Испуганный кизляр-ага, забери шайтан его душу, сообщил ей, что высшие офицеры янычар уже вошли во второй двор и приказали всем прекратить сопротивление. Ежели не послушают, всех разрубят на мелкие кусочки. Султанша не сомневалась, что так оно и будет. Янычары всегда делали, что говорили, и это знали все.
Не удивительно, что все попрятались в укромные места. Кто же рискнет своей жизнью и ради кого? Правителя, от которого никогда не знаешь, чего ждать?
— Второй двор, — тревожно думалось Кесем, — это серьезно. Там находится канцелярия дивана, пустая казна, о чем никто, кроме меня не знает, само здание Дивана с Башней Правосудия.
Еще немного и попадут в третий двор и тогда держись гарем и тронный зал… Страшно даже представить, что ждет девочек, за жизнь которых валиде несет ответственность.
— Но не это главное, — шептал кизляр-ага, — султан Ибрагим в приступе гнева разорвал фетву на куски и угрожает убить шейх уль-ислама!
— Глупый евнух, — презрительно подумалось султанше, — эта новость уже не новость. Птичка на крылышках принесла, что в ответ ага янычар заявил горделиво: жизнь султана сейчас находится куда в большей опасности, чем муфтия. Так что надо думать, как спасать жизнь повелителю, а не этому низкому человеку, осмелившемуся выступить против своего господина. Кто бы он был без султана! Служил бы в какой-нибудь маленькой мечети!
Только на возмущения времени не оставалось. Черный евнух, зловеще поблескивая белыми веками, назойливо твердил:
— Настало ваше время, госпожа. Сейчас ваш сын придет просить о помощи. Постарайтесь убедить его отречься от престола.
— Как ты хорошо отрабатываешь акче, которые тебе заплатили заговорщики, — устало подумалось Кесем, — а ведь понимаешь, что сделать это сложно, даже мне. Не станет Ибрагим меня слушать, впрочем, никто его ко мне и не допустит. Все понимают: как только мой сын окажется рядом, я его уберегу от всех бед!
В задумчивости госпожа перевела взгляд на сидевшую у ее ног Турхан-султан, которая всеми силами пыталась сохранить спокойный вид. Лишь слегка дрожащие руки, которыми прижимала к груди шехзаде Мехмеда, выдавали ее состояние. Однако, когда султанша посмотрела в глаза матери наследника, страха в них не увидела. Скорее там наблюдалось другое — нетерпение. Оно и понятно. Судя по всему, ее даже не волновало, станет ли Мехмед султаном, куда важнее получить немедленный ответ на вопрос: быть или не быть ей валиде.
— Глупая, — устало мелькнуло в голове, — главное в этой жизни не стать ее, а удержаться на этой месте...
Меж тем события стали развиваться настолько быстро, что следить за всем уже не оставалось времени. Оттолкнув глупо застывшего евнуха, верная калфа доложила, что ага янычар и два кадиаскера вернулись в Ая-Софию, где шейх -уль-ислам предоставил вниманию собравшихся новую фетву. В ней говорилось, что султан нарушает все законы, не верит в Аллаха и, следовательно, не имеет больше права руководить правоверными мусульманами. Сомненйи не имелось, бумага была состряпана заранее. Уж больно кстати она появилась. Не удивительно, что когда документ был зачитан толпе, все зашумели, согласно закричали, а потом дружно двинулись в сторону Топкапы.
После этого бунтовщики, чьи голоса явственно доносились до ушей Кесем, приказали черным евнухам арестовать Ибрагима и привести его на суд. Прекрасно понимая, что промедление будет смерти подобно и ее сына могут разорвать на части, как ранее случилось с его визирем, Кесем поспешно отправилась к главному муфтию. Понимая, что в данной ситуации лучше молчать, она лишь требовательно посмотрела ему в глаза.
Эффект получился хороший. Шейх-уль-ислам даже покраснел немного, что с ним случалось довольно редко.
— Моя госпожа, — промолвил священнослужитель, — я прекрасно помню, что вчера обещал сохранить султану жизнь. И даю вам слово, сделаю все, как говорил!
Кесем немного успокоилась, но расслабляться было рановато. Ей ли не знать о людском предательстве?! Султанше требовалась поддержка остальных заговорщиков, Поэтому она перевела взгляд на застывших в почтительном поклоне янычарам и визирям. Как не удивительно, все дружно поклялись:
— Падишах останется жить!
Однако сердце по-прежнему билось неспокойно. Она прекрасно понимала, что правила "сам дал слово, сам его и забрал" никто не отменял. Будто бы в подтверждение ее мыслям, до ушей доносились крики несчастного Ибрагима, которого тащили за ноги и руки в кафес. Сам он идти отказался. В этой страшной ситуации радовало только одно: ее мальчик все еще жив.
— Значит, быть тому! — твердо сказала Кесем, — я поступлю так, как мы ранее решили. Сейчас я сама приведу моего внука, шехзаде Мехмеда и надену султанский тюрбан ему на голову. Пусть будет так, как вы хотите! Надеюсь, что вы не убьете моего сына, ибо это большой грех убивать безумца. Вы даруете ему жизнь! Пусть это будет кафес, но он останется жив!
— Не волнуйся, моя госпожа! Мы ему даже наложниц в Кафес отправим! — немного скабрезно усмехнулся муфтий, — пусть доживает свои последние дни в наслаждении!
Ах, как ей хотелось верить, что так все и случится. Только умом понимала: слишком невероятно хорошо все складывается. Сейчас она готова была молить кого угодно о спасении своего сына, валяться в ногах и посыпать голову пеплом, останавливало одно: знала, все эти унижения не принесут должного результата. Вызовут лишь насмешки, которые никто даже скрывать не станет. Оставалось только отойти в сторону, чтобы эта волна не снесла на своем пути ее и маленького Мехмеда...
Публикация по теме: Одинокая волчица, книга 2, часть 33
Продолжение по ссылке