Эти слова прозвучали неожиданно. Я помню их отчётливо. Будто они застыли в воздухе. Время остановилось. И всё.
Знаете, как бывает..., живёшь с человеком, привыкаешь, притираешься. Утром он гремит ложкой о чашку, размешивая сахар. Ты раздражаешься. В районе шести вечера пишет сообщение: «Буду поздно». Ты привычно вздыхаешь. Годами так. А потом приходит момент, когда утренний стук ложки уже не раздражает, а вечернее сообщение не вызывает вздоха.
Приходит пустота.
Я сидела на кухне одна. Борис хлопнул дверью полчаса назад. Не сильно, не драматично. Просто закрыл за собой дверь чуть крепче обычного. Как человек, уверенный в своей правоте. В том, что дверь эту он откроет снова — когда захочет. Потому что «ты прибежишь».
Окно на кухне выходило во двор. Весенний вечер опускался на город неторопливо. В соседнем окне зажёгся свет. Там жила девушка. Я не знала, как её зовут. Она готовила что-то, танцуя. Без наушников. Просто слушала музыку, которая играла в её голове.
Я смотрела на неё, опустошённая, и думала — а у меня когда-то была такая музыка?
На следующее утро я проснулась от тишины. Странное чувство. Обычно просыпаешься от звуков — будильника, шума воды в ванной, чьих-то шагов. А тут... тишина. Она была такой плотной, что разбудила меня.
Последние семь лет рядом всегда он — сопел, ворочался, вздыхал во сне. Даже когда мы ссорились, и Борис уходил на диван, я всё равно слышала его присутствие в квартире. А сейчас — никого.
— Ну и ладно, — сказала я потолку и поднялась с кровати.
Утренний ритуал занял вдвое меньше времени. Не нужно было ждать, пока он освободит ванную. Не нужно было готовить омлет на двоих. Я сделала себе тост и кофе. Села за стол. И застыла.
Чего-то не хватало. Я огляделась. Вроде всё на месте. Тишина? Нет, не то. И вдруг поняла — не хватало раздражения. Того самого, которое накапливалось годами из-за его привычек, его способов делать что-либо. Не хватало повода для внутреннего ворчания.
Мой телефон зазвонил, и я вздрогнула:
— Алло?
— Привет, ты как? — Маринкин голос звучал обеспокоенно.
— Нормально, — ответила я и неожиданно для себя добавила: — Свободна.
— Я заеду вечером? — предложила подруга.
— Можно, — согласилась я, подумав, что вечером тишина может стать невыносимой.
После звонка я открыла шкаф. Его вещи занимали правую половину. Аккуратно сложенные рубашки, джинсы, футболки. Он всегда был педантичным в бытовых вопросах. Складывал вещи ровно. Расставлял обувь в прихожей строго по парам. Раскладывал столовые приборы по отсекам. И сводил этим меня с ума.
— Я не музейный экспонат! Я живой человек! — кричала я во время одной из наших ссор. — А я не хаос! — отвечал он. — Я не могу жить в вечном бардаке!
Теперь его вещи в шкафу выглядели как памятник. Памятник тому, что больше не вызывало во мне эмоций.
Я закрыла дверцу и пошла на работу.
В офисе всё шло своим чередом. Никто не знал, что в моей жизни что-то изменилось. Я отвечала на письма, проводила встречи, обсуждала с коллегами новый проект. Всё как обычно.
В обед позвонил Борис.
— Надо встретиться, обсудить детали, — сказал он без приветствия.
— Какие детали? — спросила я, хотя прекрасно понимала, о чём речь.
— Таня, не начинай, — в его голосе появились те самые интонации, которые обычно предшествовали ссоре. — У нас квартира, машина, кредит. Всё это надо как-то решать.
— Хорошо, — я согласилась. — Когда?
— Сегодня вечером. Я подъеду к семи.
— У меня Маринка будет.
— Значит, завтра, — отрезал он и положил трубку.
И тут меня накрыло. Впервые за все эти сутки. Внезапно, как ливень в солнечный день. Я разрыдалась прямо за рабочим столом. Коллеги деликатно отводили глаза. Кто-то принёс салфетки. Кто-то предложил воды.
Знаете, что самое странное? Я плакала не из-за нашего разрыва. Я плакала из-за этого звонка. Такого знакомого. Такого... Борисовского. Когда он решает всё за двоих. Когда не интересуется — удобно ли мне. Когда ставит перед фактом. Когда прекращает разговор, не прощаясь.
Я семь лет злилась на эти его манеры. А сейчас рыдала, потому что это было последнее, что осталось, между нами. Последняя ниточка.
Вечером мы с Маринкой сидели на кухне. Она принесла какую-то новомодную настольную игру. Почему-то мысль о том, чтобы просто напиться и пожаловаться на жизнь, казалась неправильной.
— И как давно вы к этому шли? — спросила она, раскладывая карточки.
— К чему? — не поняла я.
— К разводу, — Маринка посмотрела на меня как на странную.
— А мы шли? — я задумалась. — Мне кажется, мы просто жили. День за днём. А потом... просто закончились.
— Как батарейки? — усмехнулась подруга.
— Как история, — поправила я. — Понимаешь, в каждой истории есть начало, развитие, кульминация и финал. У нас было яркое начало. Была кульминация — когда мы ругались, мирились, когда страсти кипели... А потом мы как-то перескочили через финал. Просто взяли и закончились. И ничего не осталось. Вот вообще ничего.
Маринка молчала. Потом тихо спросила:
— А ты уверена, что правильно сделала?
— В смысле? — я не поняла.
— Ну, может, это просто кризис какой-то? Может, надо было бороться? — она смотрела на меня испытующе.
Я покачала головой:
— Знаешь, есть вещи, о которых не стоит говорить «может быть». Если ты сомневаешься — любишь ли ты человека, то это уже ответ. Если ты не уверена — хочешь ли быть с ним, значит, не хочешь. Если задаёшься вопросом — счастлива ли ты в отношениях, то, скорее всего, нет.
— Философ, — хмыкнула Маринка. — Ну тогда за новую жизнь?
— За новую историю, — улыбнулась я.
Ночью мне приснился сон. Странный, яркий, по-настоящему реальный.
Я стояла на берегу озера. Вода была гладкой как зеркало. В ней отражалось небо — синее-синее, без единого облачка. Вдруг кто-то бросил камень. Пошли круги. Один, второй, третий... Они расходились, пересекались, создавали новые узоры. А потом камни стали падать один за другим. Много-много камней. Вода забурлила. Отражение неба исказилось, разбилось на осколки.
Я обернулась. Позади стоял Борис. Это он бросал камни.
— Зачем ты это делаешь? — спросила я.
— Чтобы ты не видела, как прекрасно небо, — ответил он. — Чтобы ты смотрела только на эти круги. На эту рябь.
— Но я хочу видеть небо! — воскликнула я.
— Тогда уходи, — сказал он и бросил ещё один камень. — Уходи туда, где нет меня.
Я проснулась в поту. Сердце колотилось. За окном начинало светать. Я лежала, глядя в потолок, и вдруг поняла: это же не про Бориса. Это про меня. Это я сама бросала камни в свою жизнь. Создавала рябь, чтобы не видеть, что происходит на самом деле. Чтобы не замечать пустоты.
Утром я решила навести порядок. Не просто убраться — а по-настоящему расчистить пространство. Выбросить всё ненужное. Освободить место для чего-то нового.
Я начала с кухни. Выкинула треснувшие чашки, которые почему-то жалела годами. Рассортировала баночки со специями. Некоторые стояли так давно, что потеряли запах и вкус. Их тоже — в мусор.
Потом взялась за гостиную. Старые журналы, какие-то билеты, сувениры из поездок, которые просто собирали пыль... Всё это отправилось в большие чёрные пакеты.
Когда я добралась до спальни, у входной двери раздался звонок. На пороге стоял Борис.
— Ты рано, — сказала я. — Мы же договаривались на вечер.
— Я решил, что лучше сейчас, — он прошёл в прихожую, скинул ботинки.
— У меня потом встреча.
Снова решил за двоих. Снова поставил перед фактом.
А я вдруг почувствовала — как это хорошо, что он пришёл именно сейчас. Когда я в процессе очищения. Когда я готова к разговору. По-настоящему готова.
Мы сели на кухне. Я заварила чай. Он достал из портфеля какие-то бумаги.
— Я набросал примерный план раздела имущества, — начал Борис деловым тоном. — Квартиру придётся продать, кредит ещё не выплачен. Машину я бы оставил себе, но выплачу тебе твою долю...
Я смотрела на него… Вдруг поняла ещё одну важную вещь. Всё это — квартира, машина, кредиты. Они не имеют никакого отношения к нам. К тому, что происходит, между нами. Или уже не происходит.
— Борис, — прервала я его. — А ты помнишь, почему мы вообще поженились?
Он удивлённо замолчал, поднял на меня глаза:
— А к чему сейчас это?
— Просто ответь. Помнишь?
Он вздохнул, откинулся на спинку стула:
— Ну, мы любили друг друга. Это логично.
— А сейчас?
— Что сейчас?
— Сейчас ты меня любишь?
Он замолчал. Долго смотрел в окно.
Потом тихо сказал:
— Не знаю. Честно — не знаю. Привык, наверное.
— Вот и я не знаю, — кивнула я. — И это самое честное, что осталось, между нами. Это незнание.
Борис покачал головой:
— Тань, зачем эти разговоры? Давай просто решим вопросы и разойдёмся.
— Знаешь, — я улыбнулась, — когда-то давно ты был прав. «Ты прибежишь обратно через неделю», помнишь? Я бы действительно прибежала. Из страха одиночества. Из страха пустоты. Но сейчас... Сейчас я не боюсь. И мне кажется, это самое ценное, что я получила от нашего развода. Я больше не боюсь пустоты. Потому что она лучше, чем то, что было у нас последние годы.
Он внимательно посмотрел на меня:
— Ты изменилась.
— За два дня? — я рассмеялась. — Нет, я просто наконец-то стала собой. Той, которая всегда была, просто пряталась за нашими отношениями.
Борис ушёл через час. Мы договорились обо всём. Спокойно, по-деловому. Без криков и обвинений. Просто как два взрослых человека, которые когда-то были близки, а теперь идут разными дорогами.
Вечером я снова открыла шкаф. Его вещи всё ещё занимали правую половину. Завтра он придёт за ними. А потом эта половина станет пустой. И я смогу заполнить её чем-то новым. Своим.
Я подошла к окну. Соседка, напротив, снова танцевала на своей кухне. На этот раз с наушниками. Интересно, что она слушает? Какая музыка заставляет её так легко двигаться?
И вдруг меня осенило. Я достала из тумбочки старые наушники, включила музыку, которую не слушала годами, и... начала танцевать. Прямо так, в домашних шортах и растянутой футболке. Босиком по прохладному полу. С закрытыми глазами.
Впервые за долгое время я слышала музыку. Как иногда говорят: "Душа поёт...". И это было прекрасно.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍