало после наших трав и мазей. Я с ним в подполье и ночевала, пять дней счастья. Век была готова с ним там сидеть. А он такой ласковый был. Спрашивал про колечко, я ему показываю, а он надел его на безымянный палец и говорит: «Будь моей женой».
- Согласна, согласна, любимый, - радовалась я.
Оказывается, фашисты в плен несколько партизан взяли. В засаду те попали. Среди них и Федька был, они вместе с Алексеем воевали. Алексей командиром партизанского отряда был.
Как начали пытать пленных-то, так Федька и сдал брата, слабый он на дух оказался. Пришли немцы, и расстреляли прямо в подполье Алёшеньку. А мы с мамой баньку решили подтопить, нашу-то сожгли, а у соседей уцелела. Вот и решили раненого нашего помыть. Слышим мотоциклы тарахтят, к дому подъехали, не успели бы спрятать. Потом выстрелы раздались, я упала на землю и ору, мамка мне рот зажала рукой, чтобы те гады не услышали, а я землю ногтями гребу от бессилия.
Похоронили мы Алёшеньку на нашем кладбище, когда фашисты ушли. Федьку-то немцы тоже расстреляли потом. Вскоре я поняла, что дитя у меня будет. Вот и народилась Ангелина, мамка твоя.
Про родителей Алексея ничего не знаю, что с ними приключилось, живой ли кто? Вот и весь рассказ, - закончила бабушка.
После бабушкиного рассказа я долго не могла уснуть. Вот он один суженный у бабушки был, один и на всю жизнь. Так и прожила одна, храня память и любовь к Алексею.