Довольно распространено мнение, особенно среди тех, чьи знания по биологии ограничены школьным курсом, что Дарвин для биологов — чуть ли не «наше всё», лично открывший эволюцию и «отливший в граните» её законы. На самом деле это, конечно же, не так. Несмотря на действительно огромные научные заслуги Дарвина, он не был ни первым, ни последним эволюционистом.
О том, что животным и растениям свойственно меняться со временем, люди догадывались задолго до Дарвина. До Дарвина же Ламарк предпринял первую попытку построить научную теорию эволюции. Правда, с научностью у него получилось не очень. Можно сказать, совсем не получилось. Именно это и исправил Дарвин. Но исправить всё и избежать ошибок не смог просто из-за недостатка знаний, причём не лично у Дарвина, а у современной ему науки вообще.
Ламарк: В поисках совершенства
Первым как-то описать эволюцию попытался Жан-Батист Ламарк ещё в XVIII веке, накануне Великой Французской революции. Попытка его, разумеется, была в пределах тогдашних научных знаний и удачной быть не могла просто по определению — для создания работающей теории эволюции этих самых знаний просто не хватало.
По идее Ламарка, если какой-то орган упражняется, то под влиянием этих упражнений он меняется, становясь лучше приспособленным для их выполнения. А если не упражняется — деградирует. И всё это, и результат упражнения, и результат «лени», передаётся по наследству. Классическим примером считается жираф, у которого шея длинная якобы потому, что многие поколения его предков тянулись к высоким веткам. А делали они это, как полагал Ламарк из «стремления к совершенству».
Дарвин: Не развеявшийся кошмар
Из всех недостатков эволюционной теории Ламарка больше всего современниками не приглянулся самый бросающийся в глаза — «стремление к совершенству» как движущая сила. И в самом деле — что, собственно, такое это ваше «совершенство» и как его определить? Чем, собственно, жираф с длинной шеей «совершеннее», например, окапи с короткой?
Именно этот недостаток теории Ламарка и взялся устранить Дарвин. Никакое стремление к абстрактному «совершенству», неведомому не только жирафу, но и куда более умным людям, не нужно. Достаточно и того, что те, кто лучше приспособлен к окружающей среде, оставляют больше потомства, передавая ему свои признаки. В точности так, как это происходит при селекции. Именно естественный отбор как движущая сила эволюции и был главным открытием Дарвина, за это его биологи и ценят, собственно.
Что же до «упражнения органов» и передачи результатов этого упражнения по наследству, то тут Дарвин был вполне последовательным ламаркистом. У него просто не было других вариантов, до открытия генов, мутаций и вот этого всего на момент смерти Дарвина оставалось ещё более полувека. Хотя о «кошмаре Дженкина» — гипотезе о «размывании» признаков при скрещивании, было известно уже Дарвину, преодолён он был только в 1926 году Сергеем Четвериковым.
Лысенко: Посмертный позор Ламарка
В начале XX века биологи, наконец, обратили внимание на результаты опытов немецкого монаха Грегора Менделя, проведённых им ещё при жизни Дарвина. Из них следовало, что наследственность, оказывается, дискретна и никакого «кошмара Дженкина» нет, а флоксы могут быть или красными, или синими, и сколько их ни скрещивай, фиолетовыми они не станут.
Оставалось только совместить результаты новорождённой науки генетики с дарвиновской теорией эволюции, что и удалось сначала Сергею Четверикову, а окончательно, кроме всех прочих, Феодосию Добржанскому. Попутно Август Вейсман экспериментально, на мышах, выяснил ясный, в общем-то, интуитивно факт, что никакие прижизненные изменения вроде отрубленного мышиного хвоста, по наследству не передаются. Результат совмещения генетики и дарвинизма получил логичное название — синтетическая, она же генетическая, теория эволюции.
И всё шло своим чередом, Ламарку отдали дань уважения, исправили его ошибки и похоронили его теорию с подобающими почестями. Но тут заявился невежественный агроном-марксист Трофим Лысенко и принялся СТЭ «опровергать». Опровержение было очень простое — Маркс, Энгельс и Ленин высоко ценили Дарвина. Маркс, Энгельс и Ленин непогрешимы, следовательно, те, кто не ценит Дарвина так же, как они — лжеучёные, каковыми агроном Трофим и объявил всех генетиков скопом.
Агроном был настолько настырен и пронырлив, что изгнать его из науки удалось только к середине 60-х годов, а репутация бедняги Ламарка оказалась изрядно испорчена из-за того, что Лысенко упорно настаивал на наследовании приобретённых признаков и даже пытался это самое наследование доказать. Безуспешно, но в силу своего невежества Лысенко этого так до конца жизни и не понял.