Катя вытерла пот со лба и снова взглянула на ферму. Нет, это не ферма. Это руины.
Когда нотариус сообщил, что бабушка оставила ей в наследство хозяйство, Катя очень удивилась. Она совершенно ничего на знала о фермерстве. Их семья переехала в город, когда ей было лет пять, и воспоминания о детстве сводились к смутным картинкам: теплое молоко, старый плетень у дома, запах свежескошенной травы. А теперь вот — целая ферма. И все вокруг только и советуют: продавай, продавай, кому она нужна?
Но стоило Кате приехать, как она вдруг почувствовала — продать ее она не может. Детские воспоминания накатили ласковой волной: она вспомнила нежные бабушкины руки... Бабуля гладила ее по голове и приговаривала: «Коровам добрый хозяин нужен, тогда и молочко хорошее будет. Они ведь не только сеном питаются, но и любовью».
— Господи, да что я вообще творю? — пробормотала Катя, глядя на прогнившие стены коровника, ржавые ворота и покосившийся забор.
Сзади кто-то громко хмыкнул. Катя обернулась. Перед ней стоял широкоплечий мужчина в рабочем комбинезоне, с руками, по локоть перемазанными в мазуте. Лет тридцать пять, темные волосы, немного заросшее лицо. Глаза — темные, цепкие. Катя невольно отступила на шаг.
— Ты-то кто такая? — спросил он, уперев руки в боки.
— Я… Катя. Я хозяйка, — немного неуверенно ответила она.
Мужчина поднял бровь. Потом скрестил руки на груди и окинул ее оценивающим взглядом: длинное пальто, светлые джинсы, кроссовки. Вся такая городская, чистенькая.
— Хозяйка, значит? — протянул он. — Ну-ну.
Катя почувствовала, как внутри все закипает. Она не привыкла, чтобы с ней разговаривали таким тоном. В офисе, где она работала до недавнего времени, к ней относились с уважением. А этот…
— А вы кто? — спросила сухо.
— Артем. Бригадир, — он криво усмехнулся. — Пока еще.
— Что значит «пока»?
— А то и значит. Кто тебя, городскую, ферму-то вести научит?
Катя вспыхнула. Ну вот, началось. Она прекрасно знала, как смотрят на таких, как она. Да, у нее не было опыта, но если бабушка всю жизнь справлялась, почему она не сможет?
— Я разберусь, — твердо сказала Катя.
Артем хмыкнул.
— Ну-ну, разбирайся. Только коровы ждать не будут.
Катя нахмурилась.
— В смысле?
— В том смысле, что дойка через полчаса. Или ты думала, они сами себя доят?
Катя замерла. Она понятия не имела, что дойка так скоро.
— Так, давайте без издевок, — быстро сказала она. — Что мне делать?
Артем пожал плечами:
— Надень рабочую одежду, если не хочешь, чтобы тебя Буренка с копыт сбила. И встречаемся у коровника.
Он развернулся и пошел прочь.
Катя глубоко вздохнула и сжала кулаки. Ну нет. Она никому не позволит над собой смеяться.
И с этой фермы она уйдет только тогда, когда сама решит.
* * *
Катя стояла перед коровником и пыталась убедить себя, что все будет нормально. Но в глубине души знала, что нет, не будет.
— Давай, хозяйка, не тормози, — раздался за спиной голос Артема. — Времени нет.
Катя сжала кулаки и шагнула внутрь. Запах ударил в нос, даже замутило, но сдержалась — не хватало еще, чтобы ее тут стошнило.
Вдоль длинного коридора тянулись стойла. Коровы жевали сено, гремели цепями и с интересом косились на новенькую. Одна из них, здоровенная бурая, фыркнула и топнула копытом.
— Ты ей не понравилась, — сообщил Артем, лениво прислонившись к стене.
— Я заметила, — буркнула Катя.
— Ну, раз заметила — вперед. Деревенская романтика сама себя не освоит.
Катя глубоко вдохнула и сделала шаг к корове. Буренка посмотрела на нее, как на назойливую муху. Катя протянула руку, но в этот момент корова резко мотнула головой, и Катя отшатнулась.
Артем фыркнул.
— Она почувствовала твою неуверенность. Коровы это сразу видят.
Катя сжала зубы. Она что, правда позволит какой-то корове собой помыкать?
— Ну уж нет, — пробормотала она и шагнула к Буренке решительнее.
Корова опять мотнула головой, но Катя была готова и увернулась. Аккуратно положила руку ей на бок.
— Хорошая девочка…
Артем наблюдал, скрестив руки на груди.
— Не так уж и плохо. Теперь попробуй подоить.
Катя присела на низенькую табуретку, взяла в руки вымя и сжала пальцы, как видела в старых фильмах. Из-под пальцев ничего не появилось.
Она нахмурилась, попробовала еще раз. Ничего.
— Ты чего, воду ждешь? — насмешливо спросил Артем.
— Я… — Катя растерянно посмотрела на корову. — Как…
Артем закатил глаза, подошел, нагнулся, показал. Струя молока зажурчала в ведро.
— Вот так. А теперь ты.
Катя повторила движение, но вместо ровной струи молока получилось что-то слабое и неуклюжее. Буренка шевельнулась, раздраженно фыркнула.
— Ой…
Катя попыталась исправиться, но тут корова сделала шаг в сторону и… ведро перевернулось. Молоко разлилось по полу.
Артем схватился за голову.
— Все ясно. Подписывай договор на продажу, бабка на том свете плачет уже.
Катя вздохнула и подняла ведро.
— Дайте мне время. Я научусь.
Артем посмотрел на нее долгим взглядом и неожиданно усмехнулся.
— Посмотрим.
Катя сжала губы. Она еще покажет всем. Бабушка ведь могла, и она сможет!
* * *
Катя проснулась от крика за окном.
— Коровы сбежали! — голосила тетя Вера, доярка. — Хозяйка, спасай хозяйство!
Катя вскочила, накинула куртку и выскочила во двор. По дороге в сторону леса уже мчались несколько коров, размахивая хвостами. А впереди всех, конечно же, неслась Буренка.
— Да что ж ты за беда такая! — простонала Катя и бросилась следом.
На ходу ее догнал Артем, выглядевший то ли раздраженным, то ли веселым.
— Ты-то куда? — буркнула Катя, запыхавшись.
— А ты как думаешь? Разве можно пропустить такое зрелище? Городская коров ловит!
— Если ты не будешь помогать, я тебя прибью! — выпалила она, не останавливаясь.
Артем фыркнул, но прибавил шаг.
Они выбежали за ограду фермы. Впереди коровы приближались к лесополосе. Буренка вела стадо, мотая головой, будто гордилась тем, что устроила побег.
— Надо их перехватить, пока не разбежались по кустам, — сказал Артем. — Забегай справа, я слева.
Катя свернула к обочине, увязая в траве. Коровы уже были совсем рядом с лесом. Артем двинулся с другой стороны, пытаясь загнать стадо обратно.
— Буренка! Стоять! — выкрикнула Катя, не зная, сработает ли это.
Корова даже ухом не повела.
— Ладно, по-хорошему не хочешь…
Катя сорвала с земли какую-то ветку и, размахивая ею, побежала быстрее. Ей удалось нагнать одну из коров, которая замешкалась у кустов, но Буренка оказалась хитрее. В последний момент она резко развернулась в другую сторону, едва не сбив Катю с ног.
— Чертова беглянка!
Артем свистнул.
— Ты с веточкой своей ее даже не напугаешь! Нужно загонять всей деревней.
Катя обернулась — за ними уже бежали несколько работников фермы, размахивая руками.
— Отлично, теперь точно не уйдут! — крикнула она и, собрав последние силы, снова рванула за Буренкой.
Через некоторое время стадо все-таки загнали обратно во двор. Буренка шла последней, гордо вскинув голову, будто ничего не произошло. Катя рухнула на скамейку, тяжело дыша.
— Ну что, хозяйка? Первый побег отбила, — ухмыльнулся Артем, прислоняясь к забору.
— Я эту корову… — начала Катя, но замолчала, видя, как Буренка вновь на нее смотрит. — …еще воспитаю!
Артем усмехнулся.
— Посмотрим.
* * *
Катя стояла у крыльца своего дома, растирая ушибленное после утренней погони за коровами плечо. Она только начала осознавать, насколько тяжелым может быть деревенский быт, когда услышала шаги.
— Добрый день, хозяйка, — раздался противный голос.
Катя обернулась. У ворот стояли трое: сухощавая женщина в туго натянутом платке, пожилой мужик в телогрейке и молодой парень с прищуренными глазами. Лица у них были напряженные, неприветливые.
— Здравствуйте, — осторожно ответила Катя. — Чем могу помочь?
Женщина поджала губы и заговорила первой:
— Это ты теперь тут всем заправляешь?
Катя выпрямилась:
— Я хозяйка, да. Ферма по завещанию бабушки теперь моя.
— А-а, хозяйка, значит, — мужчина в телогрейке покачал головой. — А ты хоть знаешь, как с хозяйством управляться?
Катя почувствовала, как внутри закипает раздражение, но сдержалась.
— Учусь. Разбираюсь. У меня хорошие работники.
Женщина фыркнула:
— Работники… Они за тобой долго ходить не будут. Городские тут не задерживаются.
Парень, молчавший до этого, ухмыльнулся:
— Ты бы лучше ферму продала кому надо. Наше место, наши люди. А то нам не нужны тут командиры из города.
Катя сжала кулаки. Теперь понятно. Они не просто пришли поболтать — они хотят ее выжить.
— Простите, но продавать я ничего не собираюсь, — сказала она твердо. — Если у вас нет ко мне других дел, то я пойду. Много работы.
— Ой, гляньте, какая важная! Ну-ну, посмотрим, как запоешь через месяц.
Мужик в телогрейке усмехнулся, остальные переглянулись и медленно пошли прочь.
Катя проводила их взглядом. Сердце бешено колотилось. Это походило на предупреждение.
— Ну и пусть! — пробормотала она себе под нос. — Никто меня отсюда не выгонит!
Но где-то глубоко внутри поселилось беспокойство. А что, если они не остановятся?
Катя сидела на крыльце, наблюдая, как тетя Вера выносит из коровника ведро с молоком. В голове звучали слова тех троих.
«Городские тут не задерживаются... Продала бы ферму... Наше место, наши люди».
Ну уж нет. Она не сдастся.
— Тетя Вера!
Доярка остановилась, покосилась на нее.
— Что?
— Как я могу доказать, что мне можно доверять? Что я справлюсь?
Доярка поджала губы.
— Дело не в словах, а в поступках. Хочешь уважения — работай, как все. Тут просто: сначала смеются, потом уважают.
Катя кивнула. Значит, работать.
* * *
На следующий день она встала ни свет ни заря, еще до восхода. Впервые без будильника. Переоделась в старую одежду, волосы убрала в хвост. На дворе уже возились работники, но, завидев ее, замерли, удивленно переглянулись. Обычно «хозяйка» в это время еще спала.
— Доброе утро! — бодро сказала Катя.
Артем, опиравшийся на вилы, хмыкнул:
— Тебе что, не спится, что ли?
— Работать хочу.
Он скептически оглядел ее с ног до головы.
— Ну-ну. Тогда бери вилы, вон там сено раскидай.
Катя схватила инструмент, подошла к стогу. Первые десять минут шли нормально. Потом спина загудела, руки начали дрожать, лоб покрылся потом. Ей казалось, что она перетаскала уже половину поля, но, взглянув вокруг, поняла — почти ничего не изменилась.
Но останавливаться нельзя.
Она стиснула зубы и продолжила. Через час уже болело все тело, но она чувствовала, как по-другому стали смотреть на нее работники. Не насмешливо — оценивающе.
— Ну что, жива? — спросил Артем, прислоняясь к ограде.
Катя выпрямилась, тяжело дыша.
— Конечно.
Он усмехнулся:
— Ладно. Завтра доишь корову.
— Договорились.
Она шла в дом, чувствуя усталость, но вместе с этим — гордость. Это был только первый шаг. Но она больше не чувствовала себя чужой.
Автор: Наталья Трушкина