Повесть «Ася впервые была опубликована в «Современнике» в 1858 году с подзаголовком «Рассказ Н.Н.». И если сейчас мы воспринимаем героиню как одну из чудесных «тургеневских девушек», то при появлении повести очень многие её образ попросту не приняли. В.П.Боткин, например, писал А.А.Фету: «"Ася" далеко не всем нравится. Мне кажется, что лицо Аси не удалось». Другой русский критик, E.Я.Колбасин, сам повесть принявший очень горячо, сообщал Тургеневу: «Сейчас от Тютчевых пришел, где произошёл спор по поводу "Аси". Им не нравится. Находят, что Ася лицо натянутое, не живое. Я говорил противное».
Сейчас, конечно, странно читать такое. Но даже рьяные защитники повести и её героини считали образ Аси, как они говорили, необычайным и неожиданным. И ведь Тургенев действительно сначала несколько удивляет изображением героини.
Напомню, что, как и многие другие произведения, «Ася» написана от первого лица и рассказчик – это отнюдь не Тургенев. Н.Н. (имя его нигде не будет указано) вспоминает, как он сам говорит, «дела давно минувших дней». И именно его глазами мы смотрим на Асю. Портрет её складывается из отдельных деталей: «девушка невысокого роста», «было что-то своё, особенное, в складе её смугловатого, круглого лица, с небольшим тонким носом, почти детскими щёчками и чёрными, светлыми глазами. Она была грациозно сложена, но как будто не вполне ещё развита». Многократно приходилось читать о допущенной Тургеневым ошибке в описании облика Павла Петровича Кирсанова – «особенно хороши были светлые, чёрные, продолговатые глаза», но ведь и здесь мы видим ту же самую «ошибку». Следовательно, для Тургенева «светлые глаза» - это не цвет, а свет, идущий от них… Грациозность изящество Аси будут подчёркнуты «живописным» сравнением: «Она сложена, как маленькая рафаэлевская Галатея в Фарнезине», Имеется в виду фреска Рафаэля «Триумф Галатеи»:
Но одновременно с этим Н.Н. скажет, что сразу заметил в Асе «что-то напряжённое, не совсем естественное». Он думает о ней как о «капризной девочке с натянутым смехом». И вопрос, который мучит его, - действительно ли она сестра Гагина. Его смущает и то, что «она нисколько не походила на своего брата», и несколько странные рассуждения Гагина: «Она у меня очень избалована, как видите, да что прикажете делать? Взыскивать я ни с кого не умею, а с неё и подавно. Я обязан быть снисходительным с нею». И, конечно, больше всего поражают случайно услышанные слова девушки, обращённые к брату: «Нет, я никого не хочу любить, кроме тебя, нет, нет, одного тебя я хочу любить — и навсегда». Н.Н. поражён и разочарован: «Однако, — думал я, — умеют же они притворяться! Но к чему? Что за охота меня морочить? Не ожидал я этого от него… И что за чувствительное объяснение?»
Разгадка придёт позднее (странно только, что у нас, оказывается, есть и невнимательные читатели: в одном из отзывов на фильм – к фильму я ещё обращусь позднее – я прочла, что Тургенев написал повесть о двух авантюристах, которые ездят по Европе, выдавая себя за брата и сестру). И разгадка будет простой и очень драматичной в своей простоте. «Уж не думаете ли вы, что она не сестра мне?.. Нет, она точно мне сестра, она дочь моего отца», - так начнёт свой рассказ Гагин.
Если Сусанна в «Несчастной», зная, кто её отец, не видит от него ласки и должна молчать о родстве с Колтовским («И я точно никому об этом не говорила… Это приказание моей матери я поняла… Я поняла, что я должна была молчать, что моя мать у меня прощения просила!»), то положение Аси совершенно иное: её отец, который «сошёлся» с горничной покойной жены, хотел жениться на «этой Татьяне», но получил отказ и на своё предложение («Что, мол, я вам за жена? какая я барыня?), и на желание дочь «иметь при себе» и поэтому взял девочку в дом лишь после смерти её матери.
Умирая, отец поручает Гагину позаботиться о девочке («Вот, — сказал мне с усилием отец, — завещаю тебе мою дочь — твою сестру»), на которую до этого он «не обратил особенного внимания» («Отец сказал, что она сирота и взята им на прокормление — он именно так выразился»).
Девочка попала в барский дом «на девятом году» - и сразу почувствовала изменение своего положения: «Она до сих пор не может забыть ту минуту, когда ей в первый раз надели шёлковое платье и поцеловали у ней ручку». Она жила рядом с заботливым отцом - «Он не баловал её, то есть не нянчился с нею; но он любил её страстно и никогда ничего ей не запрещал: он в душе считал себя перед ней виноватым». Мне кажется, что, в отличие от того же Колтовского, отец Аси виноват перед нею очень мало: не женился и, таким образом, не узаконил её не по собственной вине, после смерти матери «был её учителем», не оставил и после смерти.
Наверное, вообще можно сказать, что судьба улыбнулась девушке, так как брат, которому поручены заботы о ней, свято выполняет завет отца. Во-первых, он искренне полюбил её, и она, сначала дичившаяся его («при одном звуке моего голоса, её била лихорадка, ласки мои повергали её в тоску»), «страстно привязалась» к нему («когда она убедилась, что я точно признаю её за сестру и полюбил её, как сестру»). Во-вторых, Гагин не только заботится о ней, но и, когда встаёт вопрос, что делать после её выхода из пансиона, жертвует ради неё своей карьерой: «Вдруг мне пришла благая мысль: выйти в отставку, поехать за границу на год или на два и взять Асю с собой».
Но при всё том, хотя благодаря заботам любящих людей «сердце в ней не испортилось, ум уцелел», Ася с самого начала «поняла своё ложное положение». Гагин заметит: «Вы видите, что она многое знала и знает, чего не должно бы знать в её годы… Но разве она виновата? Молодые силы разыгрывались в ней, кровь кипела, а вблизи ни одной руки, которая бы её направила». И она не может не мучиться от всего происходящего: «Она хотела… заставить целый мир забыть её происхождение; она и стыдилась своей матери, и стыдилась своего стыда, и гордилась ею».
Рассказывая о сестре, Гагин подчеркнёт, что в годы обучения «Ася была чрезвычайно понятлива, училась прекрасно, лучше всех». Но привыкшая жить независимо, ищущая в книгах ответы на жизненные вопросы девушка не может заставить себя подчиняться общепринятым законам, и это проявляется и в пансионе, где она «продолжала идти своей дорогой», «не хотела подойти под общий уровень, упрямилась, глядела букой», потому что понимала: «в её положении ей надо было либо прислуживаться, либо дичиться». Она и дичится, не позволяя барышням «из хороших фамилий» обижать себя и не уступая ни в чём. «Однажды на уроке из закона Божия преподаватель заговорил о пороках. "Лесть и трусость — самые дурные пороки", — громко промолвила Ася».
Д.И.Писарев писал о тургеневской героине: «Ася — милое, свежее, свободное дитя природы». Не будет углубляться в его рассуждения о недостатках дворянской системы воспитания и необходимость общественной эмансипации женщины, но, думается мне, с этим высказыванием нельзя не согласиться.
И вот это «дитя природы» сталкивается с очередным испытанием на своём жизненном пути…
В статье использованы иллюстрации В.М.Зельдеса
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале
"Путеводитель" по тургеневскому циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь
