Пакеты с продуктами резали пальцы. Марина перехватила их поудобнее и втиснулась в переполненный вагон метро. Ноги гудели после рабочего дня. Губы сами собой сложились в гримасу. Домой, только домой.
— Простите, вы не Андрея Колосова жена? — раздалось сбоку.
Марина дернулась от неожиданности. Высокий небритый мужик в потрепанной куртке смотрел на неё с таким удивлением, будто увидел привидение.
— Да, а что? — она машинально одернула куртку, как будто на ней было вечернее платье.
— Офигеть... — протянул он. — Колосов никогда... в смысле, мы и не знали, что он женат.
Внутри что-то оборвалось и застыло колючим комом.
— Вы кто вообще? — Марина крепче вцепилась в пакеты.
— Да Игорь я, Батон... то есть, на вахте так зовут. Четыре года бок о бок с твоим мужем вкалываем. — Он неловко почесал шею. — Прости, что так выпалил. Просто... удивился. Андрюха ни разу жену не упоминал. Все думали, что он... ну...
Вагон дернулся на повороте. Марина пошатнулась, пакет с молоком выскользнул из рук, шмякнулся на пол. Белая лужа расползлась по грязному полу.
— Твою ж... — вырвалось у нее. — Что значит думали? Мы восемь лет женаты.
Игорь подхватил порвавшийся пакет, смущенно вертя его в руках.
— Слушай, я лучше заткнусь, да? Не мое дело. Может, он специально... Ну, мало ли.
— Договаривай, — Марина почувствовала, как левый глаз начинает дергаться. — Что "специально"?
Игорь бросил взгляд на табло над дверями:
— Мне на следующей выходить. Слушай, забудь. Я дурак, что вообще открыл рот.
— Нет уж. — Марина вцепилась в его рукав. — Либо говори, либо я сама Андрею позвоню прямо сейчас.
Люди вокруг начали коситься на них. Игорь страдальчески поморщился.
— Лучше не звони. Он там... занят сейчас.
— Чем это?
— Да нашей Зинкой, поварихой. — Игорь выпалил это и тут же прикусил язык, но было поздно.
Марину будто окатило ледяной водой. Перед глазами потемнело, а в горле мгновенно пересохло.
— К-какой Зинкой? — язык еле ворочался.
— Проехали. Я дурак. — Игорь дернул ручку двери, хотя поезд еще не остановился. — Это не мое дело. Я вообще тебя не встречал. Понимаешь?
— Стой... — пальцы Марины разжались, продукты посыпались на пол. — Погоди...
Но двери открылись, и Игорь вывалился на платформу. Секунда — и его поглотила толпа.
Квартира встретила гулкой пустотой. Марина швырнула ключи на тумбочку, не включая свет, прошла на кухню. Рухнула на табуретку. В голове пульсировало: "Зинка-повариха, Зинка-повариха".
Восемь лет брака. Три года на вахте. И никто там не знает, что он женат?
Телефон лежал перед ней на столе, черный прямоугольник с треснувшим уголком экрана. Позвонить? Спросить напрямую? А что он скажет? "Все не так, ты неправильно поняла"?
Пальцы сами потянулись к выдвижному ящику. Там, под стопкой кухонных полотенец, лежал конверт с заначкой. Пятнадцать тысяч. Хватит на билет до Нового Уренгоя.
— Совсем сдурела? — спросила она вслух сама себя. — Что ты там делать будешь? Устраивать разборки на вахте?
Телефон завибрировал — сообщение от Андрея. Как по заказу. "Привет, родная. Как ты там? Связь сегодня плохая, но хотел сказать, что скучаю. Осталось 11 дней".
Марина смотрела на эти слова, а перед глазами стоял Игорь с его растерянной физиономией. "Офигеть... мы и не знали, что он женат".
Она резко встала, вытряхнула деньги из конверта. Теперь надо только собрать сумку. И решить, что делать, когда окажется там... если вообще пустят на объект.
Северное солнце било в глаза. Марина стояла перед воротами вахтового городка, сжимая в руке потрепанный билет. Сердце колотилось где-то в горле.
— Вы к кому? — охранник смерил ее подозрительным взглядом.
— Я... к мужу. К Колосову Андрею Петровичу.
Охранник нахмурился:
— По поводу родственников нужно заранее уведомлять. У нас режимный объект.
— Я понимаю, но... это сюрприз. — Марина попыталась улыбнуться, но лицо не слушалось. — Можно ему хотя бы позвонить?
— Связь тут паршивая, — охранник почесал затылок, — но попробуем.
Через пять минут из-за ворот показалась знакомая фигура. Андрей шел быстро, почти бежал. Таким встревоженным она его не видела давно.
— Марин?! — он остановился в двух шагах, не веря своим глазам. — Что-то случилось? Дома все в порядке?
— Да. Все нормально. — Она смотрела на его осунувшееся лицо, щетину, растерянный взгляд. — Я просто... соскучилась.
Андрей неловко обнял ее. От него пахло чем-то незнакомым — то ли одеколоном, то ли стиральным порошком.
— Ты как добралась? Почему не предупредила? Я бы встретил...
За его спиной появился еще один человек. Марина сразу узнала Игоря. Тот резко затормозил, увидев ее, и попятился назад.
— Батон, ты куда? — крикнул Андрей. — Иди знакомиться! Это моя жена, Марина.
Игорь замер как вкопанный:
— Да мы это... уже виделись.
— Когда? — Андрей обернулся к нему.
— В метро случайно встретились, — медленно проговорила Марина, не сводя глаз с Игоря. — Правда ведь?
Игорь сглотнул:
— Ага. Совпадение такое.
— И о чем говорили? — в голосе Андрея появились странные нотки.
— Да так... — Игорь переступил с ноги на ногу. — О погоде.
— О погоде? — Андрей усмехнулся, но в его глазах мелькнуло что-то тревожное. — И всё?
Марина смотрела прямо на мужа:
— Нет. Еще о Зинке-поварихе.
Лицо Андрея дрогнуло. Буквально на долю секунды. Потом он рассмеялся:
— А, ты про нашу кормилицу! Батон, ты что, жаловался на питание? — Он повернулся к жене: — Зинаида Петровна у нас строгая. За добавкой не подходи.
Марина почувствовала, как внутри все застывает. Восемь лет вместе — она знала каждую интонацию. Сейчас он врал.
— Познакомишь меня с ней? — спросила она тихо.
Андрей на мгновение замешкался:
— Конечно. Только... может, сначала отдохнешь с дороги? Я покажу тебе, где живу. Правда, тут не очень...
— Нет, — перебила его Марина. — Я голодная. Пойдем в столовую.
Зинаида Петровна оказалась крупной женщиной лет сорока пяти с копной рыжих волос, собранных в тугой пучок. Она стояла за раздачей, командуя двумя помощницами. Когда они вошли, она подняла голову и замерла с половником в руке.
— О, сам Колосов пожаловал! — воскликнула она наконец. — А не рановато ли для обеда?
Глаза ее перебегали с Андрея на Марину и обратно.
— Зина, — Андрей кашлянул. — Познакомься, это моя жена, Марина.
— Жена? — переспросила Зинаида так громко, что несколько человек за столами обернулись. — Какая еще жена?
— Мы восемь лет женаты, — сказала Марина, чувствуя, как немеют губы.
Зинаида перевела взгляд на Андрея:
— А мне ты говорил, что разведен давно.
Тишина, повисшая в столовой, казалась осязаемой. Марина физически ощутила, как десятки глаз впились в них.
— Я... — начал Андрей, но Зинаида его перебила.
— Так. Все. Хватит. — Она сняла фартук и швырнула его на стойку. — Людмила, принимай раздачу, я ухожу.
— Зина, стой! — Андрей дернулся вслед за ней, но остановился, бросив взгляд на Марину.
— Иди, — тихо сказала она. — Догоняй. Объясняйся. Я подожду здесь.
Он замотал головой:
— Марин, это не то, что ты думаешь.
— А что я думаю? — она подняла на него глаза. — Что ты врал мне три года? Что у тебя здесь другая жизнь? Или что ты врал ей, что развелся?
— Я не... — Андрей провел рукой по лицу. — Все сложно.
— Да вроде все очень просто, — Марина горько усмехнулась. — Двойная жизнь. Как в кино.
— Не двойная... — он опустил голову. — Я просто... не хотел тебя потерять.
— Поэтому решил завести вторую? На всякий случай?
— Нет! — он вскинул голову. — Ты не понимаешь... это... черт!
Марина осмотрелась. Люди в столовой уже не пытались скрывать, что следят за разворачивающейся драмой.
— Давай выйдем отсюда, — она направилась к выходу. — Поговорим на улице.
Они сидели на скамейке возле вагончиков. Моросил мелкий дождь. Марина смотрела на свои руки и ждала.
— Я никогда не хотел тебя обидеть, — наконец выдавил Андрей. — Когда первый раз поехал на вахту, было... тяжело. Ты далеко, связь дрянь. Тут все или бухают, или... ну, сама понимаешь. А Зинка добрая. Сначала просто разговаривали. Она мне в матери годится почти.
— И поэтому ты сказал ей, что разведен? — Марина подняла глаза.
— Я... — он замялся. — Это сложно объяснить. Тут другая жизнь. Три месяца как в другом мире. То, что происходит на вахте, остается на вахте. Я не хотел сюда тащить... наше.
— "Наше"? — Марина горько усмехнулась. — Восемь лет брака — это "наше"? А она знала, что у тебя есть жена в Москве?
— Нет, — он понурил голову. — Я ей сказал, что был женат, но развелся.
— Она тебе нравится? — Марина произнесла это тихо, почти шепотом.
— Я... — Андрей поморщился, словно от боли. — Это другое, понимаешь? Здесь тоска зеленая, холод, работа на износ. Мы просто... поддерживали друг друга.
— "Поддерживали", — эхом отозвалась Марина. — Хорошее слово.
Они замолчали. Где-то вдалеке гудела техника. Ветер усилился, пронизывая насквозь тонкую куртку.
— И что теперь? — спросил Андрей. — Ты... уходишь от меня?
Марина смотрела вдаль, на серое небо, сливающееся с горизонтом.
— Знаешь, что самое обидное? — она повернулась к нему. — Не то, что ты спал с ней. А то, что ты стыдился меня. Делал вид, что меня не существует.
— Я не стыдился! — Андрей схватил ее за руку. — Я просто... это было как другой мир. Я боялся их смешивать. Понимаешь? Там — ты, настоящая жизнь. Здесь — только работа и выживание.
Марина высвободила руку:
— А Зинка — это тоже выживание? Необходимость?
Андрей опустил голову:
— Я запутался. Сам не понимаю, как так вышло.
— Врешь, — Марина покачала головой. — Все ты понимаешь. Просто не хочешь признаться.
Она встала, одернула куртку:
— Мне надо подумать. И тебе тоже.
— Ты... вернешься в Москву? — в его голосе слышалась паника.
— А что, есть другие варианты? — она посмотрела на него сверху вниз. — Предлагаешь остаться тут, чтобы вы с Зинкой могли объяснить мне правила выживания на вахте?
— Нет, я... — он осекся. — Я люблю тебя, Марин. Только тебя.
— Вот только сейчас не надо, а? — она почувствовала, как защипало в глазах. — Не делай хуже, чем уже есть.
Андрей неожиданно опустился на колени прямо в грязь:
— Я все исправлю. Клянусь. Только не уходи.
Она смотрела на него — небритого, осунувшегося, с паникой в глазах. Восемь лет вместе. Тысячи дней и ночей. Планы, мечты, ссоры, примирения.
— Вставай, — сказала она. — Ты пачкаешь штаны.
— Плевать, — он мотнул головой. — Я все брошу. Уволюсь. Вернусь в Москву. Найду нормальную работу.
Марина подошла ближе и протянула ему руку:
— Вставай. На нас смотрят.
Действительно, у окна ближайшего вагончика маячили силуэты. Андрей неловко поднялся, отряхивая колени:
— Скажи что-нибудь. Что мне делать?
Марина глубоко вздохнула:
— Мне нужен билет назад. И время подумать.
— Тебе не обязательно уезжать прямо сейчас, — начал он. — Ты могла бы...
— Нет, — перебила Марина. — Я не останусь здесь. И мне нужно побыть одной.
В его глазах мелькнуло что-то болезненное, почти детское:
— Я боюсь, что ты не простишь.
Марина неожиданно для себя коснулась его щеки:
— А ты бы простил?
Он прижался лицом к ее ладони:
— Не знаю. Но я бы хотел попытаться.
Марина убрала руку:
— Вот и я не знаю. Мне нужно время.
Обратный рейс задерживали. Марина сидела в крошечном зале ожидания, глядя в окно на взлетную полосу. Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Андрея: "Прости меня. Я все исправлю. Я люблю тебя. Это правда".
Она не ответила. Убрала телефон в карман и прикрыла глаза. Перед внутренним взором по-прежнему стояло его лицо — растерянное, испуганное, виноватое.
Сможет ли она простить? Захочет ли хотя бы попытаться? Или трещина слишком глубока?
Она не знала. Но странным образом в этом незнании таилась какая-то новая возможность. Впервые за долгое время она чувствовала, что может выбирать. Решать сама. И это давало маленькую, но очень твердую надежду.
Самолет готовился к взлету. Марина пристегнула ремень и посмотрела в иллюминатор. Где-то там, в вахтовом городке, остался человек, которого она знала восемь лет. И которого, как выяснилось, не знала совсем.
"Может быть, — подумала она, — если начать сначала... если обоим захотеть по-настоящему..."
Она достала телефон и начала печатать ответ.
Читайте также: