Неприятное и очень острое чувство опасности заставило Аюн испуганно распахнуть глаза и резко сесть. В комнате было темно, но постороннее присутствие ощущалось довольно отчётливо. Подтянув одеяло к груди, девушка зябко поёжилась и только тогда обнаружила спящего рядом мужчину. Совсем рядом. Прямо в её постели. Но опасность исходила не от него, а от того, кто стоял у двери. В темноте невозможно было различить, мужчина это или женщина, но глаза… У людей не бывает таких глаз. Их пугающее алое сияние заставило Аюн сжаться от страха и осторожно толкнуть мужа, которому, вообще-то, полагалось спать в соседних покоях, а не здесь. Увы, демон заснул настолько крепко, что не пробудился даже тогда, когда жена сильнее потрясла его за плечо. Она открыла рот, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но не смогла издать ни звука. Безотчётный страх сменился паникой, но чёрное нечто у двери вдруг начало стремительно уменьшаться в размерах. Когда оно исчезло полностью, в окно хлынул лунный свет.
― Господин демон! Господин! ― громким шёпотом звала Аюн, продолжая трясти мужа.
Он поймал её за руку и наконец-то открыл глаза.
― Господин, здесь кто-то есть!
Демон тоже сел. Хмурый недоверчивый взгляд, щелчок пальцами… Аюн завистливо подумала, что тоже хотела бы уметь вот так запросто, не вставая с постели, зажигать свечи и масляные лампы. Комнату мгновенно залило сияние всех светильников, которые здесь находились. У изножья кровати по одеялу что-то прошмыгнуло и слабо пискнуло. Девушка испуганно взвизгнула и так быстро покинула ложе, что Шэнли не успел даже удивиться.
― Ты боишься мышей? ― вопросительно приподнял он бровь, одновременно глядя на трясущуюся от страха жену и протянув руку к крошечному серому зверьку.
Мышонок не убежал и не спрятался, а охотно забрался на ладонь демона и принялся умываться.
― Нет, но это точно была не мышь, ― пробормотала Аюн, хмурясь и тяжело дыша от испуга.
― Высотой в человеческий рост, глаза красные, заставляет угаснуть свет и вызывает панику. Это всего лишь иллюзия, ― невозмутимо пояснил её супруг, ласково поглаживая мышонка между ушками указательным пальцем другой руки. ― Гаут не просто маленькая мышка. Он низший дух, а то, что ты видела, позволяет ему выживать в этом огромном и очень злом мире.
― Дух? ― недоверчиво переспросила девушка, пристально разглядывая зверька.
― Да, ― подтвердил Шэнли. ― Несколько лет назад я нашёл его в совином гнезде. У этого малыша нет способности к изменению облика, но есть врождённый навык создания пугающих иллюзий. Такие водятся на драконьем острове и в Заповедных Землях, больше их нигде нет. Отыскать его мышиную семью мне не удалось, поэтому я оставил мышонка себе и дал ему имя.
― То есть вы всё время носите эту мышь с собой?
― Не совсем так. Обычно Гаут живёт в моих личных покоях, но в этот раз я попросил его проверить, нет ли в этом поместье чего-нибудь подозрительного. Портал размером с грецкий орех не заметили бы даже оборотни, поэтому мой маленький друг оказался здесь ещё ночью после нашей помолвки. Я вчера пытался его поискать, но он не откликался на призыв. Судя по сытому виду, нашёл кладовую, да?
Вопрос был адресован мышонку, который продолжал добросовестно чистить свою шёрстку. Аюн, всё ещё дрожа от только что пережитого потрясения, переводила изумлённый взгляд с питомца на хозяина и назад, пока не поняла, что выглядит глупо. Это ведь всего лишь мышь, причём ручная. Да, не совсем обычная. Да, донельзя странно, что могущественный бессмертный демон выбрал себе такого нелепого и бесполезного питомца, но чему удивляться, когда вокруг происходят вещи гораздо загадочнее такой мелочи?
― И как вы узнаете, что именно удалось выяснить этому грызуну? ― поинтересовалась девушка, так и не набравшись смелости вернуться в постель, хотя босые ступни уже начали ощутимо мёрзнуть.
― Он спокоен и всем доволен, ― просто ответил демон. ― А тебя напугал только потому, что ты сейчас представляешь для меня серьёзную угрозу. Если бы была какая-то другая опасность, Гаут громко пищал бы и всячески пытался привлечь моё внимание. Не стой на холодном полу, ты и так простужена. Вернись под одеяло.
Он встал с кровати и отошёл в сторону, жестом показывая, что освободил согретое их телами ложе и не намерен туда возвращаться. Аюн охотно приняла это приглашение и снова забралась в постель.
― Что вы опять делаете в моей комнате? ― спросила она и недовольно нахмурилась.
― Охраняю твой сон, ― невозмутимо отозвался Шэнли и пояснил: ― То зло, что ты носишь в себе, требует пищи. Когда оно начинает испытывать голод, а меня нет рядом, тебе становится плохо. Я лишь кормил его своей энергией, чтобы ты не пострадала ещё сильнее. Никаких других намерений у меня не было, а спать на кровати удобнее, чем на полу. Даже бессмертным демонам иногда нужен отдых.
Аюн задумалась ненадолго, а потом подняла на мужа виноватый взгляд и спросила:
― Эту штуку, которая во мне, нельзя вытащить или просто убить, да? Если бы речь шла только о моей жизни, вы не стали бы церемониться.
Демон присел за стол, отпустил мышонка на столешницу и привычным уже для девушки жестом добыл для питомца из воздуха несколько кусочков сушёных фруктов, но Гаут, похоже, действительно был сыт.
― Я не желаю тебе смерти, ― прозвучало в ответ. ― Самую большую ценность для смертных представляет время, им отпущенное. В предсмертный час вы не сожалеете о прожитой жизни или, напротив, печалитесь, что многое не успели сделать, но отчаянно хотите прожить ещё хотя бы один день, несмотря на старость, беспомощность, нестерпимые муки и всё остальное. Я уже говорил тебе, что демоны тоже бывают смертными. Они живут дольше людей, более выносливы и сильны, но их век тоже не слишком долог, а природа ещё и очень сильно ограничивает демонический народ в потомстве. Иметь хотя бы одного ребёнка в семье ― уже большое счастье. Бессмертным в этом отношении повезло больше, конечно, но… Знаешь, все мои братья и сёстры родились в Огненных Пустошах. Нас было десять, но осталось всего шестеро, потому что бессмертным казалось, что демонов развелось слишком много. Облачное Царство не объявляло войну и не искало причин. Они просто присылали своё бессмертное воинство, а мы не успевали прятаться. Да, бессмертные и те, у кого есть духовная сила, перерождаются, но далеко не сразу, уже в других семьях или и вовсе другими существами. Я умею ценить жизнь, Аюн, потому что видел очень много смертей. Сейчас ты снова напомнишь мне о моей первой жене, да?
― Она же умерла по вашей вине, ― хмуро отозвалась девушка, кутаясь в одеяло. ― Драконы любят только один раз и навсегда. Это даже смертные знают.
― Ты права, но лишь отчасти, ― ответил ей демон. ― Мой народ свободен в выборе пары. Браки заключаются по любви и расторгаются, когда взаимные чувства сходят на нет. Это всегда решение, принятое по обоюдному согласию. Нет ни претензий, ни обид, ни ссор. Если разлюбил один, у второго остаётся печаль, но никто никого не принуждает продолжать обречённые отношения. Об этом, кажется, рассказывала моя мать, когда состоялась наша с тобой помолвка. Но она не объяснила причины. Со стороны это может показаться беспечностью, безответственностью, безнравственностью или чем-то ещё, но на деле всё сводится к банальному продолжению рода. Демонов мало. Вы, смертные, думаете, что мы повсюду и лелеем планы захватить весь мир, но нас меньше пяти тысяч, включая детей и стариков. Даже штат прислуги во дворце твоего дяди в два раза больше, чем весь народ демонов, вместе взятый. Браки без любви сводят близость между супругами на нет и становятся бесплодными, а принуждение не в наших правилах. Демоны умеют и любить, и отпускать, понимаешь? А драконы так не могут. Это выше их сил.
― То есть вы бросили жену, потому что у вас не было детей? ― высказала Аюн догадку.
― Нет. Я просто устал быть её безвольной, бессловесной игрушкой. Ная была своенравной, жестокой, властной и амбициозной. Демоны династии Нитаэн могут похвастаться родством с древними полубогами, но мы не сохранили это наследие, а у драконов Дайлу чистая божественная сила. Моя жена даже своего отца считала неудачником, который не умеет пользоваться своим могуществом. Эдриан Дайлу никогда не желал править всем миром, а его дочь мечтала об этом даже во сне. Я согласился на брак с ней только потому, что наши общие дети могли унаследовать драконью кровь. В будущем это решило бы проблему демонов с продолжением рода. Нае нужен был я, а мне нужны были только дети, и это ни для кого не являлось секретом. Все причины были озвучены ещё до нашей свадьбы. Но наш союз, увы, оказался пустым. Договорённостей о том, что я буду всячески ублажать жену до скончания времён, не было. Я знал, что развод разобьёт ей сердце, и терпел её выходки, пока хватало сил, но предел есть всему. Дело не в том, что она ни во что не ставила меня и моё мнение. Беда в другом. Она уничтожала вокруг себя всё, что считала препятствием к своему возвышению. Сначала заставила своего брата-близнеца Луна поверить, что он ничтожество, не заслуживающее даже родительской любви. Потом убила девушку, которая могла стать его женой, но так, чтобы он винил в этой трагедии только себя. Лун был назван наследником драконьего острова и рода Дайлу, но её это не устраивало. Она любыми способами добивалась того, чтобы он сам положил конец своему существованию, потому что добровольная жертва исключает перерождение. В конце концов, когда он нашёл свою истинную и единственную любовь в лице лисички-полукровки Энии Лоу, Ная вознамерилась уничтожить и это его бесценное сокровище тоже. Утрату истинной возлюбленной Лун не смог бы пережить. Я предупредил её, что разведусь, если она не остановится. Она не восприняла это предупреждение всерьёз, только и всего.
― А если бы она прислушалась, вы бы остались с ней навсегда? ― недоверчиво осведомилась Аюн.
― Вряд ли, ― честно признался Шэнли. ― Её амбициям, коварству и жестокости не было предела, а мне нужна была веская причина, чтобы освободиться от уз этого нежеланного и бесполезного брака. Наш союз нужен был ей, а не мне, но она не сделала ровным счётом ничего для того, чтобы его сохранить. Даже старшие драконы Дайлу неоднократно говорили мне, что поймут и примут моё решение о разводе. Они не слепые и очень мудрые. Я оставался лишь потому, что опасался разрушить давнюю дружбу драконов и демонов. А потом просто понял, что пытаюсь сохранить то, что моя жена безжалостно растопчет, если эта самая дружба в какой-то момент встанет у неё на пути. Да, я виноват в её смерти и никогда не смогу искупить эту вину перед драконами, но у меня нет сожалений. Только само чувство вины.
― Выходит, что даже самые могущественные существа этого мира не лишены пороков, ― с горькой усмешкой произнесла девушка.
― Пороки происходят из желаний, как и мечты, ― философски заметил демон.
― Я знаю, ― ответила ему Аюн. ― «Трактат о добродетелях» столько раз от корки до корки переписывала, что помню его наизусть. Алчность, зависть, сомнения…
― Разве сомнения являются пороком? ― удивился Шэнли и вытянул руку вперёд, позволяя мышонку Гауту забраться в широкий рукав тёплого одеяния.
― А разве нет? ― удивилась девушка в ответ. ― Власть Его Величества над народом незыблема. Сомнения в этом продиктованы завистью. Авторитет родителей для детей неоспорим. Сомнения в этом порождает сыновняя непочтительность. Долг жены перед мужем…
Она не закончила фразу и бросила на супруга испуганный взгляд.
― Я понял, ― кивнул демон. ― Сомнения в этом происходят из отсутствия смирения. Нужно на досуге почитать вашу версию «Трактата о добродетелях». Я тоже неоднократно переписывал эту книгу в наказание за проступки, но не могу припомнить, чтобы в ней содержалась подобная чушь. Народ смертных многочислен, многогранен и недолговечен, поэтому у вас всё доведено до крайности, а многое ― ещё и до абсурда, но в этом и заключается ваша уникальность. Ложись спать. Завтра нам предстоит трудное путешествие.
― Какое путешествие? ― не поняла девушка.
― Разве ты не собиралась наказать наместника Синэ за самоуправство? ― удивился Шэнли. ― Метель прекратилась. Будет морозно, зато светло и безветренно. Если выедем с утра верхом, то к вечеру уже будем в городе.
За волнениями вчерашнего вечера Аюн забыла об этом своём намерении, но теперь вспомнила. И не только о своих планах.
― Моя мама…
― Она вернулась в столицу. Кстати, хочу задать тебе один вопрос. Ты как-то упоминала, что по соседству с владениями твоей семьи расположено поместье князя Эржена. У него ведь есть дочь по имени Саттия?
― Да, ― ответила девушка. ― Несколько лет назад она была отправлена в Эсмар в числе сотни смертных девушек, которых потребовал в качестве дани ваш владыка. Через год после возвращения она вышла замуж за сына одного из чиновников и уехала. А что?
― Если вы жили рядом, значит, ты должна знать и семью Лоу?
― Лоу себе на уме. Они кичатся тем, что их внебрачная дочь-полукровка лисьей породы внезапно каким-то чудом стала полубогиней. Я помню госпожу Энию. Видела её однажды, когда она ещё прислуживала своей старшей сестре Ирьин.* А потом она исцелила от ужасного шрама на лице другую свою сестру. Если вы в чём-то подозреваете эту семью, то зря. Они обычные торговцы, нажившие своё богатство не совсем честным трудом.
― Я их ни в чём не подозреваю, просто Эни тебя совсем не помнит, хотя у неё цепкий взгляд и превосходная память, ― ответил Шэнли.
― Думаете, что я подделка? ― усмехнулась Аюн. ― У меня слабое здоровье, господин Нитаэн. Я очень редко покидала родительское поместье и мало с кем общалась.
― Почему ты решила, что у меня могут быть такие подозрения? ― заинтересовался демон.
― А вы не первый, кто так думает, ― прозвучало в ответ. ― Аюн Ли Мин родилась темноволосой, как и все, в ком течёт кровь династии Вэй. И ещё у этой девочки с самого рождения была ужасная болезнь сердца. Ни дворцовые лекари, ни самоучки-знахари, ни маги-целители, ни даже бессмертные наставники магической академии не были уверены в том, что я доживу хотя бы до года. А потом из южной обители пришёл монах и сказал, что жрецы могут попытаться исправить эту несправедливость судьбы. Он забрал темноволосого новорожденного ребёнка, а через пять лет вернул в дом семьи Ли Мин почти здоровую меня. Слабую и склонную к частым простудам, но всё же живую. И с этими ужасными красными волосами. Я мало что помню о настолько раннем детстве, но слухи о том, что монахи меня подменили, а настоящая Аюн давно умерла, ходили долго. Отчасти из-за этих слухов я и вела уединённый образ жизни. Не хотела давать злым языкам лишний повод говорить гадости о моей семье.
― А сомневаться в своём происхождении не решалась, потому что сомнения порочны, ― подытожил демон и посмотрел ей прямо в глаза. ― Прошлым вечером твоя мать принесла сюда яд. Это пыльца крапчатого багульника. Он довольно редкий и здесь растёт только в Огненных Пустошах. Попадая на кожу, пыльца вызывает сначала потливость и небольшую лихорадку, как при обычной простуде. Если не смыть эту гадость с тела в течение нескольких первых часов, то появится зуд, жар усилится, а тело начнёт покрываться гнойниками и язвами, как при чуме. Из-за схожести симптомов лечение обычно назначается неправильное и лишь усугубляет мучения. Твоя мать так отчаянно стремилась с тобой увидеться, что я даже предложил ей переночевать здесь и дождаться утра, но она не захотела остаться. Судя по тому, как сильно она потела и нетерпеливо себя вела, могу предположить, что яд был нанесён и на её одежду тоже.
― Прекратите! ― рассердилась Аюн.
― Прекратить говорить гадости о твоей семье? ― уточнил Шэнли. ― Этот яд не имеет ни цвета, ни запаха. Не спутать его действие с другим может лишь тот, кто обладает очень глубокими знаниями о хворях и их причинах. У нас, к счастью, имеется в наличии такая помощь. Хэйе и ещё два оборотня осматривали содержимое сундуков, доставленных сюда из дворца, и насторожились из-за запаха, исходящего от твоих личных вещей, но не заметили основную проблему. Все трое отравились. Если бы не Эни, через пару дней временно возглавить школу для охотников на нечисть было бы некому. Неизвестно, насколько далеко могло бы зайти это бедствие, но здесь же демон, да? Всё зло от демонов. Демонам не место в царстве смертных. Ты тоже могла пострадать и даже умереть, после чего дух Интао, запустивший корни в твои тело и душу, стал бы моей обузой, а неприятная ситуация и лживые обвинения заставили бы меня покинуть Шаэн и вернуться в Эсмар, чего и добивается тот, кого ты называешь покровителем. Аюн, я не хочу говорить и думать о твоей семье плохо, но пропасть между моими желаниями и очевидными фактами с каждым новым часом становится всё шире. Если ты дочь этой семьи, а к твоему спасению было приложено так много усилий, то почему они жертвуют тобой сейчас? Во имя чего? Что для матери может быть ценнее жизни собственных детей? Вот чего я никак не могу понять.
― Зато я наконец-то поняла причину вашей ко мне доброты, ― разочарованно произнесла девушка. ― Вы просто боитесь, что я умру. Тогда этот злобный дух, сидящий во мне, станет уже вашей одержимостью. Неужели вы всерьёз думаете, что я боюсь смерти? Так беззаботно оставляете меня одну или с Мартой. Мне ведь уже нечего терять, господин Нитаэн. Мою семью всё равно накажут. Мне некого защищать.
― Ошибаешься, ― прозвучало в ответ. ― Если дух Интао завладеет кем-то из членов моей семьи, с кем он уже связан, мы все добровольно оборвём свои жизни, чтобы уберечь от гибели народ демонов. После этого драконы беспрепятственно уничтожат духа, потому что все его корни будут отсечены. Династия Нитаэн будет обезглавлена, но у меня есть братья, которые возьмут бразды правления в свои руки и обрушат на Шаэн всё наше могущество, чтобы поквитаться за близких. Династия Вэй тоже велика, Аюн. Если подумаешь о последствиях, то поймёшь, что сейчас наивысшую ценность для царства смертных представляет жизнь даже не владыки Саймона, а именно твоя. Слабый ветерок на берегу у южного моря способен вызвать лавину в северных горах. Всё в этом мире связано. У всего есть причины, предназначение и последствия. Если не хочешь спать, подумай об этом. И ― нет, я не беззаботен. Просто мы с тобой сейчас оба на пострадавшей стороне.
Сказав это, он оставил Аюн одну в комнате, которая хоть и была небольшой, но после его ухода показалась девушке огромной, холодной и пугающе пустой. Шэнли Нитаэн ― демон. Он не может быть хорошим. Демоны не способны быть честными, добрыми, искренними и надёжными. Они несут зло в этот мир. Но так ли это на самом деле? Правда ли, что сомнения порочны? Прежде Аюн крайне редко позволяла себе сомневаться в чём-либо. Например, в справедливости наказания Джии. Ну или в правильности решений главы клана Чистых Духом. А теперь, выйдя замуж за демона, она начала сомневаться даже в собственной матери. Это он так на неё повлиял? Или просто нужно было открыть глаза раньше?
В прошлом Аюн Ли Мин было мало ярких дней. Большую часть времени она проводила за вышиванием, рисовала или вырезала фигурки из дерева. В её мыслях всегда царили порядок и покой. Чтить владыку, уважать старших, быть смиренной и скромной ― это несложно. Одиночество скрашивали Пэнни и Джия. Иногда в гости заглядывали младшие братья, но их обычно почти сразу же уводили слуги. Мать приходила каждый день, пусть и ненадолго. Как правило, она наносила дочери поздний визит уже перед сном ― помогала расчесать волосы, спрашивала о том, чем Аюн занималась днём, и каковы её успехи в учёбе. В праздники, когда вся семья собиралась в главных покоях дома за большим столом, Аюн видела и отца тоже ― он всегда занятой и уставший. И ещё члены семьи Ли Мин всегда были едины в почтении к предкам. В дни поминовения мать приходила за Аюн рано утром, чтобы проводить в зал предков, где нужно было стоять на коленях перед алтарём с поминальными табличками до поздней ночи. Зачем госпоже Нияне понадобилось наносить яд на свою одежду? Хотела обнять дочь при встрече и таким образом отравить? Глупость. Она за всю жизнь не обняла Аюн ни разу, потому что это противоречит правилам семьи. Объятия ― это для простолюдинов. Наследники благородной крови выше таких примитивных проявлений своих чувств. Вероятнее всего, ядовитая пыльца попала на её одежду случайно. Кто-то отравил содержимое сундуков с подарками, а мама сама от этого пострадала. И уйти она торопилась не потому, что знала о яде, а просто почувствовала себя плохо.
Поверить в то, что мать способна на жестокость и подлость, Аюн не то чтобы не хотела ― просто не могла. Да, госпожа Ли Мин не святая, но она не могла пасть так низко. Аюн ― её первый ребёнок. К первенцам матери питают особые чувства. Или это тоже ложь, а все сплетни о подмене дочери семьи Ли Мин монахами ― чистая правда? Полубогиня жизни может это выяснить? Родственников связывают кровные узы. Аюн должна выяснить хотя бы это, потому что она уже запуталась в том, кто заслуживет её доверия, а кого можно только бояться и презирать.
----------------------------
* История Энии Лоу описана в книге «Невеста дракона».
