По сравнению с литературой или даже кино, фотография, конечно, гораздо ближе к реальности или, вернее сказать, к современности, к тому, что существует вокруг нас. Эта форма искусства скорее откликнется на появление чего-то нового, по крайней мере, если это новое не является чем-то вызывающим и даже запретным — а тюбетейка, очевидно, не относится к таким табу.
Потому любопытно проследить путь советской тюбетейки именно в фотографии. Конечно, первым делом, она находит отражение в образах традиционных её носителей, как на следующем снимке Георгия Зельмы:
Это и логично. Фотография фиксирует жизнь, а в ней (поначалу) тюбетейки — за редким исключением — носили те, кому, как говорится, на роду написано их носить.
Рядовые раннесоветские граждане к числу таковых не относились. Разглядывая фото революционных лет, увидишь что угодно, только не тюбетейки. Фуражки, будёновки, папахи, кепки, шляпы и так далее.
Казалось бы, их можно было бы встретить у детей, но нет. Малышей, скорее, нарядят в бескозырки какие-нибудь, чтобы сошли за морячков, а те, что постарше, предпочтут кепку, желая выглядеть по-взрослому. Даже не имеющие возможности особо выбирать —дети-сироты — и те такого дива не знают:
Первые фотографии обычных советских граждан в тюбетейках относятся к середине 1920-х, а в 30-е годы они приобретают массовый характер, и касаются уже не только творческих личностей вроде Александра Родченко и малых детей, но и вообще кого угодно. Но больше всего, конечно, их носит младшее поколение и отдыхающие.
С 40-х по 60-е годы это мода, в целом, сохраняется, но с начала 70-х заметно идёт на убыль и к 80-м практически сходит на нет — тюбетейки снова становятся почти исключительно национальным головным убором.
Всё когда-нибудь кончается, кончилась советская власть, и советская тюбетейка — тоже, но тюбетейка всё-таки кончилась раньше.