Предновогодний вечер. Одинокая мойщица привокзальных сортиров Жанна подбирает в зале ожидания мужика. Подбирает как брошенную, но полезную вещь, и ведёт в свои “апартаменты”, по пути прихватив на помойке куцую хвойную ветку, которая, должно быть, сыграет роль новогодней ёлки.
“Апартаменты” Жанны - нищая халупа опустившегося ниже некуда алкоголика. Ободранные стены, пара колченогих стульев (один из них вместо стола), прошлогодняя газета под телевизором и бутылки, бутылки…
Сама Жанна существо до такой степени жалкое и отвратительное, а Наталья Гундарева играет это существо столь убедительно, что зрителю становится не по себе. Он прямо таки слышит запах застоявшегося перегара и чувствует обречённость участников “Собачьего пира”.
Однако убранство Жанниной квартиры и ее внешний вид - это ещё не самое страшное. Самое страшное и немыслимое: в пьяной мойщице сортиров вдруг просыпается женщина. Обычная такая женщина, которая хочет любви и убеждена, что имеет на нее право.
В “апартаментах” разыгрываются нешуточные шекспировские страсти, которые, как и полагается, заканчиваются трагедией.
Эту жуткую историю зрителям показали перед Новым 1990-м годом. Они, конечно, уже были несколько подготовлены “Маленькой Верой”. Но фильм Пичула про простых, но по своему добрых людей, а тут – алкашня, нищета, полная деградация, кошмарный финал.
Спустя пару десятилетий часть зрителей окрестили “Собачий пир” чернухой. Они, эта часть, до сих пор недоумевают, зачем прекрасному режиссеру Леониду Менакеру, автору приятной мелодрамы “Молодая жена”, нужно было снимать эту гадость и как великие актеры нашего кино согласились на эту гадость.
Логичнее звучит вопрос “Почему (а не зачем) Менакер незадолго до распада СССР снял эту картину?”. Потому что киношные чиновники наконец прикрыли свои рты и отстали со своими настоятельным рекомендациями: эту сцену вырезать, финал изменить, про это вообще не снимать. У режиссера появилась возможность работать без цензуры.
Но зачем зрителям это смотреть?
У Людмилы Петрушевской есть рассказ “Али-Баба”. Герои его, хотя и очень отдаленно, напоминают героев “Собачьего пира”. Пьющая девушка знакомится с пивбаре с пьющим мужчиной. Он ей кажется ещё очень даже ничего, она ему мерещится приличной женщиной, по ошибке забредшей в пивную. Они идут к нему домой, ложатся спать, он засыпает. Она под его мерный храп, с ощущением наконец-то обретенного женского счастья тоже закрывает глаза. Но заснув, тут же просыпается - потому что он обмочился. И только в этот момент она понимает весь ужас своей жизни, осознает степень своего нравственного, социального падения. Вскакивает, одевается и пьет давно уже приготовленный флакончик успокоительного (после чего становится инвалидом).
И вот зачем смотреть такие жуткие фильмы, читать такие жуткие рассказы?
На этот вопрос заранее дал ответ Антон Павлович Чехов:
«Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда — болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других…»
Беда может прийти не в виде нищеты и алкоголизма, а в любом другом виде.
Правда, сам Чехов далее и уточняет: никакого человека с молоточком, увы, нет, счастливый живёт себе благополучно и чужая беда его не беспокоит.
***
