Поговорить не удалось. Первый раз в жизни Иван не пришел домой ночевать. Таисия с Лизой всю ночь глаз не сомкнули. Что только не передумали, но искать по деревне, позорить Ивана не стали
Первый раз за время совместной жизни между Иваном и Лизаветой возник такой крупный разлад. Бывали недомолвки и ссоры, жизнь есть жизнь. Но им удавалось договориться, кому-то уступить, кому-то понять. В этот раз все по-другому.
Ивану очень понравился Антон, такой крепыш, сразу видно, мужик вырастет. Очень бы хотелось такого сына. Лизавета заболела Танюшкой. Ее горестный прощальный взгляд не отпускал Лизу.
Выехав за город, Ваня остановил автомобиль, всем туловищем повернулся к жене.
- Лизавета! Очень прошу, послушай, меня, пожалуйста! Мы с тобой взрослые люди и не можем так легкомысленно относиться к будущей жизни. Ксения Николаевна нам русским языком сказала, девочка будет умственно отсталой. Как ты себе представляешь, нашу дочь будут называть деревенской дурочкой.
- Замолчи, Ваня! Пожалуйста, больше не говори ни слова. Я не могу сейчас с тобой разговаривать, иначе, честное слово, мы с тобой разругаемся. Я не могу поверить, что ты оказался бездушным, бессердечным человеком.
- Хорошо! Я помолчу, вообще могу замолчать, а ты как следует подумаешь.
Таисия с одного взгляда поняла, между супругами пробежала черная кошка. Друг другу в глаза не смотрят, не разговаривают. Ей тоже ничего не сказали о том, чего выездили. Хотя, утром Ванечка предупреждал, ее ожидает сюрприз, приедут из города, расскажут. Не стала расспрашивать, видно сюрприз вышел не из приятных.
Лизавета пришла с работы и, как обычно, пошла в огород. Ужинали, когда Иван приходил с работы, а приходил он поздно. Свекровь с невесткой вдвоем управлялись с хозяйством. Таисия жалела сноху, сама доила корову, сама убиралась в хлеву. На все попытки Лизы пойти в хлев, она отвечала
- Успеешь еще, дочка, придет время, и корову будешь доить, и навоз выгребать. Пока еще я могутная, куда мне силы девать? И так не мою, не стираю, огород не сажу, не поливаю, живу как барыня на всем готовом. Ты хоть корову мне мою оставь.
В этот вечер Иван задержался дольше обычного. Таисия забеспокоилась, пошла в огород к невестке
- Лиза, Ваня ничего не говорил, никуда не собирался уезжать? Переживаю, не случилось ли чего? Скоро стемнеет, а его все нет и нет.
Лизавета поставила лейку на камень возле бочки с водой, сполоснула руки, присела на лавку.
- Мам, садись! Не надо переживать. Наверно, Ване просто домой идти не хочется, мы с ним сильно поссорились.
- Ай! Поссорились? Ай, нехорошо, если муж не хочет идти домой. Это совсем плохо. Что случилось, чего не поделили?
- Даже не знаю, мама, как объяснить. Помнишь, я тебе рассказывала про детей, от которых родители отказались?
- Ну, помню. Я сильно расстроилась тогда. И что?
- Иван еще когда-то давно предлагал мне взять на воспитание ребенка из Детдома, я отказалась наотрез.
- Почему отказалась? Почему бы не взять дите, вырастили бы.
- Не знаю, мама! Не хотела чужого ребенка, своего хотела, думала, смогу ли полюбить? Вдруг не получится. В общем, отказалась. Когда Илья рассказал, как брошенные дети лежат одни в палате, да еще услышала их плач, что-то обожгло изнутри. Захотелось утешить, прижать к груди, отогреть.
Долго думала, ничего не говорила ни тебе, ни Ване. Надеялась, пройдет эта пустота в груди, тоска пройдет, а оно только сильнее становилось. Я поняла, хочу этого ребенка забрать, он мой, он зовет меня, он тоскует. Мама, я чувствовала это. Меня прямо тянуло к этому Детскому отделению.
- Батюшки! Вон оно что! А я хожу и думаю, не заболела ли наша голубушка? Чего же ты в себе держишь? Так и сердце надорвать можно. Поговорила бы со мной, поделилась бы.
- Вот и рассказываю. Поговорила с Ваней, он сомневался во мне, но я уговорила, и он согласился на усыновление. Сегодня с утра поехали смотреть ребеночка. Мама! Я не могу!
Лизавета заплакала. Таисия обняла ее, стала гладить по спине, успокаивать
- Дочка, что ты? Что ты так убиваешься? Что такого там случилось? Перестань изводиться, лучше расскажи, легче станет.
- Мама, там в палате трое детей. На одного я смотреть побоялась. Второй, здоровенький двухмесячный мальчик, красивый, как с открытки. Ивану мальчик понравился, он весь загорелся. Можно понять, все мужчины хотят сына.
- А третий? Третий какой?
- Третий, мама, девочка, Танюшка. Ты бы видела ее! Вспомнить без слез не могу. Как вспомнить? Забыть ее невозможно. Малышке год и два месяца, она, бедная, только научилась сидеть. Худая, бледная, сидит в своей кроватке, как звереныш за решеткой.
Под ней клеенка и тонкая пеленка. Я уверена, что ее постелили перед нашим приходом, потому что она даже не сморщенная. Значит, девочка сидит или лежит на этой клеенке. Я брала ее на руки, она вся холодная. Прижалась ко мне, ой, мама, я не могу дальше рассказывать.
- Ну, ну, успокойся, дочка! Нельзя так душу себе надрывать. Ты захотела, чтобы эта девочка стала твоей дочерью, так?
- Так, мама! Только доктор сказала, что Таня будет умственно отсталой. Это неправда, я чувствую! Малышка нормальная, она смотрела мне в глаза, она все понимает.
- Выходит, вы с Ваней поссорились, потому что он хочет сына, а ты дочку?
- Не в этом дело, мама! Понимаешь, мальчика, такого славного, такого хорошенького, усыновит кто угодно. Танюшу никто не возьмет. Побоятся.
Как жить с таким грузом на сердце? Знать, что где-то страдает ребенок, которому ты мог помочь, но не стал, потому что хлопотно это. Да, она сниться по ночам мне будет всю жизнь, звать будет. Я не хочу другого ребенка. Эта малышка моя дочь.
- Ох, трудно это! Ваня-то что говорит? Судя по всему, ничего хорошего.
- Удивил меня Иван, можно сказать, разочаровал. Он назвал мою Таню деревенской дурочкой. Ему такая дочь не нужна. Где его душа? Где милосердие? Легче всего просто покупать игрушки мальчику, у которого рядом нет папы, катать его на машине, маме его помогать.
Или взять на воспитание здорового ребенка, гордиться им, хвастаться его успехами. А тем деткам, которые отстают в развитии, потому что целый год просидели в заточении, им от кого ждать милосердия? Кто даст им любовь и ласку, кто поможет вырасти настоящим человеком?
Не знаю, мама, как у нас с Иваном сложится дальше, но я мою малышку ни за что не оставлю. Это решено!
- Что ты такое говоришь? Опомнись, дочка! Что это за слова, «как сложится?» У вас с Ваней семья. Ссоры и разногласия бывают у всех. Надо, дочь, как-то договариваться, идти друг другу на уступки. Ты поговори еще раз с Ваней, он тебя очень любит, он поймет. Вот увидишь, Иван согласится взять эту девочку.
- Согласится. Потому что выхода у него не останется. Только какое у Вани будет отношение к ребенку, если он считает ее неполноценной?
- Ой, детонька моя! Некоторые мужчины и своих детей не очень-то знать хотят. Иван, наверно, брякнул эти слова, просто не подумав. Ты же сама знаешь, какое мягкое у него сердце, полюбит он твою девочку, как ребенка не любить? Поговори с ним еще раз. Вот прямо сегодня и поговори.
Поговорить не удалось. Первый раз в жизни Иван не пришел домой ночевать. Таисия с Лизой всю ночь глаз не сомкнули. Что только не передумали, но искать по деревне, позорить Ивана не стали. Он приехал к обеду, весь помятый, небритый. Таисие чуть дурно не стало при его виде. Поговорила она с сыном, очень хорошо поговорила, объяснила, разложила все по полочкам.
На обед уже Лиза не пришла. Алима позвала ее к себе на окрошку. Так что Иван с женой смог увидеться только вечером. Он смог, однако, Лизавета смотрела сквозь него, как сквозь пустое место. Не стала спрашивать, где был, что делал?
Что делал? Трудно Ване объясняться, но придется, сам не расскажет, другие постараются. Он вышел на кухню, где Лиза мыла посуду, взял ее за руку, привел в спальню. Усадив жену на диван, взял стул и сел напротив нее.
- Лизонька! Прости меня, так получилось, не успел тебя предупредить. Я уж собрался домой, как прибежала Регина, надо Мишку везти в районную больницу, наша фельдшер подозревает, у него аппендицит. Не мог же я отказать в помощи ребенку. Правда?
Пока доехали до больницы, пока дожидались, когда сделают операцию, ночь настала. Регина осталась с сыном, я выехал домой. Машина заглохла на пол дороге. Хорошо, что лето, так в ней и ночевал. Утром голосовал, чтобы кто-нибудь машину отбуксировал. Только к обеду кое-как добрался до дома.
Лизавета равнодушно смотрела мимо мужа. Она слышала, о чем он говорит, но ей нечего сказать ему в ответ.
- Лизонька, не молчи, скажи что-нибудь, пожалуйста!
Женщина посмотрела на мужа чужими холодными глазами. Заговорила, голос ее был спокойный и ровный
- Молодец, ты поступил правильно. Ты очень великодушный человек, Иван.
- Лиза, ты сказала это таким тоном! Хочешь меня в чем-то упрекнуть?
- Что ты, Ваня, ничего я не хочу. В чем я могу тебя упрекнуть? Однако, твое великодушие очень уж избирательное, тебе так не кажется?
- Лизонька, ты о той девочке? Я был не прав, я не хотел тебя обидеть. С языка сорвалось про дурочку. Я хорошо подумал, если ты так уверена в том, что мы сможем воспитать девочку, то, давай, удочерим ее. Только тогда и Антона тоже усыновим. Пусть будут дочка и сын.
Неожиданно! Про мальчика Лизавета даже не вспоминала. Мальчик и мальчик, ничего в ее душе не шевельнулось. Если честно, не совсем так. Лиза почувствовала к этому ребенку неприязнь. Он не виноват в этом, но вот так!
Мальчик лежал на чистой подушке, в теплой фланелевой рубашке, запеленутый по пояс в теплую фланелевую пеленку. Под ним не было клеенки. Он лежал на матрасе, застеленном белой простынкой.
Может так положено, за двухмесячным ребенком нужно ухаживать, как за своим, а годовалую девочку садить прямо на клеенку, от которой калит, и даже подушки ей в кроватку не кинуть? Девчонка ненормальная, значит, пусть валяется так?
Понятно, мальчик совсем не при чем, не он просил за ним так ухаживать. Однако, несправедливость отношения к девочке, в глазах Лизы, почему-то пала и на него. Она не могла представить, что сможет назвать этого мальчика сыном. Не лежит ее душа к этому ребенку и все тут!
Иван встревоженно следил за выражением лица Лизаветы. Он не мог понять, о чем она думает, почему молчит так долго. Согласился же он на девочку, где один ребенок, там и двое. Почему не стать родителями и для Антона?
Только теперь Лиза смогла понять мужа. Просто его душа не лежит к Тане и это не изменить. Что же теперь делать? Оставить Таню в больнице Лиза не может. О жизни без Вани и речи быть не может. Без него она тоже не сможет. Нужно на что-то решиться.
А если представить себе, что у Ивана был сын, когда она выходила за него замуж? Смогла бы она принять этого ребенка? Ради Вани? Смогла бы. Значит, нужно будет считать мальчика сыном Ивана и постараться полюбить его.
- Я согласна, Ваня. Пусть будут сын и дочь. Мне кажется, мы справимся.
- Ты правда согласна? Я боялся, что ты откажешься усыновлять Антона. Мне показалось, мальчик тебе не понравился.
- Как тебе сказать? Танюшку я приняла сердцем. Антона приму разумом. Я постараюсь стать для него матерью, а не мачехой.
- Как тебя понять, Лизонька? Объясни.
- Не понятно? У нас будет такая семья. Поженимся заново, ты примешь мою дочь, постараешься полюбить, а я приму твоего сына. Вот и все! Ты согласен?
- Куда мне деваться? Все правильно. Обещаю, сделаю все, чтобы наши дети стали общими и самыми любимыми.
Продолжение Глава 45