Кинолит

Одно из самых необъяснимых кинематографических событий - шум вокруг фильма Шона Бейкера “Анора”. Чего только не наговорили критики об этой странной картине, как только не расхваливали и игру актеров, и режиссерскую работу и, главное, - сам сюжет. “Анору” называли прорывом в кино, историей, которая всех увлекла, и даже “диким, волшебным сном”.  Сюжет вкратце: стриптизерша русского происхождения выходит замуж за сына русского олигарха, а потом, протрезвев, он по требованию родителей разводится с ней...

Глухой поселок, окружённый тайгой, несколько срубов, а по центру маленькая чайная, в которой, как можно предположить всего по одному дню, показанному в фильме, ежедневно разыгрывается одна и та же семейная драма.  Свидетелями этой драмы годами выступают одни и те же зрители - зануда-бухгалтер, официантка Валя, милая незамужняя аптекарша и с недавних пор - следователь с загадочным прошлым.  Здесь царит равнодушие, скука и нелюбовь. И неудивительно. В поселке не за что зацепиться воображению, нет...

В образе руководителя хора Бориса Ильича Иосиф Хейфиц изначально видел Алексея Баталова, но в последний момент передумал и пригласил Владимира Высоцкого. И, наверное, зря. Борис Ильич - провинциальный неудачник, эдакий обшарпанный соблазнитель. Он тихо злится успеху Сашке Шеремета, гастролирующему в Аргентине, захаживает с авоськой и в рваной обуви к замужней женщине, чтобы спеть ей песню “Как любил я вас, очи черные” и пожаловаться на судьбу. Когда же в очередной раз сливается с ней в едином порыве страсти, как в плохом анекдоте, появляется муж...

В повести Ирины Велембовской “Женщины”, по которой в 1965 году Павел Любимов снял одноименный фильм, три главные героини. Самая интересная и неоднозначная – Дуся Кузина. В начале повести Дуся - героиня неприятная. Глуповатая, но хитрая; неразборчивая в связях, но циничная и мелочная. Дерет с наивной Аси по 12 рублей за койко-место, не хочет помогать родственникам, при этом тратит деньги на никчёмного мужика. Ещё и бестактная до безобразия. По приезде в деревню задаёт Алиной матери этот идиотский вопрос:  «Чего это она с ребенком маху дала? Теперь уже не прежнее время...

Во время военного конфликта – внутреннего, внешнего, какого угодно – пропагандой и не без помощи деятелей искусства создается образ врага. Дело очень важное, полезное. Нужное людям, ставшим не по своей воле участниками этого конфликта, и тем, кто все это затеял. Если правители сгоряча развязали войну, заранее не продумав ее мотивы, придется хорошенько попотеть, вылепливая этот образ. Так, в 1904 году русские мастера плакатного жанра все карандаши и кисти изломали, рисуя от рассвета до заката портреты противных, жалких, глупых, трусливых японцев...

Повсюду Швондеры, Латунские и Алоизии Могарычи. В любом обществе, в любые времена. Однако в дни спокойные, ровные их несправедливо недооценивают и опрометчиво не замечают. Что ж там замечать? Швондеры смиренно и спустя рукава метут трамвайные пути. Латунские усердно протирают штаны в захудалых издательствах. Алоизии нехотя строчат статейки в газету “Кадыкчанская правда”. Беспечный гражданин не увидит в глазах этих персонажей опасного огонька. Потому что огонька никакого там и нет. До поры до времени...

Условимся раз и навсегда: в сравнении с булгаковским персонажем нет ничего оскорбительного. Если, конечно, речь идёт исключительно о внешнем сходстве. Например, Владимир Толоконников очень счастлив был, когда режиссер увидел в нем Шарикова. И блестяще сыграл его. Правда, он умел играть. Актеру Александру Петрову, несмотря на сходство с Полиграфом Полиграфовичем, никто не предлагает роль Шарика. Не ценят его режиссеры. И чтоб актер сильно не обижался (творческие люди ранимые), снимают его в каждом втором фильме – в роли Александра Петрова...

В 1909 году, после выхода повести Александра Куприна о яме, в которой копошатся падшие женщины, разразился большой скандал. Критики обвиняли писателя в пошлости, коллеги высмеивали его: "Нашелся обличитель человеческих пороков!" Широко известна была любовь Куприна к злачным заведениям, прежде всего кабакам, где он кутил широко, по-русски. А тут вдруг книга о самом дне, но (!) посвященная матерям и юношеству.  Один поэт обвинил автора “Ямы” в “смаковании всевозможных жизненных уродств”, группа художников нарисовала на него серию пародий – с жирным намеком на пороки самого писателя...

Это очень страшный рассказ. Может быть, потому он не входит в число популярных произведений Максима Горького. И наверняка именно по этой причине был запрещен цензорами. В 1899 году Максим Горький написал рассказ под названием “Васька Красный” и отправил его в журнал “Жизнь”. Однако печатание рассказа было запрещено цензурой. В том же году писатель решил включить это небольшое произведение в третий том “Очерков и рассказов”. Но и в этот сборник оно не вошло. Все же критик Вацлав Воровский оценил...

Анна любила Пашу. Но началась война. Он ушел на фронт и погиб. Она долго искала его по госпиталям, инвалидным домам, давала объявления в газеты и радио – все тщетно. А потом в Ленинград после плена, проверочного лагеря вернулся лучший, самый близкий, почти брат Паши - Скворцов. И Анна вышла за него замуж. Скворцов любил Анну еще с юности, но всегда понимал, что до Паши ему далеко. Война лишила его друга и соперника. Он женился на любимой женщине, сделал не без ее помощи карьеру, вместе они вырастили сына и дочь...

Предновогодний вечер. Одинокая мойщица привокзальных сортиров Жанна подбирает в зале ожидания мужика. Подбирает как брошенную, но полезную вещь, и ведёт в свои “апартаменты”, по пути прихватив на помойке куцую хвойную ветку, которая, должно быть, сыграет роль новогодней ёлки. “Апартаменты” Жанны - нищая халупа опустившегося ниже некуда алкоголика. Ободранные стены, пара колченогих стульев (один из них вместо стола), прошлогодняя газета под телевизором и бутылки, бутылки… Сама Жанна существо до...

Представьте себе даму лет пятидесяти трёх, весом в сто кг, решившую “омолодиться” и “постройнеть”, напялив на себя толстовку с надписью “Еbushki vorobushki” и взгромоздившись на ролики. Нелепа? Да, нелепа и смешна. Как смешон любой человек, неуклюже натягивающий на себя чужой образ. Сарик Андреасян как эта дама. Будучи первоклассным мастером пошлых ремейков, он уже не первый год пытается создавать “серьезное кино”. И выглядит вместе со своим кино смешно и нелепо. Более того, выставляет на смех актеров, принуждая их наряжаться в костюмы, которые им как седло кобыле или как козе баян...