— Э-э! Чужого не брать! — гаркнула на нее толстушка.
Василиса мигом собрала свои пожитки, бросила ключ на кровать и уехала в больницу. Ночевать негде, так что придется остаться в приемной. Если, конечно, никто не выгонит.
Глава 38
— Марья Петровна! — не ответив на вопрос незнакомки, выкрикнула Василиса.
— Зачем она тебе? — криво усмехнулась женщина.
— Где Марья Петровна? — Василиса сделала шаг навстречу ухмыляющейся дамочки в неприличном виде.
— В больнице, а что?
— А Вася? Вася-а-а!!
— Васю тебе подавай? — расхохоталась женщина, потрясывая обвисшим животом. — Уехал твой Вася. Еще вчера. Отправился готовить наше гнездышко. Ох и горячий он у тебя, спасу нету! Пока тебя не было, мы тут на славу развлеклись. Так что, собирай свои вещички и сваливай.
Дамочка переменилась в лице. Василисе стало так неприятно, представив, как Вася был с этой отвратительной особой, что она не стала больше спрашивать о нем и влетела в комнату.
— Э-э! Чужого не брать! — гаркнула на нее толстушка.
Василиса мигом собрала свои пожитки, бросила ключ на кровать и уехала в больницу. Ночевать негде, так что придется остаться в приемной. Если, конечно, никто не выгонит. Там она узнала, что Марья Петровна лежит в реанимации. Совсем плоха старушка. Инсульт разбил бедную женщину. Причину, по которой слегла Марья, Василиса понимала, как никто другой: голая женщина – дочь старушки. «Непутевая» - слова хозяйки квартиры плотно врезались в память Василисы, потому что Верка выглядела кошмарно. По лицу можно было понять, что она пьющая и ведет аморальный образ жизни. Встряхнув головой, Василиса пыталась забыть помятую внешность Верки, которая говорила с ней, как базарная баба.
— Вася… как ты мог? — слезинка покатилась по щеке, и Василиса, сидя у постели Марьи Ивановны, опустила голову на руки.
Душевная боль окутала женщину. Нет, это была не ревность. Обида захлестнула Василису, поверившую мужчине, в его любовь, искренность. Зачем он так старался вернуть ее чувства, если оказался обычным кобелем?
— Никогда и никому не позволю растоптать себя, — подняв голову, сказала Василиса.
Вдруг приборы, подключенные к телу спящей Марьи Петровны, запищали. Тонкий звук заполнил палату, и Василиса тут же побежала за врачом…
***
— Ты ее знала? — спросила медсестра, унося стойку капельницы.
— Знала, — тихо ответила Василиса, снимая постельное белье с кровати, на которой лежала покинувшая этот мир старушка.
— М-да, жалко бабушку. Всего двое суток продержалась.
— Это я виновата, — сказала себе Василиса. — Если бы я не оставила ее…
Хоронить Марью Василиса не поехала. Не хотела столкнуться с ее дочкой и Васей, который, скорее всего, уже вернулся. Гнездышко он там обустраивает. Ну молодец, что еще сказать.
— Вась, поедем ко мне, — предложила та же медсестра Клава, которая несколько дней назад спрашивала у нее про старушку. — Главврач уже косо смотрит на то, что ты тут живешь. Спрашивал меня вчера, что случилось, а я не знала, что ответить.
— А почему он у меня не спросил?
— Не знаю. Он у нас вообще санитарок за людей не считает. Поехали ко мне, а то выгонит, куда ты пойдешь?
— Я тебя не стесню?
— Куда там. Одна живу. Комната пустует, одной скучновато. Даже поговорить не с кем. Ни мужа, ни котенка, ни ребенка. Ладно, не будем о грустном. Где там твоя сумка? Давай ее сюда и поехали.
Василиса согласилась и этим же вечером сидела за столом в кухне Клавы и пила самый настоящий домашний кисель, приготовленный ее коллегой и новой подругой. Клава была сама любезность. Она много говорила, часто хохотала, суетилась и пыталась накормить Василису до отвала.
— Уфф, — Василиса, упав спиной на спинку стула, погладила живот, — давно я так не объедалась.
— А то! Я люблю готовить. Но больше люблю кормить. Вот, теперь ты у меня есть, будешь жевать за обе щеки, пока не лопнешь!
Заливистый смех Клавы поднялся под потолок. Василиса, глядя на ее веселое выражение лица, чувствовала себя как дома. У Клавы было всё обставлено так, будто это вовсе и не городская квартира, а деревенский домик. Но стоило выглянуть в окно, то сразу становилась ясно – город, с его шумными дворами и черным, как смоль, асфальтом.
— Алло, — в прихожей зазвенел телефон, и Клава ответила на звонок. — Да, конечно. Я дома, приходи. Только захвати с собой цветы, — последние слова она прошептала, прикрыв часть трубки и губы ладонью.
Заходя в кухню, Клава улыбалась еще ярче, чем пять минут назад.
— Сейчас мы с тобой накроем стол в зале. — сказала она, заглядывая под крышку кастрюли, в которой был вчерашний борщ.
— Нет, Клавочка, прости, но я больше не могу, — Василиса вздыхала так, словно ее накачали воздухом.
— А это не для нас, а для…
Раздался звонок в дверь.
— Ничего себе, прошло все две минуты! Василис, иди открывай, а я пока достану чистые тарелки.
Василиса перед тем, как открыть, мельком глянула на себя в овальное зеркало, висевшее в прихожей, а затем повернула ключ, торчащий в замочной скважине. Открыв дверь, она увидела сначала огромный букет белых роз, закрывавший чье-то лицо.
— Привет! Принес, как ты и просила!! — из-за букета показалась голова с широченной улыбкой. — Ох, здравствуй. Невероятно. Что ты здесь делаешь?
Приподняв брови, Василиса отступила на шаг назад.