На следующий день Нина и Тамара отправились в Железнодорожный, в дом бабушки Завадской. Перед этим они взяли у хозяина ключи.
Подход к воротам и двор били завалены снегом. Сквозь белые сугробы торчал засохший репей и другая высокая трава. Женщинам понадобилось время, чтобы добраться до лопаты и хоть немного очистить подход и крыльцо дома от наста.
Ближе к вечеру они все-таки нашли старую Ольгину тетрадку, которая лежала вместе с газетами и журналами тех годов. Их усилия увенчались успехом.
— По другому и быть не могло, — довольно произнесла Нина и налила себе из термоса чай.
— Третье июня 1986 года, — прочитала Тамара первую запись. — Егор сегодня пришел ко мне в слезах. Сказал, что был у врача, и результаты обследования очень плохие. Жить ему осталось... не больше двух месяцев.
— Значит, он все-таки болел, — сделала вывод Нина.
— Но его беспокоила не своя жизнь, а жизнь Нинки. Он мне сказал, что своей смертью испортит ей все, — продолжила читать Тамара. — Что Нина будет ему хранить верность, потому что все время об этом говорит. По её убеждению нельзя хранить верность только предателям. А тем, кого ты любишь, надо быть верным до конца жизни. Этому её научили ветераны, я точно знаю. Но Егор почему-то думает, что Нина так думала сама...
— Что за чушь? — возмутилась Нина, будто Ольга ей сказала это только что.
— ...Он попросил меня сделать вид, будто я увела его у Нины, — продолжила читать дневник Тамара. — Я не знаю, что делать. Нинка подумает, что он предал её, и будет нормально дальше жить. Встретит хорошего парня, выйдет за него замуж и родит детей. Я не знаю, что ему сказать. Я обещала подумать... Дай, я глотну немного, — Тамара попросила у подруги чай, отпила несколько глотков и продолжила: — Седьмое июня. Я поняла, что Егор был прав. Ещё я понимаю, что Нина посчитает предателем не только его, но и меня. Но я готова к этому. И думаю, что пройдёт какое-то время, я смогу с ней поговорить. Нина простит меня. Я на это очень надеюсь. Егорке жить недолго. А так Нинка тоже сломает себе всю жизнь, храня ему верность. Она же упёртая.
— Это всё? — спросила Нина, когда Тамара замолчала.
— Нет еще. Восемнадцатое июня. Мы всё сделали, как и договорились. Нинке очень больно. Я рыдала полночи в подушку после того, как увидела её слёзы. Что же мы сделали? Я чувствую себя последней предательницей. Как же это низко и подло. Бедная Нинка.
— Восемнадцатое июня? Скоро меня родители увезут. — Нина задумчиво вспоминала эти дни юности.
— Двадцать девятое июня, — тем не менее продолжила Тамара. — Егору хуже. Он лежит дома, с кровати не встает, есть почти не может. Пойду сейчас его проведать. Надо набраться мужества и не плакать перед ним. Мама меня научила, что надо дышать глубоко и медленно, чтобы не плакать. — С каждой секундой Тамаре читать было все труднее и труднее, слезы из глаз лились рекой. Она посмотрела на Нину, у которой глаза тоже были мокрыми. — Седьмое июля...
— Подожди, Тома, я в то время же считала их предателями, его и Ольгу. — Тут Нина расплакалась.
— Седьмое июля. Бессоновы продали квартиру и уехали. Куда, не знаю. Говорят, в Москву. Не знаю, что делать. Я так могу Нинку совсем потерять. Даже думать об этом страшно. Нужно сходить к Томе... Четырнадцатое июля. Егор умер. У меня не осталось больше никого. 19 июля. Егора нет. Подруги считают меня предательницей. Ну и пусть. Зато Нинка сможет дальше искать любовь. Ведь для неё Егор — изменщик, а предателям верность не хранят. Она всегда так говорила. А я переживу. Знать бы, где она сейчас, что с ней. Я бы написала письмо, но я не знаю, куда.
Нина слушала и понимала, что так поступить могли только самые близкие и любящие ее люди. Она всю жизнь считала, что Егор и Ольга — лжецы и предатели, а они оказались почти святыми. Было до слез жаль, что обнять Егора уже не получится никогда, но попросить прощения у Ольги Нина всё ещё могла.
***
Что же теперь получалось? Из дневника, который вела Ольга в годы юности, Нина узнала, что ни возлюбленный, ни подруга не предавали её, а лишь хотели избавить от привязанности к смертельно больному Егору.
На следующий день, набравшись мужества и взяв с собой дневник, Нина пришла к бывшей подруге. Адрес Ольги она взяла у Марины. Но дверь ей открыла совершенно незнакомая женщина, представившаяся, впрочем, именно Ольгой Смирновой.
— Вы меня извините, конечно, произошла какая-то нелепая ошибка, — сказала Нина, когда поняла, что к чему.
— Да, мне Ваня рассказал вашу историю, но я к ней не имею никакого отношения, — ответила Ольга.
Из комнаты вышел Иван.
— Мама? Ты все-таки пришла?
— Как видишь. — Нина посмотрела на хозяйку. С виду — ровесница.
— Да, я уже вижу.
— Просто, понимаешь, мама, Марина там что-то недоговорила. Вот, Оль, ты в каком городе выросла? — спросил Иван у возлюбленной.
— Я — в Дзержинском.
— Ну вот, и Марина там говорила тоже про букву «Ж». Мам, а ты выросла в Железнодорожном.
— А вы в пединституте учились, Оля? — поинтересовалась Нина.
— Да, я… Да, на математическом факультете. А ваша Оля на каком-то?
Нина смотрела на хозяйку и удивлялась. Вполне миловидная женщина, симпатичная, наверняка Иван заинтересовался ею не просто так.
— А дело в том, что она с детства увлекалась математикой и собиралась поступать именно на математический. Но я вот вчера нашла дневник и прочитала, что не поступила она, баллов не добрала. Потом год на заводе проработала. Собиралась в Химко-технологический, кажется. Не знаю, поступила или нет, потому что записи обрываются и...
— Да уж. — Иван почесал затылок. — Мам, ты должна быть счастлива, что у нас с тобой разные Оли Смирновы.
— Да, наверное. — Нина все же улыбнулась нелепой ситуации сквозь удивление.
Она не могла поверить, что ситуация, которая казалась ей безвыходной, разрешилась так просто. Позже женщина корила себя за то, что сразу не пошла к этой Ольге. Сэкономила бы себе и окружающим столько нервов. Зато теперь делом чести для нее стало найти подругу юности — настоящую Олю Смирнову.
***
Уже на следующий день Нина входила в квартиру к своей Ольге. Адрес дома, куда она переезжала, Смирнова написала в конце дневника. Именно поэтому девушка и отдала тетрадь Тамаре в надежде, что подруги когда-нибудь ее простят и найдут.
— Ты молодец, что пришла, — сказала Ольга, с интересом рассматривая лицо подруги. Впрочем, Нина тоже не могла оторвать от Ольги взгляд. — Слушай, у меня же для тебя кое-что есть.
Хозяйка достала из шкафа кассету от аудиомагнитофона и протянула ее гостье.
— Что это? — спросила Нина.
— Егор, когда уже не вставал, просил сделать для тебя послание.
— Оля, я боюсь. — Брать кассету Нина не торопилась.
Тогда Ольга подошла к магнитофону, стоявшему в углу комнаты и вставила в него кассету.
— Ты знаешь, он тебя любил до самой смерти. — И Ольга сделала громкость побольше.
«Когда ты это будешь слушать, меня уже не будет, наверное. Ты только знай, что я тебя люблю. К Оле я ушёл не по-настоящему, понарошку. Такое детское слово, — смех. — Я ушел, чтобы ты была счастлива и дальше строила свою жизнь. Чтобы не знала про мою болезнь. Чтобы не хранила зря верность после моей смерти. Я очень благодарен Оле за то, что она согласилась на это. Ты теперь не общаешься с ней. Она тебе самый лучший друг из всех существующих на Земле. Я очень люблю тебя, Ниночка моя...»
Нина сидела и плакала. Ей казалось, что сейчас у нее разорвётся сердце. Слышать голос любимого мужчины, голос из прошлого, такой родной — это было невыносимо. В женщине все переворачивалось с ног на голову. Она поняла, что жила всю жизнь, обманывая себя.
***
Через несколько дней Иван и Марина устроили для своих матерей праздничный ужин. Компьютерное приложение, над которым работали молодые люди, оказалось успешным и принесло им немалый доход.
Все четверо собрались в доме Бессоновых. Стол просто ломился от изысков. Иван поставил на край хрустальные бокалы и разлил по ним шампанское.
— Я хочу сказать, что вы, работая над этим вашим приложением, всё с ног на голову поставили, — взяла слово Нина.
— Нина Владимировна, я же всё бросила и ушла. И это на шестьдесят процентов Ванькина работа, — ответила ей Марина.
— Ну, конечно. А кто работал, когда я ездил к Оле и оставался у нее до поздна? — честно спросил Иван, обнимая свою женщину.
— Ну, я работала, — ответила ему Марина. И все рассмеялись.
Иван посмотрел на свою мать и прищурился задумавшись.
— Мам, я хочу сказать, несмотря на то, что я сейчас живу у Оли, знай, что я тебя не бросил. И надеюсь, что и у вас с Олей тоже будут отличные отношения, — сказал он. — Надеюсь, что вы подружитесь.
Для молодого человека сейчас было самым важным расставить все точки над «i», убедиться, что близкие ему женщины не держат зла ни на него, ни на друг друга.
— А я в этом даже не сомневаюсь, — с улыбкой на лице присоединилась к разговору Ольга.
— И мне кажется, что у Марины с мамой тоже должно всё срастись.
После этих слов Ольга и Марина обнялись, показывая присутствующим, что с этим у них теперь все в порядке.
— Мам, прости меня, пожалуйста, — извинилась Марина.
— Да перестань, доча.
— Ну, правда, я была не права. И это ещё не всё. Не так давно я познакомилась с мужчиной по интернету.
— Ого! Правда?
— Правда. У нас всё серьёзно, и он старше меня... — Марина сделала виноватое лицо, — на тринадцать лет.
— Ну, это большая разница в возрасте! — воскликнул Иван. — Однако, нас вам переплюнуть не удалось.
Все вновь рассмеялись, отнесясь к новости вполне иронично. В конце концов, все здесь были уже взрослые и могли сами принимать для себя судьбоносные решения.
— Может быть, ты всё-таки познакомишь меня с ним? — не удержалась от любопытства Ольга — Ну, знаешь, мало ли что, он всё-таки такой взрослый.
И снова все рассмеялись.
— Конечно, мама, я вас обязательно познакомлю, — ответила Марина.
— Хочу сказать, что я тоже поняла одну важную вещь, — продолжила разговор Нина. — Она посмотрела на вновь приобретенную подругу и сказала: — Оль, благодаря тебе, между прочим, я поняла, что женщина может быть счастлива в любом возрасте. Самое главное — это позволить себе быть счастливой.
— Правильно, правильно. Тем более, сына ты уже вырастила. Теперь самое время подумать о своем, о своей жизни, о своем счастье, — резонно заметила Ольга.
— Ну, а я предлагаю нам всем отправиться в общее путешествие, — объявил Иван. — Ну, хотя бы по Золотому кольцу.
— Отличное предложение, мне кажется. Как вы думаете? Да?
— Да.
— Тогда ты, Мариш, тоже бери своего ухажера.
— А я и возьму.
Нина была рада, что Ванечка выбрал достойную женщину. Сначала, конечно, ей непривычно было видеть рядом с сыном свою ровесницу. Но глаза Ивана сияли от счастья. Что еще нужно матери? Для матери это самое важное.