Для Вали всё началось с замужества. Она бы сама в этом не призналась, даже если бы смогла чётко осознать. И правда – разве ей раньше было плохо? Говорить, что вкус жизни она почувствовала, только когда в ее паспорте появился штамп – значило бы обидеть папу и маму.
У нее была совершенно нормальная благополучная семья. Она – единственная дочка, и родители души в ней не чаяли. Правда, если бы Валя хотела иметь то, что было уже у многих девчонок – дорогая косметика, модные шмотки и прочее – она могла бы упрекнуть старшее поколение.
Жили скромно – отец и мама работали на заводе, и зарплата рассчитывалась от получки до получки. На траты, выбивавшиеся из рутинных, ежедневных, приходилось откладывать, урезая себя в необходимом.
Но Валя от этого не горевала, всегда смиряясь со своей ролью «середнячка». В школе она училась на «четверки», «тройки» как и «пятерки» были редкостью. Валя знала, что не блещет красотой, «милая девочка» - это был ее максимум, да и тут постаралась молодость. И вдобавок – никаких талантов. Ни слуха, ни голоса, в рисовании не больше, чем «точка, точка, запятая», а танцевать она стеснялась. Пожалуй, единственные уроки, которые она любила в школе – это «технология», то бишь «труд». Тут у нее легко получалось то, что порой не выходило у отличниц. Ее «ленивые вареники» оказывались самыми вкусными, а платье она могла сшить за пару занятий, да такое, что в нем не стыдно было бы выйти на улицу.
Почти на каждом занятии слышала она ласковые слова учительницы: «Хорошая хозяйка из тебя вырастет». Но пропускала эти слова мимо ушей. Уж слишком она была домашней, и ей вовсе не хотелось уходить из своей уютной комнатки, начинать какую-то новую жизнь.
Когда Валя оканчивала девятый класс, родители всерьез задумались – может, дочке не стоит сейчас оканчивать полную среднюю… Не так-то легко давалась Вале учеба, а одиннадцатый – это подготовка к ЕГЭ, репетиторы, нервы. И все может быть зря – малый балл не даст поступить в институт.
Родители говорили об этом, когда дочь не слышала. И сходились во мнении – технические лицеи и колледжи исключены. Невооруженным взглядом было заметно, что цифры и чертежи вызывают у Вали наибольшее отвращение.
Как-то поздним вечером мать зашла в крохотную Валину комнатку — девушка тщетно, в который уже раз пыталась решить задачу по геометрии. Ей казалось, что составители учебника над ней просто издеваются.
Мать присела на кровать и несколько минут молча смотрела, как Валя, неудобно устроившись за столом, что-то пишет, зачеркивает, хватается за линейку….Видно было, насколько девушка устала.
— Иди-ка ты в педагогический, — сказала мама, — На воспитательницу…Иначе тебе в одиннадцатом — хоть вере-вку мыль…
Валя повернулась – сил у нее уже оставалось на донышке, и кивнула: «Сдаюсь».
В училище ей понравилось, группа подобралась хорошая. С девчонками было весело – помимо занятий они столько всего придумывали – всякие конкурсы, КВНы, экскурсии…Да просто сбегать в кино или посидеть в кафе – чем плохо? И Вале этого хватало, почти до самого выпуска. Слишком скромная, чтобы самой знакомиться с молодыми людьми, она пока еще не тяготилась одиночеством. И вечера, проведенные за книжкой или в интернете, ее вполне устраивали, она находила в этом радость.
А потом Светка, самая разбитная девчонка на курсе, сказала ей:
— Слушай, я хочу, чтобы ты увиделась с одним парнем – по моему, вы очень подходите друг другу.
Валя замерла. Она знала, что Светка уже побывала в роли свахи, и неизменно удачно. Те, кого она познакомила, рано или поздно расписывались, и вешали замочки на Дерево Счастья – ну, то, железное, которое на набережной.
Дело было на перемене. Светка отвела Валю к окну, и стояла перед ней – высокая, стильная блондинка, уверенная в себе на все двести процентов. Вот уж у кого никогда не будет проблем с кавалерами.
— Значит, так, — говорила Светка быстро и деловито, как о решеном. Словно перед ней была высота, которую предстояло взять – без вариантов, — Его зовут Толик, он пока женат, и его жена – бизнес-тв-арь.
Валя захлопала глазами, не успев сказать, что «женатик» ее не устраивает, и они не собирается становиться причиной ничьего развода. «Тварь» ее озадачила.
— Они совершенно разные, — Светка перешла на скороговорку, — Жена – прожженная девка, родители у Толика чуть не рехнулись из-за их свадьбы. Мать, наверное, дырки в коленях протерла, молилась, чтобы не срослось. Но эта Лилечка – тот еще паук, кого схватила, того уже не выпустит. Она лет с пятнадцати ходила по рукам, немерено, с кем як-шалась. Последний любовник, чтобы отвязаться, подарил ей бизнес. Мааааленький такой – кофейню, кароч… Там она Тольку и подцепила, и по-весилась на него вместе с ребенком не-пойми-от-кого.
А он – мальчик из хорошей семьи, ну вот, вроде тебя. Только родители у него в шоколаде. И Лилька поняла, что с Толькой – у нее все будет. А у этого лопушка – первая девочка, ну и что он… В рот заглядывает, розы носит.
Поженились. Лилька надеялась, что старики им на свадьбу все в клювике принесут. Ключи от квартиры или на крайняк от машины. Сейчас! Милые улыбки и кофейный сервиз…. И вот они уже третий год не живут, а мучаются. Терпение у Лильки закончилось. Она теперь кого побогаче высматривает. А Толик к матери ходит есть. Потому как Лилька, единственное, что умеет готовить – это кофе из автомата.
В общем, я тебя зову послезавтра на днюху, и Толика тоже зову. Без Лильки. Она такие мероприятия своей особой не удостаивает… Мне кажется, если у вас все сложится, он от нее уйдет со свистом. И да, — Светка подняла палец, в последний момент вспомнив, — Всех зову к семи, а ты приходи пораньше, поможешь мне готовить.
…Светка оказалась бескорыстной особой. Когда стол был накрыт, и гости собрались (половину, не меньше, Валя знала – свои же девочки, из училища) Светка уговаривала налегать на то или иное блюдо, подчеркивая:
— Валя готовила…Я так не умею. Ей надо было не в педагогический, а в кулинарный идти…
Валя, которой никогда за столом не доставалось много внимания, даже на ее собственных днях рождения собравшиеся быстро находили другие темы для разговоров, в конце вечера уже не могла даже краснеть – столько похвал обрушилось на ее голову.
Толик оказался таким же, как она, тихим молодым человеком. Конечно, Светка устроила так, чтобы посадить их с Валей рядом. Но разговор между ними завязался не о кулинарных талантах девушки, а о… крысах. Оказывается, и у него, и у нее дома жила крыса. И Толика впечатлило, как Валя рассказывала о своей любимице, как та по вечерам сидит у нее на плече и щекочет усами ухо, и как все понимает – лучше любой собаки.
Тут же с места в карьер Толик кинулся рассказывать и о своей питомице, которой недавно купил большую клетку.
— А как твою крысу зовут? — спросила Валя без задней мысли.
Толик смутился, но потом сказал с легкой запинкой:
— Лилька. Я…я ее выкинуть сперва хотел…ну, когда мне подарили. Терпеть не мог крыс…
Валя не выдержала и рассмеялась.
…Через несколько недель Толик хотел уйти к ней раньше, чем состоится развод. Но для Вали это было невозможно. Не имея никакого опыта, она все же подсознательно не хотела вешать на себя прозвище разлучницы, и Толику пришлось подчиниться.
Но все же в эти дни он познакомил Валю со своими родителями. Может быть прежде они не пришли бы в восторг от невзрачной девушки, которой еще только предстояло получить диплом воспитательницы детского сада. Но одна мысль о том, что сын уйдет от ненавистной им Лили, приводила их в восторг.
— Она не пускала Толю к нам, представляешь? — говорила мать, наливая Вале чай и готовясь к долгим разговорам, — Твердила ему, что мы настраиваем его против нее. А если он все же вырывался к нам украдкой, и она об этом узнавала, то закатывала скандал…А теперь вы поженитесь, и у нас с отцом будет не только сын, но и дочка….Мы вам поможем, не бойтесь…
Валя даже не ожидала такого теплого приема. Но вполне счастлива она быть не могла. Уверена была, что разрыв с Лилей так просто не кончится, что бизнес-тв-арь еще покажет себя.
— Не говори ей, что ты уходишь из-за меня, — просила она Толика, — Скажи просто – разлюбил. Ведь это же правда? Ведь ты бы все равно с ней не остался, даже если б не я…
По этой же причине, не желая оказаться на виду, Валя попросила сделать свадьбу очень тихой, камерной. Будущие свекор со свекровью подумали, что девушка не хочет ставить в неудобное положение своих небогатых родителей, и расположились к ней еще больше.
В итоге небольшая компания просто посидела в ресторане. Из подруг Валя пригласила только Светку – без нее этого брака и вовсе не было бы. Девочки в училище готовы были обидеться, но Валя принесла в аудиторию огромный красивый торт – такого и в день торжества не было.
И все же предчувствие – великая вещь. Когда они в тот день уходили домой после занятий, Валя, не успев сбежать по ступенькам, увидела, что ее ждет молодая женщина. Песцовая шубка, взгляд одновременно вызывающий и презрительный. Раньше Валя ее никогда не видела, а вот незнакомка знала, как она выглядит. Она отбросила сигарету и шагнула Вале наперерез.
— Хоть в глаза твои бесстыжие посмотреть… — начала она.
Валя чувствовала, что Лиля способна на что угодно. Ударить, а то – как рассказывали женщины маминого поколения — еще и в лицо чем-нибудь плеснуть, или вцепиться в волосы. Видимо, до бешенства ее довело сразу все. И то, что не Толик ее бросил, а она его, и то, что его родители подарили молодым деньги на двухкомнатную квартиру в новом доме – а Лиля так рассчитывала на этот подарок, но ей не удалось его выцарапать.
Смелости в Вале не было ни на грош. Неоткуда было ей взяться – она в жизни не попадала в скандалы. От растерянности и страха она перестала соображать. Лиля все говорила и говорила ей что-то. Наконец, рядом выросла Светка, без колебаний и с силой толкнула Лилю в грудь, так что та не устояла на ногах — упала на край высокого сугроба.
И потом еще кричала им вслед, пока Светка уводила Валю, крепко держа ее под локоть. Сознание Вали выхватило слово «ведьма».
— Это я – ведьма? — спросила она дрожащим голосом, когда подруги стояли на остановке.
— Нет, она сказала, что у нее есть знакомая ведьма, так что тебе ничего не поможет, — объяснила Светка, — Вот с….. Сама она… Баба Яга.
Валя долго не могла успокоиться. Дома ее трясло, так что муж не мог ее успокоить. Потребовалось много времени на то, чтобы эта история, если не забылась, то сгладилась в памяти.
И только тогда Валя, наконец, смогла наслаждаться тем, ради чего была создана — своей семьей. Толик в душе готов был Богу молиться – он и не представлял, что вторая жена будет являть такой контраст с первой.
Валя окончила училище, но работать не пошла – она ждала ребенка. Да, если честно, ей никуда и не хотелось. Здесь было ее место, ее служение, и лучшего она не знала. Типовая квартира в новостройке быстро превратилась в тот «семейный очаг» , от которого не хочется уходить.
— Тебя бы даже в прошлых веках на руках носили, — сказал Толик жене, на которую он смотрел теперь не иначе, как сияющими глазами, — Ну, когда женщины боролись за свои права, ну там… на работу рвались…Когда я возвращаюсь, я порой не вхожу сразу в комнату, а стою в дверях и смотрю на тебя – как ты сидишь в кресле, под ногами скамеечка, ты вяжешь или шьешь… и я знаю, что ты тут…со мной… в этом доме… навсегда…
Впервые в жизни Валя не смущалась и не оправдывалась, когда ее хвалили…Она знала, что муж прав.
Перед самыми родами ей стало казаться, что штиль слишком затянулся – все так долго было спокойно, и хорошо…не является ли это затишьем перед бурей? Валя гнала от себя эти мысли, а они все приходили и приходили ей в голову.
Сына она родила «образцово-показательно» по словам акушерки, даже не вскрикнула ни разу. У ребенка тоже все было в порядке, и их выписали очень быстро, через пару дней. Но Толик все же успел принести к родильному дому такую огромную связку воздушных шаров, что Валя испугалась – они могли поднять мужа и унести его в стратосферу…
Вскоре после родов, мама Вали буквально настояла, чтобы дочка сходила куда-нибудь, хоть в гости к подруге, хоть в магазин.
— Я посижу с малышом, — уверяла она, — Ты же себя измучаешь, в депрессию загонишь, если не будешь никуда выходить…
Сначала Вале показалось, что мама права – она с удовольствием гуляла по торговому центру, прикидывала, что ей надо купить в дом и маленькому, пила кофе в «бистро». Потом на нее нахлынуло чувство вины, она решила, что, наверное, загулялась. Поспешила на остановку, и тут, к счастью, подошел автобус…
— Он был такой грязный, — с отвращением сказала Валя, — И я сразу испугалась, почему я одна еду в час пик. И, главное, ни на одной остановке не тормозит… Я уже подумала, что сейчас открою окно и буду звать на помощь. Но тут он останавливается…И вроде как все правильно, вон там, вдалеке, мой дом.
И тут, как в дурном сне - ко мне подходит женщина. Девки, у нее вид – будто она утонула и всплыла….Лицо такое бледное-бледное, даже какие-то пятна на нем. Одежда, я не могу ее описать…Сыростью пахнет, гнилью… И она тычет в меня пальцем – длинным, костлявым, грязным и говорит: «Иногда нужного часа приходится подождать. А вот теперь я твоего сына заберу к себе. Своим счастьем надо делиться. А то ты его у другой отобрала… Нехорош-ш-шшо… Нехорош-ш-шшо…
И шипит, как гадюка болотная. Я ее руку отшвырнула, хочу бежать – и не могу. Как в дурном сне… И потом это всё началось… вы знаете….
Меня как сумасшедшую здесь заперли. Говорили, что с Данькой все будет в порядке… А он теперь – совсем беззащитный, понимаете? Никто не понимает, что мне это не причудилось… Это была та самая ведьма, о которой Лилька говорила. Пришел час – и она… Она его утащит все равно…
Валя разрыдалась, но изо всех сил старалась плакать бесшумно, чтобы не пришли сестры, не вкатили успокоительное.
— Неужели это уже навсегда? — спрашивала она.
Лена молчала, словно обдумывая что-то.
— Мне кажется, мы можем сделать только одно, — сказала она, наконец, — Один шанс из тысячи…Если мы снова сядем в этот безумный адский транспорт, то…
Продолжение следует
