Первая часть произведения находится здесь.
Вторая часть произведения находится здесь.
Беседовать с писателями других веков
почти тоже, что путешествовать.
Декарт Рене
Часть третья «О, этот, безумный, безумный мир».
- Берлиоза Михаила Александровича, - услышал я свой собственный голос и похолодел от страха.
Татьяна, сидевшая со мной на одной скамейке, повернулась ко мне и удивлённо посмотрела на меня:
- Вы, вероятно бесшумно подсели ко мне, в то время, когда я загляделась на процессию, и надо полагать, в рассеянности вслух задала свой вопрос?! – надменно проговорила она.
Процессия тем временем стала приостанавливаться, вероятно, задерживаемая
впереди светофорами.
- Да, - продолжал я, не понимая, почему я произношу эти слова, свободы собственной воли я не ощущал, - удивительное у них настроение. Везут покойника, а думают только о том, куда девалась его голова!
- Какая голова? – спросила меня Татьяна, внимательно вглядываясь в меня. Видимо она испытывала те же чувства, что и я, но изменить «правила» не может.
Я оглядел себя: маленького роста, пламенно – рыжий, с клыком, в крахмальном белье, в полосатом добротном костюме, в лакированных туфлях и с котелком на голове. Галстук был яркий. А из кармашка, где обычно носят платочек или самопишущее перо – торчала обглоданная куриная кость.
- Да, изволите ли видеть, - объяснил я Татьяне, - сегодня утром в грибоедовском зале голову у покойника стащили из гроба.
- Как же это может быть? – словно через силу спросила меня Татьяна.
- Черт его знает как! – развязно ответил я, - я, впрочем, полагаю, что об этом Бегемота не худо бы спросить. До ужаса ловко спёрли. Такой скандалище! И, главное, непонятно, кому и на что она нужна, эта голова!
Было видно, что Татьяну задело моё враньё:
- Позвольте! – вдруг воскликнула она, - какого Берлиоза? Это, что в газетах сегодня…
- Как же, как же…
- Так это, стало быть, литераторы за гробом идут? – спросила Татьяна и вдруг оскалилась.
- Ну, натурально, они!
- А вы их знаете в лицо?
- Всех до единого, - ответил я.
- Скажите, - заговорила Татьяна, и голос её стал глух, - среди них нету критика Латунского?
- Как же его может не быть? – ответил я, - вон он с краю в четвертом ряду.
- Это блондин – то? – спросила Татьяна.
- Пепельного цвета… Видите, он глаза вознёс к небу.
- На патера похож?
- Во-во!
Больше Татьяна ничего не спросила, всматриваясь в Латунского.
- А вы, как я вижу, - улыбаясь, заговорил я, - ненавидите этого Латунского.
- Я ещё кой – кого ненавижу, - сквозь зубы ответила Татьяна, - но об этом неинтересно говорить.
Процессия в это время двинулась дальше, за пешими потянулись большею частью пустые автомобили.
Я пытался не говорить словами персонажа Михаила Булгакова, напрягался изо всех сил… Увы! Я не мог произнести ни одного «своего, личного» слова. Я проживал «жизнь» персонажа бессмертного романа…
- Да уж, конечно, чего тут интересного, Маргарита Николаевна! – повинуясь законам произведения, выдал я.
Татьяна, видимо, испытывала те же чувства, что и я. И так же как и я, повинуясь замыслу автора с удивлением ответила:
- Вы меня знаете?
Вместо ответа я снял котелок и взял его на отлёт.
Вглядываясь в меня, Татьяна сухо ответила:
- А я вас не знаю.
- Откуда ж вам меня знать! А между тем я к вам послан по дельцу.
Татьяна побледнела и отшатнулась.
- С этого прямо и нужно было начинать, - заговорила она, а не молоть черт знает что про отрезанную голову! Вы хотите меня арестовать?
- Ничего подобного, - воскликнул я, а мысленно застонал от своего бессилия, - что это такое: раз уж заговорил, так уж непременно арестовать! Просто есть к вам дело.
- Ничего не понимаю, какое дело?
Я оглянулся и сказал таинственно:
- Меня прислали, чтобы вас сегодня вечером пригласить в гости.
- Что вы бредите, какие гости? – Татьяна пучила глаза, пытаясь куда – то показать, но я не понимал, что она имеет в виду.
- К одному очень знатному иностранцу, - значительно сказал я, прищурив глаз.
Татьяна очень разгневалась:
- Новая порода появилась: уличный сводник, - поднимаясь, против своей воли, что бы уходить, сказала она.
- Вот спасибо за такие поручения! – обидевшись, воскликнул я и проворчал в спину уходящей Татьяны: - Дура!
- Мерзавец! – отозвалась та, оборачиваясь и снова стреляя глазами полными мольбы о помощи.
- Тьма, пришедшая со стороны Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней… Пропал Ершалаим, великий город, как будто не существовал на свете… Так пропадите же и вы пропадом с вашей обгоревшей тетрадкой и сушеной розой! Сидите здесь на скамейке и умоляйте его, чтобы он отпустил вас на свободу, дал дышать воздухом, ушёл бы из памяти!
Побелев лицом, Татьяна вернулась к скамейке. Я глядел на неё, прищурившись.
- Я ничего не понимаю, - тихо заговорила Татьяна и вдруг с неприсущей девушке силой схватила меня за грудки и смачно поцеловала в левую щёку. Мир вокруг меня закрутился с бешеной скоростью, мне казалось, что я падаю в бездонный колодец. Волна ослепительного света ударила в глаза с такой силой, что я потерял сознание.
Сознание возвращалось не охотно. Или может, я хотел, чтобы оно не возвращалось. Я сел. Сижу на полу в гостиной. Татьяна лежит на диване, правая рука свисает на пол. Я вскочил и бросился к ней. Пульс есть, дышит ровно – будто спит. Я легонько постучал Татьяне по щекам. Она открыла глаза и вдруг, со всего размаха, влепила мне пощечину! Я шлепнулся на «пятую» точку.
- Интересно, за что?! – спросил я, потирая ушибленную скулу.
- За приключения! – зло ответила Татьяна – Маргарита. – Азазелло, доморощенный!
- Дура! – вспомнив наше приключение, сказал я.
- Мерзавец! – ответила Татьяна, и мы оба засмеялись.
Я налил нам кофе.
- Пойдём в беседку? – крикнул я с кухни, Татьяне.
- Пойдём. – ответила она.
Проходя мимо «шкафа» я толкнул дверь. Дверь оказалась закрытой.
- Погоди! Мы совсем от недосыпа с ума сошли, - Татьяна остановилась около двери – Мы же в «библиотеке» были, в креслах сидели, когда ты читать начал. А очнулись, здесь, на верху, в гостиной.
- А ты уверена, что мы куда – то спускались?! – спросил я. – Помнишь, как я на лестнице упал?
- Да. Я ещё за фонарём ходила.
- А нога не болит, и синяка нет, – сказал я и пошёл в коридор посмотреть ключницу. Ключ от «шкафа» висел на месте. - И ключ на месте, здесь висит.
- Не понимаю… - сказала Таня, выходя на задний двор, – Это, что?! Один сон на двоих?! Но я же понимала, что я не спала. Я не могла ничего сделать. Я повторяла текст, главной героини романа, это, кстати, даже классно, но свободы воли не было. Не знаю, как я умудрилась тебя поцеловать, - у Татьяны на щеках выступил румянец.
- А как ты вообще догадалась, что надо кого-то целовать? – спросил я у Татьяны и поставил свою кружку на стол в беседке.
- Не знаю, - замялась она – Это же во всех сказках русских так. Поцелуй – и всё пройдёт!
- А если б мы с тобой читали, какой – ни будь ужастик, где я бы был жутким чудищем – поцеловала бы? – спросил я Татьяну.
- А ты и сейчас мало человека напоминаешь, - засмеялась она.
Не смотря, на выпитый бодрящий напиток, в сон клонило очень сильно. Мы с Татьяной зевали наперегонки – кто чаще, кто шире, кто с каким протяжным звуком.
- Пойдём в дом? – спросил я Татьяну.
- Угу, - ответила она и снова зевнула, прикрыв ладошкой рот.
- Я в гостиной лягу, на диване, а тебе посвящу шикарную кровать в спальне, – сказал я Татьяне.
Татьяна серьезно посмотрела на меня.
- Ни кто, там не спал. Я в гостиной живу, - успокоил я её.
- Уговорил, чертяка, – ответила мне с улыбкой Татьяна, и мы поплелись в дом.
***
- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Резкий, дикий, протяжный крик вернул меня из объятий сна в реальность.
- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Я вскочил и бросился к Татьяне. Вбежав в спальню, я увидел следующее:
Татьяна, с развевающимися волосами, огненным взглядом, дико размахивала вокруг себя старым веником.
- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Я облокотился на притолоку и с интересом наблюдал за своей знакомой.
Увидев, что я не проявляю ни каких признаков паники, Татьяна прекратила кричать и только руки автоматически, с уменьшающейся амплитудой продолжали движения маятника.
- Ты чего?! – спокойно спросил я.
Татьяна, тяжело дыша, обвела мутным взглядом комнату:
- Где ОН?!
- Дед? – снова спокойно спросил я.
- Да! – Татьяна начала успокаиваться.
- Видимо, вышел… - я попытался разрядить обстановку до нуля.
Татьяна присела на край кровати, продолжая сжимать в руках веник, отрешенно глядя куда-то сквозь меня:
- ОН, что-то здесь взял, - тихо проговорила она. – ОН зашёл в комнату и стал шарить своими руками, сначала по столу, потом подошёл к тумбочке…, Тут я не выдержала и закричала, а ОН даже внимания не обратил, схватил, что – то и ушёл… - закончила Татьяна, подняла на меня глаза и зарыдала.
Я ни когда не видел таких рыданий. Никогда не успокаивал плачущих девушек. Да, я, в принципе не знаю, как это делается… Я присел рядом с Татьяной и стал тихонечко поглаживать ей левое плечо. В ответ, Татьяна, уткнувшись мне в грудь, разрыдалась ещё сильнее и громче! Рыдала она долго, старательно, виртуозно шмыгая носом.
- Что же ОН мог взять? – наконец спросил я, когда течение слёз и хлюпанье носом начало основательно стихать. Я осторожно встал и подошёл к прикроватной тумбочке. На тумбочке не хватало двух вещей принадлежащих мне: хрустального шара с ёлкой и снегом, и книги Юлиана Семенова «Семнадцать мгновений весны».
- Зачем ЕМУ новогодний шар и книга? – удивленно спросил я Татьяну.
- Не… Не з-з-знаю-ю, - заикаясь ответила она.
Я внимательно посмотрел на неё: натерпелась девчонка за последние дни! Татьяна, встав с кровати, и видимо поняв, что я хочу ей предложить, заявила:
- Даже не думай!
- Таня?! – жалобно сказал я.
- Нет, нет и нет! – замахала она руками, - Ни за что!
- Один раз! И всё!
- Нет. У меня настроения нет, и голова болит.
- Ну, пожалуйста?! Потерпи, а?! Всего: один раз!
- Я же сказала: Нет! – Татьяна скрестила руки на груди.
- Ну, на «нет», и суда нет! – ответил я и пошёл за ключом от «шкафа», твёрдо решив, снова спуститься вниз, в «библиотеку».
Когда я отпирал дверь, сзади, тихо, подошла Татьяна:
- Я с тобой.
- Не надо. Зачем над собой издеваться?! – я серьёзно посмотрел на неё, - Не известно, что в этот раз может случиться…
- Я хорошо подумала, я с тобой. – тихо ответила мне Татьяна и взяла меня за руку.
В «библиотеке» всё было по-прежнему. Мы с Татьяной ходили по огромному помещению, не теряя друг друга из вида.
- Знаешь?! – сказала Татьяна, - Мне кажется, что это помещение бесконечно…
- Возможно, - ответил я, - только вот вопрос: оно реально существует или это только наше воображение.
- Смотри! – крикнула Татьяна, показывая куда-то вдаль, - Смотри!
Я взглянул по направлению, куда указывала Татьяна и остолбенел. По коридору, удаляясь от нас, двигалась мужская фигура:
- Это ОН! – кричала Татьяна на бегу, - ОН!
- Стой! – заорал я, набирая бешеную скорость.
Или мне показалось, или фигура сначала замешкалась, а потом стала удаляться от нас.
Мы с Татьяной, бежали как легкоатлеты на олимпиаде. Стеллажи с книгами мелькали, как столбы мимо пассажирского поезда. Но к фигуре мы, почему-то не приближались. Это было издевательство!
Так, никого не догнав, мы выдохнувшиеся остановились. Как по волшебству, рядом с нами оказались кресла, столик, лампа…
Плюхнувшись в кресло, я вытянул ноги и закрыл глаза.
- Как ОН это делает? – услышал я голос Татьяны.
- Бегает? – уточнил я.
- Перемещается, - поправила меня Татьяна – И вообще, такое ощущение, что ОН нас боится…
- Ну, не знаю… Я вообще не уверен, что кого-то видел… Видел какую-то тень… - ответил я.
- Это был ОН! – твердо сказала Татьяна – ОН! Я уверена!
- Хорошо. Не кипятись! – примирительно сказал я, - Давай, лучше проведем эксперимент?!
- Какой? – подозрительно спросила Татьяна
- Книгу видишь?! – я показал взглядом на столик, на котором лежала толстая книга в зеленом переплёте.
- Вижу, - тихо ответила Татьяна.
- Почитаешь? – спросил я.
Татьяна глубоко вздохнула:
- Хорошо. Давай попробуем.
- Давай, – я приготовился к самому худшему.
Она взяла книгу в руки:
- Евгений Федоров, «Каменный пояс» - прочитала Татьяна
- Интересно, о чём книга?
- Сначала читать, или выбрать страницу? – спросила Татьяна.
- А давай с двести двенадцатой страницы, - я задумался, четвёртый абзац.
Татьяна нашла указанную мной страницу, абзац, глубоко вздохнула и начала читать:
- «Князь прервал думу Демидова:
- Сказывают, что ты пошлины не платишь?
- Верно, - отрубил Никита. – За поставляемые металлы в казну не плачу пошлин. Пошто я платить должон? Пошто другие заводчики – иноземцы Миллеры да Нарышкины - не платят, а я должон? Государь жаловал меня заводами, а об том в грамоте не указано, что я должен за казенное железо пошлину нести…»
Как и в первый раз: не успела Татьяна закончить читать, как всё вокруг раскрутилось с неимоверной силой, голова начала наливаться «расплавленным металлом», в ушах зазвенело, и сознание покинуло меня…
Продолжение следует...