Этим утром я задержалась на работе дольше обычного. В бухгалтерии конец квартала — время, когда минуты растягиваются в часы, а часы сливаются в одну бесконечную вереницу цифр и отчетов. Обычно я не жалуюсь — работа есть работа. Но сегодня что-то беспокоило внутри, какое-то странное предчувствие.
— Галь, ты домой собираешься? — Марина Петровна, наша главбух, заглянула в мой закуток. — Уже восьмой час.
— Дописываю последнюю сводку и убегаю, — я потерла уставшие глаза.
— Ты прям как в окопе тут сидишь. Давай, заканчивай. Завтра доделаешь.
Но я знала, что не усну, если не закончу. Такой уж характер. Мама всегда говорила: «Галя, ты как заведёшься — не остановишь».
Возможно, поэтому я до сорока пяти лет так и живу одна в своей двушке на окраине города — не каждый выдержит такое упрямство.
Домой я добралась почти в девять. Ещё на подходе к подъезду заметила: в моих окнах горит свет. Странно... Я точно выключала всё утром.
На пятом этаже из-за двери моей квартиры доносились приглушенные голоса. Ключ в замке провернулся бесшумно — старая привычка смазывать замки. Когда я распахнула дверь, разговор резко оборвался.
В моей гостиной, за моим столом сидели трое: мой двоюродный брат Виктор с женой Людой и моя родная сестра Ирина. Перед ними лежали какие-то бумаги.
— О, Галина... ты рано, — Ира попыталась улыбнуться, но получилось фальшиво.
— Рано? — я посмотрела на часы. — В девять вечера — это рано?
Виктор кашлянул, собирая бумаги в стопку.
— Мы тебя ждали, думали поговорить...
— С ключами от моей квартиры? — я бросила сумку на тумбочку. — И, о чём таком важном вы хотели поговорить, что не могли позвонить?
Повисла тишина. Ира переглянулась с Людой.
— Галь, ты присядь, — сестра подвинула стул. — Мы тут... посоветоваться хотели.
Я осталась стоять.
— О чём? И что это за бумаги?
— Понимаешь... — Виктор начал издалека. — Мы тут думали о будущем. О твоём будущем, между прочим.
— Вот как? И что же вы там надумали о моём будущем?
Люда, самая бойкая из всей компании, не выдержала:
— Галина, ты живешь одна в двухкомнатной квартире. Это нерационально! Мы с Витей ютимся с двумя детьми в однушке. А тут пустует вторая комната...
Я почувствовала, как внутри поднимается волна. Не гнева даже — какого-то горького изумления.
— Пустует? — я усмехнулась. — В моем кабинете, где стоит мой компьютер, мои книги и мои вещи — что-то пустует?
— Ну, по сути... — Виктор развёл руками. — Ты же там только иногда бываешь. А детям нужно пространство для развития.
Я медленно обвела взглядом всю компанию.
— И поэтому вы без моего ведома пришли ко мне домой, чтобы... что? Решить, как распорядиться моей жилплощадью?
Ира наконец решилась посмотреть мне в глаза.
— Галя, не драматизируй. Мы просто подумали, что можно устроить обмен. Тебе однокомнатную — ты ведь всё равно живешь одна. А Виктору с семьей твою двушку.
Что-то внутри меня надломилось. Родная сестра. Брат, с которым в детстве мы лазили по деревьям. Как легко они решили, что могут распоряжаться тем, что им не принадлежит.
— А это что? — я кивнула на бумаги, которые Виктор пытался спрятать.
— Ну... — он замялся. — Просто прикидывали варианты. Документы на обмен, предварительные.
— Предварительные? — я почти рассмеялась. — Без меня? Без владельца квартиры?
— Да что ты кипятишься-то? — вдруг раздраженно бросила Люда. — Мы ж о тебе думаем! Тебе зачем столько места? Только убираться больше...
Я подошла к столу и выдернула бумаги из рук Виктора. Быстро пролистала. Это оказались не документы на обмен. Это была форма дарения квартиры. Моей квартиры — Виктору.
— Вы... — слова застряли в горле. — Вы хотели, чтобы я подписала дарственную? На всю квартиру?
Виктор вскочил, выхватывая бумаги обратно.
— Это просто один из вариантов! Мы же родственники, Галь! Моим детям нужна перспектива. А ты...
— Что — я?
— Ну... ты уже немолодая, одинокая. Тебе много ли надо?
Я почувствовала, как бешено забилось сердце. Не от обиды даже — от какого-то первобытного ужаса перед этой бесцеремонностью. Эти люди, моя семья, уже списали меня со счетов. Уже поделили моё имущество. Уже решили, что мне положено, а что — нет.
— Вон из моего дома, — тихо сказала я.
— Галь, ты чего? — Ира поднялась. — Мы ж по-родственному хотели...
— Вон! — я сорвалась на крик, указывая на дверь. — И ключи на стол положите. Все. Быстро.
Они переглянулись, видимо не ожидая такой реакции.
— Ну и характер у тебя, — процедила Люда, первой направляясь к выходу. — Неудивительно, что одна живешь...
Виктор с неохотой достал из кармана связку ключей и отцепил мой.
— Знаешь, Галя, — он посмотрел на меня с каким-то снисходительным сожалением, — ты ещё пожалеешь. Кто о тебе позаботится в старости? Мы предлагали, как лучше...
— Пошёл вон, — я распахнула дверь шире.
Когда они все вышли, я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Ноги подкашивались. В собственной квартире я вдруг почувствовала себя чужой. Как легко они вошли сюда, расселись, решая мою судьбу. Как просто для них оказалось отмахнуться от моих желаний, моей жизни...
Я прошла на кухню, машинально поставила чайник. В голове крутились обрывки мыслей. Что-то нужно было делать — что-то радикальное, чтобы раз и навсегда отбить у родственников желание распоряжаться моим имуществом.
Зазвонил телефон. Ира.
— Да? — холодно ответила я.
— Галь, ты не кипятись, — голос сестры звучал примирительно. — Мы, может, не так подошли к вопросу. Давай завтра спокойно обсудим...
— Нечего обсуждать, Ира. Моё жильё — моё дело.
— Но мы же семья! — в голосе сестры прорезались истеричные нотки. — Нам нужно поддерживать друг друга! Витькины дети растут, им нужны условия...
— А мне не нужны условия? — я вдруг почувствовала, как внутри поднимается злость. — Моя жизнь, по-твоему, уже закончилась? Можно списать со счетов?
— Да никто тебя не списывает! Ты драматизируешь!
Я глубоко вздохнула. В голове вдруг созрело решение.
— Знаешь, что, Ир? Я завтра иду в банк. Оформлять ипотеку на ту трёшку, которую присмотрела в центре. Давно собиралась переехать поближе к работе.
— Что? — Ирка опешила. — Какая еще трёшка? У тебя же нет таких денег!
— Первоначальный взнос есть. Остальное — в кредит.
— В твоём возрасте? Ты с ума сошла? Где ты найдешь такую сумму на погашение?
— А эту квартиру я сдам. Арендная плата как раз покроет ежемесячные платежи по ипотеке.
На том конце провода повисла тишина.
— Ты... ты блефуешь, — наконец выдавила Ира. — Ты всегда говорила, что не хочешь связываться с кредитами...
— Раньше не хотела. А теперь вижу, что это необходимость, — я говорила спокойно, хотя внутри всё дрожало. — И знаешь, я подумываю о завещании. На случай, если что-то со мной случится... Оставлю всё приюту для бездомных животных. Они хоть искренне радуются, когда меня видят.
— Галя, ты... ты не можешь так поступить с семьей!
— Могу, Ира. И, кажется, должна. Раз уж моя семья видит во мне не человека, а источник квадратных метров.
Я отключила телефон и села за стол. План, родившийся спонтанно в пылу разговора, вдруг показался мне не таким уж безумным. Может, и правда пришло время что-то менять в жизни?
Прошло три месяца
За окном моей новой квартиры — центральная улица города, шум, суета. А в квартире — тишина и покой. Трёшка в кирпичном доме сталинской постройки оказалась даже лучше, чем я представляла: высокие потолки, просторные комнаты, старый паркет, который я, как ни странно, полюбила за теплый скрип под ногами.
Старую квартиру я действительно сдала — семейной паре с маленьким ребёнком. Приятные люди, платят вовремя. Денег от аренды хватает на погашение ипотеки, и даже немного остается.
Ира до сих пор со мной не разговаривает. Виктор звонил пару раз — как ни в чём не, бывало, спрашивал, как дела, не нужна ли помощь с ремонтом. Я вежливо отказалась.
А вчера я сделала то, о чём думала все эти месяцы: обратилась к юристу и составила завещание. Не на приют для животных, конечно. Я не настолько мстительна. Но и не на родственников, которые уже при моей жизни делили моё имущество.
Я завещала обе квартиры — старую и новую — на образовательный фонд для одаренных детей из малообеспеченных семей. Пусть эти стены послужат кому-то, кто действительно ценит возможности и борется за своё будущее.
Вечером, сидя на новой кухне и глядя на огни ночного города, я вдруг поняла: вся эта некрасивая история с родственниками стала для меня своеобразным толчком. Я наконец начала действовать так, как хочу я сама — не оглядываясь на чужие ожидания и планы.
Телефон завибрировал — сообщение от Марины Петровны: «Галь, зайди завтра пораньше. Есть разговор. Кажется, тебя ждет повышение».
Я улыбнулась. Кажется, жизнь только начинается.
Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Кто мог прийти так поздно? Я подошла к глазку — на площадке стояла Ира с большой сумкой.
— Чего тебе? — спросила я, приоткрыв дверь.
Сестра выглядела непривычно растерянной.
— Впустишь? Поговорить надо.
Я помедлила, но всё же отступила, пропуская её в квартиру.
— Ничего себе ты устроилась, — Ира оглядывалась по сторонам. — И правда трёшка... Я думала, ты блефовала.
— Я давно не блефую, Ир. Присаживайся, раз пришла.
Сестра неловко опустилась на краешек дивана, всё ещё держа сумку на коленях.
— Я... я извиниться хотела, — наконец выдавила она. — Мы тогда перегнули палку. Сильно перегнули.
Я молча смотрела на неё, ожидая продолжения.
— Витька с Людкой... они меня втянули в эту историю. Сказали, что ты всё равно одна, что тебе квартира без толку... — она замолчала, видя, как я качаю головой. — В общем, я была не права. Мы все были не правы.
— И ты пришла сказать только это? — я села напротив.
Ира вдруг неожиданно расплакалась.
— Я от мужа ушла, Галь. Не выдержала больше его пьянок и загулов. А идти некуда — маме на шею в её однушку не сядешь...
Вот оно что. Я почувствовала, как внутри всё сжалось — от горечи, от усталости, от какого-то глубинного разочарования.
— И ты пришла ко мне? После всего?
— Ты же сестра, — Ира подняла на меня заплаканные глаза. — У кого ещё просить помощи? Мне только на первое время, пока не найду работу получше и не сниму что-нибудь...
История повторялась. Снова кто-то решал, как распорядиться моим жильём. Снова кто-то считал, что имеет право на мою территорию просто потому, что мы связаны кровью.
— Нет, Ира, — я покачала головой. — Не в этот раз.
— Что? — она растерянно моргнула.
— Я не пущу тебя жить сюда. Ни на время, ни навсегда.
— Но... но куда мне идти?
— Не знаю. Это твоя жизнь и твои решения. Можешь снять комнату — сейчас много вариантов. Можешь вернуться к мужу и попытаться наладить отношения. Можешь поехать к маме — она, я уверена, не откажет родной дочери.
— Галя, ты что, выгоняешь меня? — Ира смотрела с недоверием. — Своя сестра...
— Я не выгоняю, — я вздохнула. — Я просто не пускаю. Есть разница.
— Но ты же... у тебя же три комнаты! Ты используешь только одну спальню!
И снова. Снова этот подсчёт моих комнат, моего пространства, моей жизни.
— Знаешь, что я поняла за эти месяцы, Ир? — я внимательно посмотрела на сестру. — Что никто не имеет права решать, сколько мне нужно пространства для счастья. Никто не вправе оценивать, достойна ли я того, что имею. И уж точно никто не может распоряжаться моей территорией без моего согласия — даже если этот кто-то носит ту же фамилию, что и я.
— Но мы же семья! — в отчаянии воскликнула Ира.
— Семья — это не когда используют друг друга и считают чужое добро. Семья — это когда уважают границы и решения друг друга.
Я встала, давая понять, что разговор окончен.
— Ты изменилась, — тихо сказала Ира, поднимаясь. — Стала жесткой.
— Нет, — я покачала головой. — Я стала собой. Той, кем всегда должна была быть — человеком с чувством собственного достоинства.
Когда за сестрой закрылась дверь, я не чувствовала ни вины, ни сожаления. Только облегчение — будто сбросила тяжелый рюкзак, который тащила на себе много лет. Рюкзак с надписью "Чужие ожидания".
Я вернулась к окну. Город мерцал огнями, обещая новый день и новые возможности.
Моя жизнь продолжается — и, кажется, наконец-то по моим правилам.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍