Спас Нерукотворный был и остается для христиан своего рода документом, свидетельствующим и об истинности Боговоплощения, и о внешнем облике Воплотившегося. И если словесные свидетельства – описания внешности Спасителя – меж собою расходятся, то икона однозначно свидетельствует о Божественной Его красоте, ибо изображает не физическую – плотскую оболочку, но личность вочеловечившегося Бога[1].
В одной из предыдущих статей уже говорилось о предании, повествующем о происхождении самого почитаемого образа Спасителя. В классической храмовой композиции Нерукотворный Образ помещается на замковом камне арки у восточного, а иногда – западного свода.
Косвенным свидетельством его широчайшего распространения может служить тот факт, что среди нескольких десятков русских икон домонгольского времени, сохранившихся до наших дней и донесших до нас свет первых веков христианской Руси, присутствует, причем в прекрасном образце, и эта икона. Образ выделяется своей замечательной сохранностью (частично утрачены верхние красочные слои – красные описи и подрумянка) и огромной впечатляющей силой.
Грозный лик Христа с сурово сжатыми губами и отведенными от предстоящего глазами очерчен ясными, словно по металлу острым резцом проведенными линиями. Темные, упругими волнами облегающие голову и четырьмя вьющимися прядями ниспадающие волосы разделаны золотыми нитями ассиста. Это одна из четырех так называемых «золотоволосых» русских домонгольских икон, дошедших до нашего времени[2].
Крестчатый (крещатый) нимб представляет собою идеально вычерченный циркулем круг, вписанный в почти квадратную доску с ковчегом (углублением центральной части доски). На фоне (в светах) читаются четыре конца креста, направленные на четыре стороны света, к которым обращен Божий лик. Крест же свидетельствует о искупительной силе Распятия.
В верхних углах можно прочесть фрагментарно сохранившуюся надпись славянскими буквами – торжественным уставом, сделанную черной краской: «IC XC» - «Иисус Христос».
При изучении иконы все ученые обращали особое внимание на стилистические различия живописи лицевой и оборотной ее сторон.
Классическая строгость в сочетании с изысканной мягкостью светоносной многослойной живописи плавью характерна для лицевой стороны иконы. Божественное надмирное бесстрастие роднит этот образ Спасителя с Владимирской иконой Богоматери.
Композиция Прославление креста на оборотной стороне может показаться более дробной и графичной. На розовой горе – Голгофе возвышается восьмиконечный крест с венком из роз на центральном перекрестье. Кресту поклоняются архангелы с орудиями страстей Христовых: Гавриил с тростью, на которую надета губка, и Михаил с копьем. Над крестом огненнокрылые херувимы и шестикрылые серафимы, а по сторонам от перекрестья профильные изображения в кругах, символизирующие солнце и луну, в момент Распятия сведенные с небес. Все изображения имеют надписи – и эта деталь усиливает впечатление дробности. Однако замечательная уравновешенность и подчиненность композиционного решения кресту, отмеченная авторами каталога Третьяковской галереи[3], объединяют лицевую и оборотную стороны и свидетельствуют о единстве замысла иконы.
Большинство ученых поддерживает атрибуцию В.Н. Лазарева, согласно которой принадлежащий Третьяковской галерее список со Спаса на чрепии – Спас Нерукотворный XII века - создан в Новгороде[4]. Известный ученый медиевист Г.И. Вздорнов уточнил происхождение иконы, предположив, что написана она для церкви Св. Образа на Добрыниной улице в Великом Новгороде, древнейшее упоминание о которой относится к первой половине XII века. В 1191 году на этом месте была возведена новая деревянная церковь Нерукотворного Спаса.
Спас Нерукотворный считается, наряду с написанными апостолом Лукою иконами Богоматери, главным документальным свидетельством о Христе.
Иконография Спаса Нерукотворного распространена в русском православном искусстве в трех вариантах. О древнейшем – Спасе на чрепии (или Чрепие) – можно судить по вышеописанному образу Третьяковской галереи. В отличие от него Спас на убрусе, или просто Убрус, представляет собой изображение Божьего лика на фоне полотна.
В темное и трагическое для Руси время написан Убрус, хранящийся в Третьяковской галерее и большинством исследователей датируемый концом XIII - началом XIV века. Происходит икона из Ростова Великого, одного из тех городов срединной Руси, по которым огненным валом прокатилось татаро-монгольское нашествие и иго для которых было особенно тяжким из-за близости к Орде.
Северные Новгородское и Псковское княжества благодаря мудрой политике Александра Невского избежали разорения и, хотя платили огромную дань, сохранили возможности жить, торговать с Европой, развиваться. Потому новгородская храмовая архитектура, переживающая расцвет со второй половины XIV века, псковская и новгородская иконопись отличаются ярким своеобразием и развивают те тенденции, которые были намечены в предмонгольское время.
Сожженные, обезлюдевшие княжества Срединной Руси боролись за выживание и самосохранение. И опорой в том были русским людям православная вера, родной язык и культура. Жители срединной Руси держались за традиции, как утопающие за обломки корабля, потерпевшего крушение. Потому икона ростовская и суздальская гораздо ближе к домонгольской, нежели новгородская или псковская. Но скорбью наполнены лики, словно горечью и слезами омытые!
Плат, на фоне которого изображен обращенный к молящемуся лик Христа с большими печальными глазами, словно плотно расправлен на доске. Нимб яркий, цветной, обведен темной полосой. Белый, без складок плат украшен красными полосами, черным орнаментом по нижнему краю и красными кругами с фрагментированными, но поддающимися прочтению надписями: ИИСУС ХРИСТОС ЦАРЬ СЛАВЫ. Внизу киноварью написано: ОБРАЗ ГОСПОДА БОГА СПАСИТЕЛЯ НАШЕГО.
На иконе, датируемой последней четвертью XIV века, плат написан охряным и красным и в верхней части завязан двумя узелками. Писан образ на липовой доске без ковчега и паволоки (ткани, которой проклеивали доску). По сравнению с домонгольским этот образ более простодушен, несравненно менее аристократичен. Спаситель утешительно ласков, в нем нет надмирной отстраненности, характерной для византийских икон.
В 2006 году на выставке икон из собрания Рыбинского музея в Москве, в музее Церетели, была представлена замечательного совершенства икона со священным убрусом, несомым ангелами. Благодатный образ отличается особой мягкостью и красотой и написан, по мнению искусствоведов, одним из московских изографов. Согласно сохранившейся надписи XIX века (на бумажной наклейке на обороте доски) икона принадлежала Константину Ивановичу Михалкову – стольнику и постельничему царя Михаила Федоровича Романова. Драгоценный серебряный с позолотой оклад считается работой новгородского мастера.
Такова же иконография знаменитой иконы «Спас Нерукотворный» работы Симона Ушакова, прославленного мастера XVII века.
Сопоставление этой иконы с предшествующими наглядно показывает, в каком направлении шло развитие образа Спаса Нерукотворного в России в XVII веке. «Последний изограф и первый художник» российский Симон Ушаков стремится живо и правдоподобно передать образ Христа, тщательно изображает плат, над складками которого таинственно сияет благообразный лик Иисуса.
Нонна Яковлева
________________________________
[1] Св. Феодор Студит писал: «Одно ( видимый образ Христа) – печать, другое – отпечатанное изображение. Однако и до отпечатывания отпечаток на печати. Печать, однако, была бы недействительной, если бы не имела отпечатка на каком-либо веществе. Соответственно и Христа пришлось бы признать недеятельным и недействительным, если бы Он не был видим в изображении искусства. (…) во Христе произошло соединение несоединимого, смешение того, что не смешивается, неописуемого с описуемым, бесконечного с конечным, неограниченного с ограниченным, не имеющего образа с имеющим видимый образ, что и удивительно». - Цит по кн.: Савина С.Г.. Иконография. Богословские очерки иконографического извода. – СПб., 2001. С. 120.
[2] Остальные три: Спас-Златые власы (Государственные музеи Московского Кремля), Ангел-Златые Власы (ГРМ) и Благовещение - называемое Устюжским (ГТГ).
[3] Древнерусское искусство Х-начала ХУ века. – Государственная Третьяковская галерея. Каталог собрания. Том 1. М., 1995. С..54.
[4] Там же.
