Поругавшись с шефом, я одним махом разрубила гордиев узел: высказала этому гаду все, что думаю, и швырнула ему на стол заявление об уходе. Надоело быть ломовой лошадью, на которую сваливают всю работу.
Домой шла с чувством небывалой легкости, как будто сбросила с плеч тяжеленный груз. Настроение прекрасное, а завтра будет еще лучше, потому что смогу заниматься любимым делом – творить шедевр.
Этим я «заболела» еще в школе. Сначала наваяла продолжение «Приключений Буратино», а когда стала старше, развлекалась тем, что переделывала классиков, если меня не устраивало окончание книги. В моих «нетленках» Анна Каренина под поезд так и не бросилась, Татьяна пошла под венец с Онегиным, Маша стала жить с Дубровским, а Катерина передумала топиться.
Однажды, когда я уже училась в институте, на паре по высшей математике в голову пришла ошеломляющая идея: сейчас книги пишут все кому не лень, так почему бы и мне этим не заняться?
– Вы конспектируете или витаете неизвестно где? – спросил профессор.
Я сначала растерялась, а потом выдала:
– Думаю, как стать известной.
– Вы бы лучше придумали, как сдать экзамен, – посоветовал он.
В тот день я засела за написание любовного романа, действие которого происходило во времена прекрасных дам и благородных рыцарей. Однако оказалось, что все не так просто. Времени катастрофически не хватало – курсовые, диплом, выпуск, работа, поэтому эпохальное творение зависло где-то на пятой главе.
Теперь у меня появилась возможность наверстать упущенное и наконец закончить свое произведение. Главное, чтобы никто не мешал, а для этого нужно уехать куда-нибудь подальше.
На самом деле я накануне все распланировала, даже билет на поезд купила.
Едва я зашла в квартиру, как раздался телефонный звонок:
– Иришка, ну ты как? – с беспокойством спросила Ладка, которая была в курсе всех событий. – Начальник тебя не убил?
– Еще чего! – хмыкнула я. – Сама пока не верю, что теперь я свободный человек!
– Везет же некоторым... – протянула подруга. – А бабу Надю предупредила? – У нее же телефона нет... В рельс ей что ли звонить?
Вчера в обеденный перерыв меня еще терзали раздумья, куда свалить, чтобы народ не доставал. Но вечером, когда болтала с Ладой, меня осенило – к бабе Наде!
Прошлым летом мы с подругой ездили по турпутевке в Приэльбрусье. Облазили там все окрестности и даже чуть не заблудились.
А однажды набрели на стоящие на отшибе три домика. Тогда и познакомились с бабой Надей, сморщенной, как печеное яблочко, старушкой. Она подсказала нам, как вернуться на базу, и пригласила захаживать к ней в гости.
В день перед отъездом мы решили ее навестить. Хлебосольная бабуля накормила так, что живот к земле тянул, и советовала приехать зимой – мол, снег кругом, тишина и красота. Вот я и вспомнила об этом. А так как девушка я решительная, то сразу же заказала по Интернету билет на поезд.
– Ты свихнуться от безделья в горной глуши не боишься? – спросила Лада.
– Какое безделье? – возмутилась я. – Пока книгу не закончу – не вернусь.
– Да ты что... – сказала подруга. – Чем ее закончить планируешь? Будут «жить долго и счастливо и умрут в один день»?
– Типа того, – засмеялась я. – Выдам невинную красивую девушку замуж за богатого и отважного рыцаря, тогда и успокоюсь.
– А откровенные любовные сцены будут? – уточнила Ладка с интересом.
– Ха! Еще какие! «Его горячее дыхание обжигало ее тело, жадные губы скользили все ниже и ниже... И она покорилась ему...»
– Я первая читаю! – воскликнула Лада.
До домиков я добралась без особых приключений, правда, изрядно замерзнув – от остановки автобуса пришлось топать по сугробам около получаса.
Зато баба Надя меня сразу узнала, обрадовалась.
– Хорошо, что приехала, умница, – шамкала она беззубым ртом. – Только вот досада-то – меня сегодня сын с невесткой к себе забирают. Грише моему пятьдесят пять лет стукнуло, круглая дата все-таки, праздновать будем.
– Как же так? А... что теперь делать? – растерялась я, совсем расстроившись.
– Ничего не делать, – как ни в чем не бывало сказала она. – Картошку я из погреба достала, сало есть, хлеб тоже, давай покажу тебе, как печку топить. Будешь тут сама хозяйничать.
– Неудобно как-то, – промямлила я.
– Чего тут неудобного? Справишься!
Получив подробные инструкции, я осталась совсем одна. Хотела тишины? Вот теперь и ешь ее, сколько влезет!
Я уселась за стол, покрытый вышитой скатертью, и с головой ушла в роман.
Позволила рыцарю победить в сражении и влюбила его в девушку неземной красоты, но со строптивым характером. Отправив их на званый ужин, я поняла, что и сама голодна как волк.
Наварила картошки в мундире и, макая ее в соль, слопала, наверное, штук шесть. После чего оделась и двинулась любоваться зимним горным пейзажем.
Вышла на крыльцо и, широко раскинув руки, заорала прямо в чистое небо:
– Красота-то какая! Люди! А-у-у!
– Вот это настоящий крик души, – раздался совсем рядом чей-то голос.
Я испуганно обернулась. Из-за угла дома вышел мужчина в каком-то тулупе – не знаю точно, как правильно эта одежда называется.
– Я к бабе Наде, – бесцеремонно заявил он, даже не поздоровавшись.
Надо же! Чурбан неотесанный.
– Она уехала к сыну, – ответила я, смерив его презрительным взглядом.
– А-а-а, все ясно... – протянул он. – Степанида просила передать, что не придет сегодня по радио новости слушать. Сердце у нее прихватило. Но раз баба Надя уехала, тогда ладно.
Я промолчала, пытаясь связать воедино Степаниду, радио и новости.
– А вы вообще-то кто? – как на допросе, строгим голосом спросил мужчина.
– Ирина... – пролепетала я. Он кивнул, потом развернулся и пошел прочь.
– Эй! – крикнула я вслед. – А вы кто?
– Для друзей – Леший, – бросил он через плечо, даже не обернувшись.
Наверное, местный сумасшедший. Леший. Хорошо хоть не кикимора болотная.
Вернувшись в дом, я снова засела за роман. Работа спорилась. Я так увлеклась, что отложила ручку, лишь когда за окном стемнело. Кажется, совсем скоро я поженю своих героев.
Сладко потянувшись, я решила, что и сама бы не прочь выйти замуж за романтичного рыцаря. И в это мгновение в доме погас свет. Что за новости? В потемках на ощупь добралась до выключателя, пощелкала – безрезультатно.
Громко скрипнула половица, я вздрогнула. По стенам гуляли таинственные тени. В трубе протяжно гудел ветер. Сердце сжалось, кожа от страха покрылась пупырышками. Мамочки!.. И зачем я сюда приехала?! Лучше бы сидела дома.
Перевела взгляд на окно, и вдруг... кто-то забарабанил по стеклу! От ужаса я вжалась в стенку. Стук прекратился. Ушли? И вдруг заколотили в дверь.
– Кто там? – крикнула я, почти потеряв надежду остаться в живых.
– Ирина, откройте! Это я, Леший.
Фу-ух, хоть кто-то знакомый! Рука потянулась к щеколде, но на полпути замерла. Он же ненормальный!..
– Что вам нужно? – спросила я.
– Мне? – спросил он. – Ничего. А вот вам, по-моему, очень даже нужен свет. Я вот свечку вам принес.
– Правда? – я распахнула дверь. – Только не помню, где спички...
Сбив снег с сапог, он зашел в дом, водрузил на стол свечу, достал из кармана зажигалку и поджег фитиль.
Когда он повернулся, чтобы уйти, я представила себе, как мне сейчас станет страшно в одиночестве, и пролепетала:
– Хотите картошки, Л-л-ле... – Я запнулась. – Леший. Только она холодная. Лучше потерпеть общество этого неагрессивного сумасшедшего, чем снова окунуться в леденящий душу ужас.
– Пожалуй, не откажусь, – немного подумав, ответил он. – Проголодался!
Я робко улыбнулась. Мужчина снял ушанку, тулуп, и я с удивлением обнаружила, что он вполне симпатичный парень. Да и выглядит абсолютно нормально – джинсы, вязаный свитер...
– Скажите, а почему у вас такое имя... Ну... странное... Леший...
– Странное? – изумленно переспросил он. – А-а-а, понятно...
Вообще-то меня зовут Алексей, Леша. В детстве приклеилось прозвище Леший – так и по сей день друзья называют. Не поверите, иногда я сам забываю, как меня на самом деле зовут. Привык уже.
– Знаете, а меня ваше прозвище сначала напрягло, – с облегчением хихикнула я. – Почему-то подумала, что вы местный сумасшедший.
– Ну, на сумасшедшего вроде не похож, да и не местный я. Приехал к тетке Степаниде погостить на две недельки. Она там, в крайнем доме живет, – махнул Алексей рукой. – Я художник, а здесь места такие, что сразу хочется сотворить шедевр. И тишина!..
После того как картошка была съедена, мы поставили кипятиться воду – чаю попить.
Может, я растаяла от светской беседы, может, посиделки при свечах располагали к мечтательности, только в мою голову пришла мысль: «А если выдать мою героиню не за какого-то там рыцаря, а за Лешего? Я бы и сама не отказалась...»
