Полемическая публикация американского автора о возможном крахе США
В апреле 2021 года The Atlantic опубликовала длинную статью Каллена Мёрфи под названием «Падение Рима снова?» Её темой было предполагаемое сходство между положением Соединённых Штатов сегодня и Римской империей, когда она пала. Год спустя журнал Salon опубликовал статью под названием «Восемь поразительных параллелей между США и Римской империей». Затем, в октябре 2023 года, журнал Foreign Policy предложил своим читателям расширенный анализ этой темы в обзоре нового тома Питера Хизера и Джона Рэпли «Почему рушатся империи: Рим, Америка и Запад». Это лишь наиболее яркие примеры появления нового литературного жанра: исследования аналогий Древней Римской империи и современных Соединённых Штатов.
Поскольку наш биологический вид склонен к групповому мышлению, и эта проблема особенно затрагивает интеллектуалов, возможно, стоит на мгновение остановиться и спросить, правильно ли мы задаём себе вопрос или проводим правильное сравнение.
Упадок Римской империи начался со смерти Марка Аврелия в 180 году нашей эры. В отличие от четырёх «добрых императоров», которые предшествовали ему, Марк Аврелий выбрал в качестве преемника кровного родственника — своего злого сына Коммода. Кровавое правление Коммода закончилось в 192 году нашей эры его убийством. Следующее столетие иногда называют кризисом Третьего века, поскольку за это время многое пошло не так. Проблемы были особенно острыми в период с 235 по 284 год нашей эры, иногда также называемый имперским кризисом. В этот период 26 разных людей претендовали на титул императора, и к его концу произошло фактическое разделение территории империи на три отдельных региона: Галльскую империю, в которую входили Франция и Британия; Пальмирскую империю, в которую входили Палестина, Сирия и Египет; и главную из них, которая сосредоточилась на Итальянском полуострове.
Затем произошло частичное восстановление былой мощи империи, поскольку она была объединена при Аврелиане и воссоздана при Диоклетиане. Последний создал новую систему, при которой было четыре правителя, или тетрарха, каждый из которых располагался ближе к границам империи. В конечном счёте это привело к расколу, при котором один император правил в Константинополе, а другой — в Риме.
За этим последовал более длительный период упадка, который завершился падением Западной империи. Это событие обычно датируется смертью Ромула Августула в 476 году нашей эры, хотя стоит отметить, что в то время никто не думал, что империя исчезла, поскольку номинальные фигуры претендовали на титул императора Западной Римской империи в течение десятилетий после этого.
В течение длительного периода упадка Рима было много проблем. Одной из самых серьёзных была инфляция, вызванная обесцениванием валюты. В III веке темпы инфляции достигали 35% в год. Диоклетиан отреагировал на это введением почти всеобщего контроля за ценами как на заработную плату, так и на товары и услуги. Это привело к массовому голоду и разрушению экономики городских центров Западной империи. Значительный ущерб, нанесённый Риму и многим другим городам, положил начало процессу их обезлюдения по мере того, как городские жители возвращались в сельскую местность. Однако указы Диоклетиана о ценах не остановили инфляцию. Через 13 лет после того, как он попытался предотвратить дальнейшее повышение цен, стоимость пшеницы, как сообщалось, выросла в 57 раз.
Западная империя также подвергалась испытаниям из-за частых вторжений орд варваров. Вместе с этим возникла сильная зависимость от федератов — иностранных легионов в рядах вооружённых сил. Более того, поскольку единственным средством избрания императоров в Риме было соревнование за военную мощь, в нём постоянно происходили гражданские войны между конкурирующими генералами, а его налоговая база всё чаще направлялась не на содержание империи, а на вознаграждение солдат, лояльных последнему узурпатору.
И какой была его экономика? Огромные поместья Рима, называемые латифундиями, обеспечивали его продовольствием. Но на протяжении всей своей истории он сильно зависел от пшеницы, производимой в долине реки Нил, и с этой целью он так жестоко обращался со своими египетскими рабами, что средняя продолжительность жизни среди них, по-видимому, составляла не более 20 лет. Однако повсюду в империи существовала зависимость либо от рабского труда, либо от едва свободного сельского населения, жившего в условиях, приближающихся к крепостному праву. Когда это сочеталось с автократическим и конфискационным характером римского имперского правления, в нём неизбежно было мало инноваций или изобретений, и его экономика умирала.
Теперь спросите себя, похоже ли что-нибудь из этого на сегодняшнюю Америку. Росли ли у нас цены на 35% каждый год? Зависим ли мы от рабов, чтобы прокормить себя? Есть ли в нашей армии иностранные легионы? Идёт ли основная часть наших налогов на вознаграждение солдат, лояльных последнему узурпатору? Есть ли у нас экономика, лишённая инноваций или изобретений? Обезлюдели ли наши города? Являются ли наши политики генералами, которые добиваются власти, сражаясь с другими генералами?
Очевидно, что наша страна не такая.
Ирония заключается в том, что есть достойный и важный пример из древних времён, достойный нашего изучения — падение Римской республики. На него часто указывали наши отцы-основатели.
Поскольку наша страна молода, мы, возможно, склонны забывать простой факт: наша страна является старейшей конституционной республикой в мире. Римская республика также существовала долгое время. Действительно, поскольку Республика существовала с 509 по 27 год до н.э., она просуществовала почти столько же, сколько Западная половина Римской империи. В течение этого времени Республика прошла через длительный процесс трансформации, в ходе которого она была демократизирована, а власть и статус класса патрициев уменьшились. Изначально аристократы в Республике были настолько разделены от простолюдинов, что, когда в 451 году до н.э. был впервые представлен ранний римский правовой кодекс «Двенадцать таблиц», плебеям даже не разрешалось вступать в брак с патрициями.
Мощь римских легионов и милитаристский характер римского общества, которое поддерживало и организовывало эти армии, обеспечили основу для экспансии Рима, и большая часть территории в пределах его будущей империи была приобретена во времена Республики. По иронии судьбы, этот рост был особенно быстрым во время упадка Республики. На самом деле, падение Республики во многом связано с её военными завоеваниями.
Рим победил Карфаген только в 146 году до н.э. С этого момента в Средиземноморье не было реальной силы, способной соперничать с ним. Однако в течение нескольких десятилетий после этого легионы были заняты подавлением восстаний рабов среди своих якобы приветливых, но на самом деле угнетённых и обиженных потенциальных союзников на Итальянском полуострове. Эти конфликты известны, соответственно, как три войны рабов и Социальные войны.
Рост республики значительно ускорился после 100 года до н.э. В 96 году до н.э. Ливия (Кирена) была фактически передана Риму. В 86 году до н.э. Рим овладел Афинами, а к 64 году до н.э. он получил эффективный контроль над остальными греческими городами-государствами Восточного Средиземноморья. В том же году он захватил Сирию. К 51 году до н.э. легионы Цезаря завоевали Галлию, Францию и Бельгию. Затем, всего за три года, армии Цезаря овладели южным побережьем Чёрного моря и Египтом.
Эти завоевания были в основном плохими для простых римлян. Пшеница из Египта и многих других недавно завоёванных регионов привела к снижению цен на зерно. Это привело к обнищанию средних римских фермеров. Оставшись без земли, они отправились в столицу. Римские политики справились с этим, создав гигантскую систему социального обеспечения, в рамках которой некогда продуктивные, трудолюбивые граждане были переведены на пособие по безработице. Римляне придумали термин для этой группы, которая вскоре насчитывала сотни тысяч — треть от общей численности населения города. Их называли mobile vulgus. Именно от этого выражения мы получили термин «толпа». Не имея работы и много свободного времени, они тяготели к политикам, которые могли обеспечить их деньгами или случайной работой, и многие стали наёмными головорезами, нанятыми этими политиками-демагогами. Это привело к ожесточённым столкновениям на улицах Рима.
Тем временем завоевания Рима увеличили численность рабов в республике. Только во время завоевания Галлии Цезарь и его армии захватили — а затем продали — более миллиона человек. Это создало огромное богатство для небольшого числа людей. Это также обеспечило сенат деньгами для оплаты всех социальных услуг в городских центрах Италии. Таким образом, завоевания имели двойной эффект: горстка людей превратилась в класс праздных богачей, а гораздо большее число — в праздных бедняков. А чтобы занять праздных бедняков и не дать им стать беспокойными, политики-республиканцы обеспечивали их не только бесплатным хлебом, но и зрелищами, и другими грандиозными формами народного развлечения.
С начала 1970-х годов неравенство в доходах в Соединённых Штатах резко возросло. У нас становится всё больше праздных богатых и праздных бедных. Как мы все знаем, торговля с другими странами — особенно с Китаем — снизила ценность неквалифицированного домашнего труда. Эта проблема, конечно, усугубилась из-за потока нелегальных иммигрантов в страну. Изменения, которые дестабилизировали Римскую республику и дали возможность политикам-демагогам апеллировать к безземельным людям, которые когда-то владели собственностью, не совсем отличаются от того, что происходит в Соединённых Штатах. Наше государство всеобщего благосостояния продолжает расти. В то же время многие интеллектуалы серьёзно относятся к идее о том, что отсутствие оплачиваемой работы может быть исправлено с помощью таких программ, как «полуночный баскетбол». Возможно, ещё хуже идея базового, всеобщего дохода.
Наше положение ни в коем случае не похоже на положение Рима времён поздней Республики. У нас действительно есть серьёзный военный соперник в лице Китая. И у нас нет рабов, хотя трудящиеся-мигранты, как легальные, так и нелегальные, занятые на наших фермах и в потогонных цехах по всей Азии и Мексике, иногда могут выполнять аналогичные функции для нашей экономики.
Идея о том, что внешняя торговля и иммиграция являются безусловными выгодами, нуждается в более интенсивном сомнении. Во-первых, торговые дефициты даже не увеличивают наш валовой внутренний продукт. Они сокращают его. В той же степени мы должны критически проанализировать побуждение размещать наши войска в любой точке земного шара. В отличие от Рима, мы не используем наши легионы для грабежа более слабых стран. Но поскольку это не так, мы сами себя обнищаем, и нет никакой гарантии, что страна с огромными долгами без здорового среднего класса всегда будет свободной. В конце концов, общество, состоящее из рантье, с одной стороны, и полузанятых посетителей Walmart, получающих бесплатное медицинское обслуживание, с другой, неизбежно окажется нестабильным. Пример Древнего Рима должен сказать нам об этом — республиканского Рима.
