Дверь поддалась не сразу — замок будто сопротивлялся. Макс чертыхнулся, дёрнул ключ и со второй попытки открыл. Тяжеленная сумка съехала с плеча, грохнулась об пол. Три месяца вахты, вагон усталости и тонна тоски по дому.
— Ленк, я дома! — крикнул он, стаскивая куртку.
Из кухни донеслось звяканье посуды и торопливые шаги.
— Макс! Ты чего так рано?! — Лена выскочила в коридор, вытирая руки о фартук. — Я думала, ты вечером будешь!
Что-то в её голосе царапнуло. Не так она встречала раньше. Обычно бросалась на шею, а тут — странная суета, будто не рада.
— Начальство расщедрилось на такси до города, — Макс наклонился поцеловать жену, но она как-то неловко подставила щёку и отстранилась. — Да у тебя тут... гости были?
Взгляд зацепился за ботинки в углу прихожей. Мужские. Добротные такие, коричневая кожа, почти новые. Точно не его. И не тестя — тот на два размера меньше носит.
В висках застучало. Сумка так и осталась лежать у порога.
— А, это... — Лена махнула рукой слишком небрежно. — Это Светка с пятого этажа занесла. Мишке её купили, а ему не подошли. Подумала, может, тебе в самый раз будут.
— Светка, значит, — медленно проговорил Макс. Горло вдруг пересохло, а руки, наоборот, стали влажными.
— Ну да, Светка, — Лена отвернулась, зачем-то поправляя полотенце на крючке. — Ты голодный? Я борщ сварила вчера.
— И часто Светка к тебе заходит? — он сам удивился, каким чужим стал его голос.
Лена обернулась — на лице мелкими пятнами проступил румянец, верхняя губа дёрнулась.
— Ты что, начинаешь? Только с порога, даже не разделся толком! — она скрестила руки на груди. — Три месяца тебя нет, я тут одна кручусь, а ты...
— Ботинки-то примерно сорок третий, — перебил Макс, наклоняясь и поднимая один. Тяжёлый, добротный. — Прям как у меня. Повезло, да?
— Да положи ты их! — в голосе Лены зазвенела паника. — Что ты как маленький!
— Маленький? — горло сдавило. — Это я-то маленький? Ты мне мозги не пудри! Какой ещё Мишка? Откуда у Светки муж взялся? Она ж разведённая лет пять!
Лена вздрогнула, прикусила губу. Просчиталась.
— Не муж... брат её приезжал, — её голос звучал фальшиво, как сломанная пластинка. — Да что ты допрашиваешь меня? Устал с дороги, так иди отдыхай!
— Брат? — Макс чувствовал, как что-то рвётся внутри, натянутое до предела. — А когда это у Светки брат появился? Она вроде единственный ребёнок в семье!
Лена распахнула глаза. Лицо застыло, будто примёрзло.
— Ты чего несёшь? Откуда... откуда ты знаешь?
— Да мы со Светкой в одной школе учились, идиотка! — рявкнул Макс, и тут же пожалел о сказанном. Никогда её так не называл.
Лена отшатнулась, словно от пощёчины. В глазах заблестели слёзы.
— Знаешь что... — голос её упал до шёпота. — Иди-ка ты... куда подальше. Я это запомню.
Она развернулась и ушла на кухню. Хлопнула дверь, зазвенела посуда.
Макс так и остался стоять в прихожей. В руке — чужой ботинок, в груди — каменная глыба. Три месяца вкалывал на северном месторождении, считал дни до возвращения, а она... Он швырнул ботинок в угол и пошёл за ней.
На кухне Лена яростно нарезала овощи, нож в её руке мелькал с бешеной скоростью.
— С кем ты спишь, пока меня нет? — слова вырвались острые, как осколки стекла.
Нож застыл в воздухе. Лена медленно повернулась. Лицо белое как мел, только глаза — чёрные, огромные.
— Что. Ты. Сказал?
— Ты слышала, — Макс привалился к дверному косяку, внезапно почувствовав слабость в ногах.
— Прекрасно, — Лена положила нож на стол. Слишком аккуратно. — Три года брака, и вот до чего мы докатились.
— А до чего мы докатились, Лен? — он сглотнул ком в горле. — До того, что я прихожу домой после трёх месяцев вахты и нахожу в прихожей чужие мужские ботинки? И ты врёшь мне в глаза, причём настолько нелепо, что даже обидно? За кого ты меня держишь?
— Я? — она нервно засмеялась. — Это я тебя держу непонятно за кого? А не ты ли только что обвинил меня в измене из-за каких-то ботинок?
Она вдруг схватила телефон с подоконника, нервно пролистала что-то.
— Вот, смотри! — сунула ему под нос экран с диалогом. — Вот переписка со Светкой! "Лен, брат мне ботинки привёз из Италии, а они малы, представляешь? Может, твоему подойдут? Размер 43".
Макс уставился на сообщения. Имя контакта "Светка с 5-го". Дата — позавчера.
— Брат... — повторил он тупо.
— Сводный брат, придурок! Отчим у неё появился пять лет назад, потом ещё ребёнка родили. Мальчик вырос, выучился, в Италию работать уехал. Иногда родным подарки привозит, — Лена всхлипнула. — Я тебе про это рассказывала, когда ты в прошлый раз с вахты вернулся! Ты кивал, помнишь? А сам, оказывается, даже не слушал!
Макс потёр лоб. Смутное воспоминание шевельнулось — действительно, что-то такое Лена говорила... Он сидел, уткнувшись в телефон, проверял счёт, прикидывал, хватит ли на новую стиралку...
— Обвинил жену в измене, даже толком не разобравшись, — Лена покачала головой. — Вот оно, доверие после трёх лет брака.
— Лен, я... — он замялся. — Ну, пойми, прихожу, а тут... такое.
— Такое? — она горько усмехнулась. — Нормальная жена о муже думает, ему обновку пытается добыть. А он её... — голос сорвался.
Макс шагнул к ней, обнял. Она не отстранилась, но и не подалась навстречу — застыла, напряжённая как струна.
— Прости, — выдохнул он ей в макушку. От её волос пахло знакомым шампунем — апельсин и корица. — Я идиот. Просто... я так соскучился, а ты какая-то не такая встретила, и эти ботинки...
— Не такая? — она подняла голову, в глазах — растерянность. — В каком смысле?
— Ну... прохладная какая-то. Не обняла даже толком.
Лена моргнула, потом вдруг прыснула.
— Макс, я тесто месила для пирога! С твоими любимыми яблоками! Руки все в муке были, — она показала ладони с белыми следами в складках. — Думала, ты вечером будешь, хотела сюрприз сделать, а ты... раньше приехал.
Макс почувствовал, как уши начинают гореть. Действительно, фартук, мука на руках... Как он не заметил?
— Я такой дурак, — пробормотал он, крепче обнимая её. Сейчас она уже не сопротивлялась, подалась к нему. — Лен, ну прости. Просто эти три месяца — с ума сойти можно.
— А каково мне тут одной? — она шмыгнула носом. — Думаешь, легко? Твои родители звонят каждый день, про внуков спрашивают. На работе завал. Кран течёт — вызвала сантехника, а он содрал три шкуры и всё равно толком не починил...
— Я починю, — Макс поцеловал её в лоб. — Всё починю.
Они стояли так несколько минут — просто обнявшись на кухне. Потом Лена отстранилась, вытерла глаза.
— Я борщ разогрею, — сказала она уже другим, почти обычным голосом. — А потом примерь ботинки. Если подойдут, будет у тебя обновка. А не подойдут — отдадим соседу сверху.
Макс кивнул, чувствуя, как внутри что-то отпускает, распрямляется, как долго сжатая пружина.
— Ленк, — позвал он, когда она уже отвернулась к плите. — А я ведь правда очень скучал.
Она обернулась — губы дрогнули в улыбке, но глаза остались серьёзными.
— И я, Макс. И я.
Он вышел в прихожую, поднял брошенный ботинок. Хороший ботинок, добротный. Зачем-то поднёс к носу — пахло новой кожей, ничем больше. Макс усмехнулся своим недавним мыслям. Потом разулся и примерил.
Ботинок сидел как влитой.
Читайте также: