Первая часть находится здесь 👉
Вторая часть находится здесь 👉
Третья часть находится здесь 👉
Книги – дети разума.
Свифт Джонатан
Часть четвертая «Спасение одного – гибель другого».
В залу вошёл слуга – статный старик с седыми бакенбардами. Камзол на слуге синего сукна, башмаки с пряжками, на ногах белые чулки. Не знаю почему, но мне этот старик показался знакомым. Возможно, видел на какой – ни будь исторической гравюре или картине.
Слуга поклонился; на иноземном языке что-то сказал князю.
Князь Долгорукий кивнул головой и, оборотясь ко мне, сердечно попросил:
- Княгиня приглашает к столу.
Князь взял меня под руку и повёл через залу. У меня гулко колотилось сердце. Я ног под собой не чуял. «К добру, к добру это!» - думал я, выпрямился, осмелел и пошёл в княжьи покои…
Князь был высок, строен, немного тучноватый, с двойным подбородком; парик носил высокой копной, отчего Долгорукий казался ещё выше и грузней. Княгиня ж перед ним хрупка и мала ростом, глаза большие, волосы золотистые.
«Осподи, до чего же прекрасна!» - восхищался я Татьяной – княгиней, и не знал, взять или не взять в свою шершавую ладонь протянутую ручку княгини. Пальчики были так тонки, розовы, что я дивился, как может жить человек с такими руками.
Татьяна восторженно смотрела на меня, чем немало меня смущала.
- Вот вы какой! Я так и думала, что богатырь!
Вокруг обеденного стола стояли хрупкие кресла, и я не знал, куда упрятать свои большие ноги. У князя - разодетые холопы; на их руках белые перчатки; думал я, что только при иноземных дворах такая роскошь.
Княгиня – Татьяна, как вешняя птаха, щебетала самое пустое, а я и слов не находил. Только и тревожила меня мысль, как пересилить себя схватить Татьяну и поцеловать. По виду Татьяны я не видел, что бы она, в этот раз, пыталась выйти из «образа». По моему, она вообще не помнила, что знает меня, что из другого времени, что вообще – это книга.
Старик – слуга, наклонившись к моему левому плечу проговорил:
- Пора!
Я обернулся и посмотрел на слугу:
- Пошто? – и тут меня обожгла мысль: Я знаю КТО этот старик.
Слуга улыбнулся и положил мне руку на плечо:
- Тебе пора возвращаться.
Я огляделся: всё вокруг меня и слуги застыло. Время остановилось. Замер князь. Татьяна с застывшей улыбкой держала в поднятой крошечной ручке красивый веер. Птицы, за окном, и те: зависли в состоянии полёта.
- Ну, здравствуйте! – сказал я «старику», - Вот и встретились.
- Да, молодой человек: встретились, - ответил он, - Позвольте не представляться…
- Это почему?! – спросил я, - Или хватит того, что я и так знаю Вашу фамилию, имя и отчество?!
- Ты о том, что написано в бумагах и на надгробии?! – удивлённо спросил «старик», - О, нет! Я не об этом. Моё мирское имя кануло в вечность.
- Тогда: кто ВЫ?! – удивлённо спросил я.
- И на этот вопрос ответа, ты, тоже не получишь, - улыбнулся он, - Тебе пора домой, иначе можешь тут застрять надолго.
Он взял меня за руку и потянул в сторону окна:
- А Татьяна?! – удивлённо спросил я, и крикнул, - Таня! Татьяна!
Старик расхохотался. Хохотал он громко, вытирая по морщинистым щекам слезы, хлопал себя по коленям и снова заходился в безудержном смехе:
- А Татьяна, останется здесь! – заявил он, немного успокоившись.
- Это чего ради?! – возмутился я, - Без неё не пойду я ни куда!
- Ух, ты! Какой горячий! – вздёрнулся старик, - Прежде чем правила нарушать, надо думать, о последствиях!
- Какие ещё правила? Какие последствия?! Ты больной?! – начал накаляться я, - С какой стати, она должна остаться в книге?!
- Ты! Открыл «шкаф»! Ты! Прочитал первую книгу! – стал загибать пальцы старик, - И по правилам: ТЫ и должен продолжать! А не она! Изменив правилам – Вы нарушили ход игры!
- Какой, ещё игры?! – я почувствовал, что от прилива гнева и ненависти к этому старику, я могу двигаться свободно, не подчиняясь правилам произведения. – Да, кто ты, такой?! – заорал я в лицо старику.
От такого обращения, он немного опешил и даже отступил на шаг назад. Я, воспользовавшись его замешательством, со всей силы толкнул его в грудь и бросился к Татьяне. Я уже практически схватил Татьяну за руки, как вдруг упавший от моего толчка, на пол, старик закричал пронзительно и громко:
- Не смей!
Я же с размаху впился губами в губы княгини. Время возобновило свой ход.
Князь, глядя на то, как я – Демидов, припал к губам его супруги, побагровел.
- Сударь! – взревел князь, вскакивая со стула.
О! Потолок кухни. А ничего, такой потолок, красивый, оригинальный. Я сел. И так: я на кухне, а где «княгиня»?! Я прошёл в гостиную – никого!
- Таня! – заорал я во всё горло, - Танечка!
- Не ори! Голова раскалывается, - услышал я сзади голос Татьяны.
Я обернулся и остолбенел: из спальни вышла Татьяна… Да! Татьяна. Вот только в платье княгини Долгорукой! Это, ещё как, простите?!
- Таня?! А где твоя одежда? – с «лимонным» видом спросил я.
Татьяна посмотрела на меня, как «больного», потом оглядела себя…
Мы, с Татьяной, встречали закат, сидя в беседке, и в порядке исключения попивая, вкуснейший чай с бергамотом и лимоном. Татьяна обворожительно и вкусно приготовила поесть. К чаю у нас была пицца, тоже приготовленная Татьяной. Здорово.
- Ну, княгиня, спасибо Вам огромное, за вкуснейшее угощение! – сказал я глядя на Татьяну.
Татьяна, переодетая в МОИ рубашку и джинсы, улыбаясь, смотрела на меня:
- Платье княгини, должно стоить кучу денег. Оно прошито золотой нитью, и бриллиантами усыпано.
- Ты ещё подумай, когда это платье сшито!
- Одуреть можно, - Татьяна поставила кружку с чаем на стол и взяла в руки свой телефон, - Ты представляешь, а дата на телефоне не меняется…
- Как не меняется?! – удивился я.
- Ну, у меня на телефоне время и дата моего приезда к тебе… Нет ни одного звонка, ни от родителей, ни от друзей…
- Подожди, - сказал я и пошёл в дом за своим телефоном.
На мой телефон, тоже не было ни одного вызова, ни одного смс-сообщения.
Дата и время на моем гаджете: время приезда Татьяны ко мне. Я вернулся в беседку.
- У меня та же история, - сказал я Татьяне, усаживаясь напротив.
- Это очень странно. Вообще: всё, что с нами происходит за последнее время – не поддаётся ни какому объяснению. Это больше похоже на бред!
- Ну, почему же «бред», - раздался голос ТОГО САМОГО «старика».
Мы, с Татьяной, аж подпрыгнули. Старик неторопливо присел в свободное кресло:
- Просто, Вы оба, ввязались в очень интересную игру!
- О, повелитель Джуманджи, припёрся, блин! – сквозь зубы сказал я.
- Что, простите? – поднял брови старик.
- Не прощу! – отрезал я.
- Это настольная игра из одноименного кинофильма, - пояснила Татьяна, - Но это не важно! Что Вы имели в виду, говоря про игру?
- Приятно, видеть, когда молодая особа, уважительно относится к тому, кто несколько раз её напугал. Вы, уж, простите меня, за то, что Вам пришлось нервничать из-за меня, - старик взял пустую кружку, а Татьяна вежливо налила ему чай, - Вот, давеча, молодой человек, очень не красиво толкнул меня…
- У меня выбора, было не много, кстати, мог бы ещё и по физиономии пройтись. - ответил я – Если ТЫ помнишь, то ТЫ сказал, что Татьяна не вернётся из книги…
- Что?! – чайник в руке Татьяны застыл над кружкой старика и чай полился на стол. – Это, что ещё такое?!
- По факту: Вы, красавица, должны быть в книге, в образе княгини, - старик, стыдливо, отодвинул свою кружку из лужи чая, - А молодой человек, - он ткнул в мою сторону пальцем и опасливо скосил глаза, - Нарушил условия. И теперь вообще неизвестно, что может произойти.
- Подождите! – Татьяна начала нервничать, - Теперь ясно, почему я ничего не помню… Как в тумане всё. То есть, я могла навсегда остаться в книге?!
- Вам, девушка, нельзя было начинать читать книги в библиотеке. Библиотеку открыл он, – старик снова ткнул в моем направлении пальцем, - Ему и читать! А вы должны были остаться в книге, в виде, так сказать, наказания.
- Наказания?! – наконец-то вскипела Татьяна, - Ах, ты старый маразматик…, - закричала она, вскакивая с кресла.
- Девушка! – пискнул старик вскакивая с кресла, с неожиданной прыткостью, - Я протестую…
- Я тебе сейчас по «протестую!» Волшебник недоделанный, - Татьяна бегала вокруг стола за удирающим от неё дедом.
Наблюдая этот театр, я начал хохотать. Видимо моя не совсем адекватная реакция заставила остановиться эту карусель. Татьяна – гордо, с видом амазонки, вернулась в своё кресло. Старик, отдышавшись тоже присел. Минут пять мы молча пили чай:
- А что по поводу времени? – спросил я у старика.
- Это самое простое, - ответил он, - как только вы первый раз попали в Тайную Жизнь, время для Вас двоих, остановилось. Вам теперь надо думать, как вернутся. Я здесь навсегда. Навечно! А, вот Вам… Хе-хе-хе, Вам надо думать: либо остаться – либо выполнять условия игры, хе-хе-хе, и возможно, Вы вернетесь в своё время, - старик поставил пустую кружку на стол и посмотрел на Татьяну, - Будьте добры – ещё чаю.
Татьяна, испепеляя старика взглядом, налила ему чай. А он, тем временем продолжал:
- Когда Вы, приобретаете новую, пахнущую типографской краской, красивую книгу, которую желаете прочитать, которую выбрали. Вы берёте в руки «новорождённое дитя». Да, дитя! Это дитя автора. Он – автор, выстрадал, каждое слово, каждую строчку, своего произведения. Если он настоящий автор, а не конвейер для печати типа новых Российских писательниц. И вот, когда Вы, насладились произведением, когда Ваши мысленные образы, которые Вы создали и подарили героям произведения остались в книге – книга становится взрослой. Произведение обрело образы героев, созданных Вашим воображением, и событий, но, к сожалению: книга становится на полку… - старик вздохнул, - В этом и заключается Тайная жизнь прочитанных книг…
- Никогда - бы, не подумал, - пробурчал я, глядя вдаль.
- Никогда не задумывалась об этом, - сказала Татьяна, и я заметил, что по её щекам текут слёзы.
Старик между тем продолжал:
- Произведению становится скучно. Произведение, иногда начинает злиться. Бывает, что в приступе ярости – книги падают с полок или вдруг теряются и подолгу не попадаются Вам на глаза, а иногда они начинают вымещать злость за полученную боль: порванную страницу, пролитое на страницу кофе или ещё что. Книги, произведения – живые существа! Да! У них, у всех есть душа! И только от Вас, читателей, зависит, как будут существовать Ваши книги. Я много лет прожил на Земле. Я прочитал множество произведений, я открыл для себя эту тайну и теперь рассказал её Вам, потому, что Вы сейчас в опасности и Вам надо закончить эту игру.
- А я её сейчас и закончу, - сказала Татьяна, что-то набирая на телефоне, - Вот только звонок сделаю…
- Вы, наверное, дитя моё, пытаетесь вызвать скорую помощь?! – усмехнулся дед.
«Сеть не доступна! Сеть не доступна» - раздалось из динамика Татьяниного телефона.
Татьяна строго посмотрела на меня и вдруг вскочив, бросилась бежать, вокруг дома к воротам. Я побежал за ней. Обогнув дом, я увидел, как Татьяна бежит по направлению к калитке. Догоняю Татьяну:
- Ты куда?
- Домой! К маме!
- А, ну хорошо! Я с тобой! С мамой познакомишь?
- Ага!
Вот только – сколько мы не бежали, к воротам мы не приблизились ни на сантиметр!
- Опять? – задыхаясь от бега, зло спросила меня Татьяна.
- Ага! – ответил я, тяжело дыша, - Обратно в беседку?
- Пошли. Только через дом – надо чайник вскипятить, – ответила Татьяна.
Взяв с собой горячий чай и прихватив торт из холодильника, тот самый, который привезла с собой Татьяна, мы вернулись в беседку. Дед по прежнему сидел в кресле, болтал ногами и задумчиво смотрел на плывущие по небу облака.
Татьяна разлила по кружкам свежий, горячий чай, отрезала по куску торта.
- Не вышло? – пакостно спросил дед, прожевывая кусок торта.
- Нет. Не получилось, - ответил я.
- Поэтому, я Вам и сказал, что Вы, оба в опасности, я даже не представляю в какой… - сказал дед, запивая торт чаем.
- А что нужно сделать? – спросила Татьяна.
- Этого я тоже не знаю, - просто ответил дед.
- Я, наверное, сожгу и дом, и библиотеку, вашу, проклятую… - задумчиво сказал я, представив как полыхает мой дом.
- Молодой человек! – улыбнулся старик, - Ну, уж Вы то должны понимать… Вы же знаете… Как сказано у великого писателя: «Рукописи НЕ ГОРЯТ!»
После этих слов, старик неожиданно исчез! Растворился. Вот просто взял и исчез, будь он неладен!
- Что он имел в виду? – спросила меня Татьяна.
- Не имею понятия, - ответил я и задумался: Действительно, а почему он так сказал?!
- Ведь он специально это сказал, - не унималась Таня, - И причём: специально – ТЕБЕ!
- Ну, не знаю я! – закричал я, - Не знаю!
- Не кричи! Успокойся, - миролюбиво ответила на мой крик, Татьяна, - Пойдём в библиотеку?
- Пойдём. Может там, что прояснится, - ответил я, и мы зашагали по направлению к дому, неся в руках кружки, тарелки, чайники и остатки торта.
Больше двух часов, мы с Татьяной бродили по библиотеке. Книги. Книги. Книги. Обессиленные мы уселись, на первых попавшихся креслах:
- А, что мы собственно ищем?! – спросила меня Татьяна.
- Не знаю, - ответил я, - подсказку какую – ни будь.
- А это не может быть подсказкой? – спросила она, показывая на лежащую около кресла книгу в сером переплёте.
- Очень может быть, - ответил я, поднимая книгу с пола, - Аркадий и Борис Стругацкие, «Град обреченный» - вслух прочитал я.
- Не читала такого, - сказала Татьяна.
- Я читал: Обалденное произведение! Культовое! – ответил я, - Бессмертное.
- Ну, тогда, давай – читай! – сказала Таня, - Только давай договоримся, чтоб ни кто из нас двоих не остался там, - она ткнула пальцем в книгу, - оба должны вернуться!
- Хорошо, - ответил я, - говори страницу и абзац.
- Страница девяносто три, абзац третий, - сказала Татьяна.
- «Мчались навстречу редкие фонари, черные кварталы, словно вымершие, без единого огонька, потом впереди показалась смутная желтоватая громада синагоги», - начал читать я, - « и Андрей увидел Здание. Оно, Здание, стояло прочно и уверенно, будто всегда, многие десятилетия, занимало это пространство между стеной синагоги, изрисованной свастиками, и задрипанным кинотеатриком, оштрафованным на прошлой неделе за показ порнографических фильмов в ночное время, — стояло на том самом месте, где еще вчерашним днем росли чахлые деревца, бил худосочный фонтанчик в неподобающе громадной неряшливой цементной чаше, а на веревочных качелях висли и визжали разномастные ребятишки».
Заканчивая читать, я уже с кружащейся головой, ватными ногами и меркнувшим в глазах светом, вывалился из кресла на пол. Книга осталась в кресле…
Продолжение следует...
