"Не смей открывать эту дверь!" Я не послушалась свекровь...
Людмила Николаевна смотрела на гору коробок в прихожей и чувствовала, как внутри нарастает волна паники. Коробка с надписью "Хрусталь" опасно накренилась, грозя рухнуть на пол.
Ещё вчера эта затея казалась ей почти романтичной. Переезд за город. Новая жизнь.
Всего месяц назад она и подумать не могла, что в свои сорок пять решится на такие перемены. Но Павел был так убедителен на том тренинге по управлению стрессом.
- Люся, ты только представь: тишина, природа, никакой суеты. Заживём как люди.
Людмила усмехнулась. Как люди. Ну-ну.
Она открыла дверь и втащила первую коробку в дом. Запах пыли и чего-то кислого ударил в нос.
- Павлуша, а где же твой хвалёный ремонт? - Людмила оглядела обшарпанные стены с пятнами сырости.
- Ремонт? А, ну да. Понимаешь, мама решила, что пока не стоит. Вдруг не приживёмся.
Людмила застыла. Мама?
- Какая ма...
Договорить она не успела. На пороге кухни возникла грузная фигура в цветастом халате.
- Людочка! Наконец-то! А я уж заждалась. Павлуша столько о тебе рассказывал.
Галина Васильевна заключила оторопевшую Людмилу в объятия. От неё пахло кислыми щами и нафталином.
- Мам, ты чего? Мы же договорились... - начал было Павел.
- А чего я? Я ничего. Решила вот борщика наварить. Дорога неблизкая, устали небось.
Людмила наблюдала за этой сценой. В голове стучало: "Что здесь происходит?"
- Павел, можно тебя на минутку? - голос Людмилы звучал подозрительно спокойно.
Они вышли на крыльцо. Июньское солнце било в глаза.
- Ты не говорил, что мы будем жить с твоей мамой.
- Люсь, ну ты чего? Это же временно. Ма просто помочь хотела с переездом.
Людмила глубоко вдохнула. Досчитала до пяти. Выдохнула.
- На сколько это "временно"?
Павел замялся.
- Ну, знаешь, как бывает...
Людмила знала. О, как она это знала.
- Так, стоп. А где наша спальня? Мы же говорили об отдельной комнате.
- Комната есть! Правда, немного тесновата. Но уютная.
Они вернулись в дом. Галина Васильевна суетилась на кухне, гремя кастрюлями.
- Павлуша, покажи Людочке вашу комнату. Я там уже всё приготовила.
Людмила шла за Павлом. Узкий коридор. Скрипучая лестница. И вот она - их "спальня". Больше похожая на чулан с окном.
- Уютненько, правда? - Павел нервно улыбнулся.
Людмила разглядывала комнату. Узкая кровать. Шкаф, который явно помнил Брежнева. И повсюду - коробки, сумки, какие-то непонятные вещи.
- А это что? - она кивнула на горы хлама.
- А, это мамины вещи. Она их хранит. Ну, знаешь, на всякий случай.
Людмила посмотрела на Павла. На его виноватую улыбку. На растерянный взгляд.
И вдруг ей стало смешно. До колик смешно.
- Знаешь, Паша, - сказала она, вытирая выступившие слёзы. - Кажется, я начинаю понимать, почему ты ходил на тренинг по управлению стрессом.
Павел неуверенно хихикнул. А Людмила, глядя в окно на покосившийся забор и заросший сад, заметила в углу двора странную конструкцию из досок, накрытую брезентом. Что-то подсказывало ей: это только начало сюрпризов.
И самые "интересные" ещё впереди.
Утро началось с битвы за холодильник. Людмила открыла дверцу и замерла. Внутри царил особый порядок.
На верхней полке – три контейнера с пометками: "Не трогать", "Котлеты Пашеньке", "На четверг". На средней – банки с вареньем, подписанные годами: "2017", "2018", "2019". На нижней – что-то, завернутое в газету "Аргументы и факты" двухлетней давности.
Людмила осторожно закрыла дверцу. Может, где-то есть чай?
- Ты чего в холодильнике искала? - Галина Васильевна возникла за спиной бесшумно.
- Доброе утро. Хотела сделать завтрак.
- Завтрак я уже приготовила. - В голосе свекрови звучала обида. - Садись, пока не остыло.
Людмила села за стол. Перед ней стояла тарелка с манной кашей. С комочками.
- Павлуша с детства манку любит, - с гордостью сказала Галина Васильевна. - Я ему всегда с изюмом делала. А изюм мой – знаешь какой? Его ещё моя мама в девяносто седьмом запасла. Лежит как новенький!
Людмила улыбнулась через силу. После завтрака она решила разобрать вещи. Поднялась в комнату и застыла на пороге.
Коробки, которые она вчера оставила у кровати, исчезли. Зато появились три новых картонных ящика с надписью "Клеёнки (целые)".
- Павел! - позвала она. - Ты не видел моих вещей?
Павел поднялся, виновато улыбаясь.
- Мама их на чердак отнесла. Говорит, здесь и так тесно.
- На чердак? Мои личные вещи? А это что? - она кивнула на ящики с клеёнками.
- Это... ну... мама говорит, очень ценные вещи. Их тридцать лет назад было не достать.
Людмила почувствовала, как внутри закипает что-то раскалённое.
- Паша, нам надо поговорить.
Они вышли в сад. Старая яблоня нависала над скамейкой. Людмила присела, стараясь дышать ровно.
- Я думала, мы будем жить вдвоём. Ты обещал.
- Люсь, но это же временно. Маме просто трудно одной.
- А мне трудно без личного пространства. И почему она распоряжается моими вещами?
Павел развёл руками.
- Она хозяйственная. Всю жизнь так живёт.
- Паша, но это ненормально! У меня там документы, косметика, личные вещи.
- Так сходи на чердак, принеси что нужно.
Чердак оказался царством хаоса. Горы коробок, мешки с чем-то неопознанным, стопки пожелтевших газет. Людмила с трудом нашла свои коробки, затиснутые между двумя шкафами, которые явно помнили шестидесятые.
Спустившись с необходимым минимумом, она обнаружила Галину Васильевну в своей комнате. Свекровь деловито перебирала содержимое шкафа.
- Вот эти вешалки с одежды Пашеньки сними, они ему от отца достались. Деревянные, таких сейчас не делают.
- А где мне тогда вещи хранить?
- Так в чемодане пока. Или на стуле. Зачем зря шкаф занимать? А я тут ещё плащевые мешки принесла, очень удобные.
Вечером, лёжа рядом с посапывающим Павлом, Людмила смотрела в потолок. За окном шелестели листья. Где-то вдалеке лаяла собака.
"Как я здесь оказалась?" - думала она. - "Мне сорок пять, у меня была квартира, работа... И вот я лежу в чулане, окружённая чужими вещами, которые накапливались десятилетиями".
Утром она проснулась от грохота. На кухне Галина Васильевна извлекала из шкафа громадную соковыжималку, покрытую пылью.
- Что это? - спросила Людмила.
- Как что? Соковыжималка "Садовая". Такой техники сейчас не достать. Будем на зиму сок заготавливать.
- Но сейчас только июнь...
- Вот именно! Надо список составить, что заготавливать будем. Я тебе покажу, как правильно. Ты, Люда, не переживай, всему научишься.
Людмила прислонилась к стене. В голове пульсировало: "Что я наделала?"
Галина Васильевна достала из-под стола коробку, полную тряпок.
- Вот, возьми, разбери. Это старые простыни. Которые совсем плохие – на тряпки пустишь, а которые ничего – перешьёшь. У тебя машинка есть? Нет? Ну ничего, у меня "Чайка" на чердаке стоит. Пятьдесят лет как новая!
Людмила смотрела на коробку и чувствовала, как растёт решимость. Это не просто дом свекрови. Это целая система, царство вещей, в которое её хотят втянуть. И она должна решить – принять эти правила или бороться.
В глубине дома что-то с грохотом упало. Галина Васильевна вскочила.
- Ой, это, наверное, Павлуша мои коробки с открытками трогает. Там же марочные конверты! Людочка, ты пока пересмотри тряпочки, а я сбегаю.
Оставшись одна, Людмила подошла к окну. В дальнем углу сада виднелся сарай с новым замком. Старый навесной запор был сбит, а рядом валялись свежие доски. Она прищурилась.
"Что же ты там прячешь, Галина Васильевна?" – подумала Людмила, и что-то внутри подсказывало: разгадка этой тайны может изменить всё.
Людмила Николаевна стояла перед холодильником с куриной грудкой в руке и не решалась открыть дверцу. За три дня она выучила главное правило выживания в доме Галины Васильевны: ничего не перекладывай.
- Что задумалась, Людочка? - голос свекрови раздался так внезапно, что Людмила вздрогнула.
- Хотела положить мясо в холодильник, но боюсь нарушить вашу систему.
Галина Васильевна окинула курицу придирчивым взглядом.
- Это что? Магазинная? А я Пашеньке фермерскую беру. У Нины Петровны с соседней улицы. Она кур по-старинке держит, на натуральных кормах.
- Я просто хотела приготовить ужин.
- Ужин я уже распланировала. У нас сегодня щи из квашеной капусты и пирожки с яйцом. А твою курицу... - она на секунду задумалась, - можно на нижнюю полочку положить. Только в тот угол, где уже лежит курица. Чтобы не перепутать.
Людмила аккуратно открыла холодильник. На нижней полке лежала курица в целлофановом пакете с выцветшей наклейкой "Курочка Ряба".
- А эта давно лежит? - осторожно спросила она.
- Со вторника. Или со среды? - Галина Васильевна наморщила лоб. - А, нет. Это с прошлой недели. Я её для особого случая берегла.
- Может, лучше сначала её приготовить?
- Ещё чего! - возмутилась свекровь. - У меня система. Сначала твою израсходуем, потом мою. Моя раньше куплена, значит, должна дольше храниться. Логично?
Логики Людмила не видела, но спорить не стала. Закрыв холодильник, она заметила, что Галина Васильевна прижимает к груди коробочку.
- А что это у вас?
- Это? - свекровь покраснела. - Это ничего. Просто старая вещь.
Она поспешно скрылась в коридоре. На коробке мелькнул логотип какой-то косметики.
Павел вернулся с работы ближе к семи. Уставший и молчаливый, он сразу сел за стол.
- Как день прошёл? - спросила Людмила, выкладывая на тарелку пирожок.
- Нормально, - буркнул он. - Устал только. У нас новый проект, сроки горят.
- Павлуша, я тебе компотика налила, - Галина Васильевна поставила перед сыном граненый стакан. - Из той смородины, что мы в прошлом году собирали. Помнишь, какая крупная была?
- Помню, мам.
- А я тебе ещё положила в сумку бутерброды на работу. С тем паштетом, что в синей баночке лежал.
Людмила напряглась.
- В синей? А он не просроченный?
- Что ты! - отмахнулась Галина Васильевна. - Он ещё хороший. Я специально посмотрела, там срок годности до двадцатого.
- Какого месяца? - уточнила Людмила.
- Апреля, - невозмутимо ответила свекровь. - Но это же условность. Я всегда говорю: если не пахнет, значит, можно есть.
Людмила переглянулась с Павлом. Тот сделал вид, что не заметил.
- Кстати, Паша, - Людмила решила сменить тему, - я завтра хочу в город съездить. У меня встреча с коллегами.
- Завтра? - вмешалась Галина Васильевна. - Но завтра же мы огурцы сажать собирались! Я уже грядки приготовила.
- Огурцы? - удивилась Людмила. - Но мы же не обсуждали...
- Как не обсуждали? А позавчера, за ужином? Я при тебе Павлуше говорила, что нам нужно огородом заняться.
- Я думала, это в перспективе...
- Какие перспективы? Сезон уходит! - Галина Васильевна всплеснула руками. - Если сейчас не посадим, к августу не успеют вырасти. А на зиму что закрывать будем?
Павел сидел, уткнувшись в тарелку.
- Люсь, может, правда отложишь поездку? - пробормотал он. - Маме помочь надо.
Людмила почувствовала, как внутри всё сжимается.
- Хорошо. Огурцы так огурцы.
Вечером Павел смотрел телевизор. Галина Васильевна ушла к соседке "на пять минут". Людмила решилась. Она подошла к холодильнику и начала изучать содержимое.
Контейнеры с надписями. Банки без опознавательных знаков. Пакеты с ягодами. И главное сокровище - морозильная камера.
Выдвинув ящик морозилки, Людмила ахнула. Там лежали замороженные брикеты. Одни с этикетками "Фарш. 2018", другие с надписью "Грибы белые. 2019". А в дальнем углу - коробочка с надписью "Для Пашеньки. Не трогать!!!".
Людмила достала коробочку и открыла её. Внутри лежали... пельмени. Обычные магазинные пельмени, только упаковка была с советским дизайном.
- Что ты делаешь?
Людмила подскочила. В дверях стояла Галина Васильевна, сжимая авоську с банками.
- Я просто хотела посмотреть, что у нас есть, - пробормотала Людмила, пытаясь вернуть коробку на место.
- Ты трогала мои пельмени? - в голосе свекрови звучал ужас. - Это же Пашины любимые! Это последняя пачка тех самых, из восьмидесятых! Их уже не делают таких!
Людмила застыла.
- Из восьмидесятых? Но им же... сорок лет!
- Тридцать восемь, - поправила её Галина Васильевна. - Я их на всякий случай держу. Вдруг Пашенька захочет, как в детстве.
Она бережно взяла коробочку и вернула её в морозилку, в самый дальний угол.
- Людмила, - голос Галины Васильевны стал вдруг жёстким, - я вижу, тебе трудно понять наши порядки. Но это мой дом. И здесь всё идёт, как я привыкла. А холодильник... - она погладила дверцу старого ЗИЛа, - это вообще святое. Тут каждая полочка имеет своё место. И менять я ничего не собираюсь.
В эту ночь Людмила не могла заснуть. Рядом мирно посапывал Павел, а она разглядывала потолок.
"Это не просто дом и не просто холодильник, - думала она. - Это крепость. И самое страшное, что Паша – часть этой системы. Он вырос среди этих законсервированных вещей и продуктов. Для него это норма".
Утром, спустившись на кухню, Людмила обнаружила на столе свою куриную грудку. Оттаявшую и заветрившуюся.
- А я твою курицу достала, - радостно сообщила Галина Васильевна. - Пусть разморозится, сегодня и приготовишь. А то места в холодильнике мало, я вчера у Нины Петровны взяла баночку соленья попробовать. Очень вкусные, с чесночком.
Людмила смотрела на испорченное мясо, когда в окне мелькнула тень. Сквозь занавеску она увидела, как Галина Васильевна, оглядываясь, быстро идет к сараю с новым замком.
В руках у нее была та самая косметическая коробка, но теперь Людмила заметила еще кое-что: на коробке красная печать и штамп банка.
"Неужели свекровь прячет деньги? И много ли их там?"
В голове Людмилы зрел план - безумный, возможно, опасный, но другого выхода она не видела.
Ключ от сарая обнаружился в старой сахарнице. Людмила случайно задела её, потянувшись за чашкой, и услышала звяканье металла. Оглянувшись – Галина Васильевна возилась с рассадой на веранде – она приподняла крышку.
Связка с тремя ключами. Маленький, видимо, от почтового ящика. Средний – от входной двери. И тот самый, внушительный, с красной ниткой на кольце.
Людмила быстро переложила ключи в карман фартука. Сердце колотилось так сильно, что казалось, его стук разносится по дому.
- Людочка, ты не видела мою рассаду помидоров? - голос свекрови раздался совсем близко.
- Нет, не видела, - Людмила демонстративно мыла посуду, стараясь не повернуться. Щёки горели.
- Странно, я же её на подоконник ставила, - Галина Васильевна прошла мимо, бормоча про "вечно теряющиеся вещи".
Операция "Сарай" требовала подготовки. Первое – выбрать время. Галина Васильевна по пятницам ходила к соседке "на чай", а Павел задерживался на работе. Второе – придумать причину, почему Людмила не может пойти с ней.
- Галина Васильевна, я сегодня к соседям с вами не пойду, - как можно небрежнее сказала Людмила за обедом. - Голова разболелась.
Свекровь внимательно посмотрела на неё.
- Может, таблеточку? У меня есть отличные, ещё советские, в синей коробочке.
- Нет-нет, мне просто прилечь надо.
Операция началась в 18:42, сразу после ухода свекрови. Людмила выждала пятнадцать минут – на случай, если Галина Васильевна вернётся за забытым платком – и направилась к сараю.
Замок поддался не сразу. Ключ входил туго, словно сопротивляясь. Наконец, раздался щелчок. Людмила оглянулась – участок был пуст – и потянула дверь на себя.
Запах затхлости ударил в нос. Сквозь маленькое окошко пробивался тусклый свет. Людмила включила фонарик на телефоне.
То, что она увидела, заставило её замереть.
Деньги. Повсюду деньги. Старые, советские. Трёшки, пятёрки, червонцы. Они лежали аккуратными стопками на полках. В стеклянных банках, перевязанных бечёвкой. В коробках из-под обуви.
А ещё – облигации. Сотни облигаций государственного займа. Пожелтевшие, но бережно разложенные по папкам.
В дальнем углу стоял старый чемодан. Людмила открыла его. Внутри лежали украшения – броши, кольца с рубиново-красными камнями, янтарные бусы.
"Сокровищница Галины Васильевны," - подумала она. - "Всё, что копилось десятилетиями."
Но самое странное ждало на центральном столе. Там лежала та самая косметическая коробка. Людмила открыла её и ахнула.
Сберегательная книжка на имя Павла Сергеевича Кравцова. С суммой, от которой закружилась голова.
Один миллион двести тысяч рублей.
"Вот почему Галина Васильевна так трясётся над этим домом. Вот почему Павел слушается её беспрекословно. Деньги."
- Что ты здесь делаешь?
Людмила резко обернулась. В дверях сарая стоял Павел. Его лицо в полумраке казалось чужим.
- Паша? Ты... почему ты так рано?
- Мама позвонила. Сказала, что тебе плохо, - он сделал шаг вперёд. - А ты, оказывается, не так уж и больна.
Людмила посмотрела на сберкнижку в руках, потом на Павла.
- Ты знал?
- О чём? - его голос звучал отстранённо.
- Об этом, - она обвела рукой сарай. - О деньгах, об облигациях. О сберкнижке.
Павел пожал плечами.
- Конечно знал. Мама всю жизнь копила. Это её... страховка. На чёрный день.
- Но здесь целое состояние! И эта сберкнижка – на твоё имя!
- Мама хотела, чтобы у меня была финансовая подушка.
Людмила чувствовала, как нарастает возмущение.
- И поэтому ты позволяешь ей командовать? Поэтому мы живём среди хлама и спим в чулане?
- Это не хлам, - в голосе Павла появились стальные нотки. - Это вещи моей семьи.
- Паша, ты же инженер! Образованный человек! Неужели не видишь, что это... ненормально?
Он медленно покачал головой.
- Ненормально – рыться в чужих вещах. Ненормально – осуждать чужие привычки.
Людмила не верила ушам.
- Но мы же муж и жена! Какие "чужие"? Если уж на то пошло, половина этого должна быть моей!
Павел вдруг улыбнулся странной улыбкой.
- Мы не расписаны, Люда. Помнишь? Ты говорила, что нужно сначала пожить вместе, притереться.
Земля словно ушла из-под ног.
- Ты поэтому привёз меня сюда? Чтобы проверить, достойна ли я твоего наследства?
- Я привёз тебя, потому что люблю. И думал, что ты полюбишь нашу жизнь.
- Нашу? Или твоей мамы?
В этот момент раздался скрип калитки. Людмила почувствовала холод по спине. Галина Васильевна. Вернулась раньше.
- Паша! Ты уже дома? - голос свекрови звучал тревожно.
Павел повернулся к выходу.
- Всё в порядке, мам! Я в сарае!
Людмила машинально спрятала сберкнижку в карман. "Сейчас начнётся скандал. Они вдвоём против меня. Система против чужака".
Галина Васильевна появилась в дверях. Её взгляд скользнул по открытым коробкам, по разбросанным бумагам, по лицу Людмилы. В глазах свекрови мелькнул страх.
- Что здесь происходит? - тихо спросила она.
- Людмила нашла твои... сбережения, - ответил Павел.
Галина Васильевна медленно кивнула.
- Я так и думала, что до этого дойдёт, - она вздохнула. - Что ж, теперь придётся всё рассказать.
Она посмотрела прямо на Людмилу.
- Только не здесь. Пойдёмте в дом. И, Людочка... - её голос дрогнул, - верни, пожалуйста, сберкнижку. Ту, что в кармане.
Людмила почувствовала, как краска заливает лицо. Достала книжку и протянула свекрови.
- Спасибо, - Галина Васильевна бережно приняла её. - А теперь идёмте. Нам многое нужно обсудить.
Они шли к дому молча. Людмила – впереди, словно пленница. Павел и его мать – следом, о чём-то тихо переговариваясь.
"Вот и всё," - думала Людмила. - "Сейчас скажут, что мне пора собирать вещи. Или предложат остаться на их условиях."
Войдя в дом, она с удивлением заметила на столе бутылку коньяка. И три рюмки.
- Садись, Людочка. - Галина Васильевна кивнула на стул.
- Нам нужно поговорить. О деньгах. О доме.
Она взглянула на сына.
- И о том, что это, на самом деле, никакая не дача.
Людмила непонимающе посмотрела на неё.
- А что же это?
Галина Васильевна тяжело вздохнула и налила коньяк в рюмки.
- Это бизнес, Людочка. Наш семейный бизнес.
Она подняла рюмку и посмотрела на свет, словно видя там что-то известное только ей.
- Завтра сюда приедут наши... гости. И вот тогда ты узнаешь, для чего мы действительно собирали все эти вещи. - Галина Васильевна сделала паузу.
- И почему мы так боимся лишних глаз в кладовке на втором этаже, куда ты ещё не заглядывала.
Людмила не спала всю ночь. Лежала, глядя в потолок, и пыталась осмыслить услышанное. Семейный бизнес. Таинственные гости. Кладовка на втором этаже, о которой она даже не подозревала.
- Ты как? - шепнул Павел, повернувшись к ней.
- Не знаю, - честно ответила она. - Всё так... неожиданно.
Он осторожно взял её за руку.
- Знаешь, я рад, что теперь ты знаешь. Держать это в секрете было тяжело.
Утро началось суетливо. Галина Васильевна металась по дому, проверяя каждый угол.
- Людочка, помоги с занавесками, - попросила она. - Нужно повесить новые, светлые.
Пока они возились с карнизом, Людмила решилась спросить:
- А кто эти... гости?
Свекровь на секунду замерла.
- Увидишь. Главное, не удивляйся ничему.
В десять раздался звонок в дверь. Галина Васильевна выпрямилась, одёрнула блузку и пошла открывать.
На пороге стояла элегантная пара средних лет. Мужчина в твидовом пиджаке. Женщина в шляпке с вуалью. Словно сошедшие со страниц журнала "Иностранная литература".
- Добрый день. - произнёс мужчина с лёгким акцентом.
- Мы к вам по объявлению.
Людмила удивлённо посмотрела на Павла. Тот едва заметно кивнул.
- Проходите, - засуетилась Галина Васильевна. - Чай, кофе?
- Благодарю, не стоит, - ответила женщина. - Мы бы хотели сразу посмотреть коллекцию.
Коллекцию? Людмила почувствовала, как сердце забилось чаще.
Галина Васильевна повела гостей на второй этаж. Прямо к той самой кладовке.
- Павлуша, принеси каталог, - бросила она через плечо.
Людмила осталась одна в гостиной. Через несколько минут сверху донеслись восхищённые возгласы.
Когда все спустились, лица гостей сияли.
- Это просто невероятно. - говорил мужчина.
- Такая сохранность, такие редкие экземпляры!
- Мы возьмём всё. - добавила женщина.
- И готовы заплатить больше, чем вы просили.
Галина Васильевна просияла.
- Отлично! Тогда перейдём к оформлению?
Гости уехали через час, увозя с собой несколько объёмных чемоданов. Людмила всё это время сидела как на иголках.
Когда дверь закрылась, Галина Васильевна облегчённо выдохнула и повернулась к невестке.
- Ну что, теперь ты всё поняла?
Людмила медленно покачала головой.
- Если честно, нет. Что это было?
Павел улыбнулся.
- Это были коллекционеры. Из Европы. Они скупают старые советские вещи. Открытки, марки, значки. Даже бытовую технику.
- И платят за это большие деньги, - добавила Галина Васильевна. - Очень большие.
Людмила ошарашенно смотрела на них.
- То есть... всё это, что вы храните...
- Это не просто вещи, - мягко поправила её свекровь. - Это наш товар. Мы годами собирали их, зная, что однажды они станут ценными.
- А холодильник? Старые продукты?
Галина Васильевна рассмеялась.
- Ах, это. Должна же я была как-то объяснять наш образ жизни. К тому же, некоторые покупатели любят "аутентичность". Видела бы ты, как они радовались баночке с вареньем семидесятых годов!
Людмила почувствовала, как у неё кружится голова.
- И вы всё это время...
- Проверяли тебя, - закончил Павел. - Прости. Мы должны были убедиться, что тебе можно доверять.
Галина Васильевна подошла к Людмиле и взяла её за руки.
- Теперь ты часть семьи. И часть бизнеса, если захочешь.
Людмила молчала, переваривая информацию. Потом вдруг рассмеялась.
- Знаете, а ведь я чуть не сбежала. Думала, вы просто помешаны на старье.
Павел обнял её.
- Ну, технически, так и есть. Просто наше помешательство приносит доход.
Галина Васильевна хитро прищурилась.
- А теперь, когда все секреты раскрыты, может, займёмся делом? У меня на примете есть комиссионный магазин. Говорят, там нашли партию нераспечатанных кассет с записями ...
Вечером, сидя на веранде с чашкой чая, Людмила наблюдала, как Павел и Галина Васильевна разбирают коробку со старыми открытками. Их лица были такими увлечёнными, счастливыми.
"Вот настоящее богатство," - подумала она. - "Не деньги, а дело, которое объединяет семью."
Она сделала глоток чая и вдруг поперхнулась.
- Галина Васильевна, а это случайно не тот чай, с красной наклейкой, что вы хранили "для особого случая"?
Свекровь лукаво подмигнула.
- Он самый. Индийский, восемьдесят пятого года. Пей, не бойся.
Людмила осторожно поставила чашку.
- А что ещё вы храните в доме? Я имею в виду, о чём мне стоит знать?
Галина Васильевна и Павел переглянулись с загадочными улыбками.
- Ну, - протянула свекровь, - есть ещё подвал. Туда мы пока никого не пускали. Даже самых близких покупателей.
- И что там? - Людмила почувствовала, как внутри всё замерло.
- Завтра покажем, - ответил Павел. - Если, конечно, ты окончательно решишь остаться с нами.
Людмила посмотрела на свой чемодан, всё ещё стоявший в углу веранды.
Оказывается, новая жизнь может начаться совсем не так, как ты планируешь.
***
Дорогие мои, поделитесь своими семейными тайнами в комментариях!
А может, у вас тоже есть свекровь с особой системой хранения вещей?
Подпишитесь: никогда не знаешь, какое сокровище найдёшь внутри!
---
Спасибо за вашу оценку в Донатах
***