Найти в Дзене
Мозаика Прошлого

Волынская резня: почему жертвы не стали героями? 5 причин исторической несправедливости

Почему одни страдания помнят столетиями, а другие словно стирают с памяти? Имена Освенцима, Лидице и Хатыни стали символами ужаса Второй мировой. А вот Волынская резня — почти незаметный след в коллективной памяти. Даже само её название звучит как тревожный, неразборчивый шепот. Более ста тысяч убитых — и почти нигде за пределами Польши ты не найдёшь памятников этим людям. Почему так? Как случилось, что целая человеческая трагедия оказалась за границами «официальной» истории?
Разберёмся. Ниже — пять причин, почему о жертвах Волыни вспоминают так редко. Можно спорить с каждой из них, но игнорировать — невозможно. Мир после войны оказался залит кровью, покрыт пеплом и разделён по линиям влияния. Холокост, блокада Ленинграда, Хиросима — стали символами боли XX века. Но Волынская резня — жестокое и массовое истребление польских граждан украинскими националистами в 1943-м — осталась в тени. Почему? Ответ — в политике. После Победы все торопились делить Европу. Польша ушла в социалистически
Оглавление

Введение: Трагедия, которую стараются не вспоминать

Почему одни страдания помнят столетиями, а другие словно стирают с памяти? Имена Освенцима, Лидице и Хатыни стали символами ужаса Второй мировой. А вот Волынская резня — почти незаметный след в коллективной памяти. Даже само её название звучит как тревожный, неразборчивый шепот.

Мемориал «Аллея жертв геноцида ОУН-УПА*», расположенный в городе Легница, Польша
Мемориал «Аллея жертв геноцида ОУН-УПА*», расположенный в городе Легница, Польша

Более ста тысяч убитых — и почти нигде за пределами Польши ты не найдёшь памятников этим людям. Почему так? Как случилось, что целая человеческая трагедия оказалась за границами «официальной» истории?
Разберёмся. Ниже — пять причин, почему о жертвах Волыни вспоминают так редко. Можно спорить с каждой из них, но игнорировать — невозможно.

Основная часть

1. Тема слишком неудобна для послевоенной Европы

Мир после войны оказался залит кровью, покрыт пеплом и разделён по линиям влияния. Холокост, блокада Ленинграда, Хиросима — стали символами боли XX века. Но Волынская резня — жестокое и массовое истребление польских граждан украинскими националистами в 1943-м — осталась в тени. Почему? Ответ — в политике.

После Победы все торопились делить Европу. Польша ушла в социалистический лагерь, Украина — в СССР, а Запад строил новый порядок. Кому в таком раскладе выгодно было поднимать тему кровавой резни на востоке? Да никому. Сталин, естественно, украинский национализм подавлял, но и память о погибших поляках в рамках «дружбы народов» продвигать не собирался. Польша, завися от Москвы, тоже молчала.
Трагедия не вписывалась в нужный политический нарратив. История — это всего лишь дипломатия, переведённая на прошлое. И Волынь в этой игре просто отдали в жертву.

К тому же термин «Волынская резня» появился не сразу. Сначала это были упоминания о «погромах», «инцидентах» — без акцента на этнический характер. Даже донесения НКВД скорее говорили о действиях «бандформирований», чем об акте чистки.

2. Потомки жертв остались без поддержки и голоса

Холокост стал примером того, как целый народ сумел отстоять право на память. Еврейские общины создали мощную сеть музеев, книг, фильмов, судебных процессов. С Волынью всё было иначе.

Погибшие — в основном сельские жители, разбросанные по деревням. Их семьи выселили или ассимилировали после войны. Потомки — лишённые ресурсов, разрозненные, не имели сил на борьбу за признание. Да и долгое время говорить об этом было просто опасно — сначала в социалистической Польше, потом из-за польско-украинского политического «примирения».
Многие выжившие так и не дали показаний. Кто — от страха. Кто — от нежелания вспоминать. Кто — потому что не верил, что это кому-то нужно. И в результате случилось ещё одно преступление — забвение.

Только в 90-е начались попытки собрать свидетельства. Одна из немногих инициатив — многотомник «Книга праведников Восточных окраин», где публиковались истории спасённых поляков. Но это уже была борьба с ускользающим временем — когда большинство свидетелей либо умерли, либо едва могли говорить.

3. Польша и Украина: обойти, не решив

Две страны десятилетиями старались договориться, как можно тише. И Волынская трагедия в этой конструкции была как заноза: вытащишь — будет боль, оставишь — будет гноиться.

В 2000-х президенты обеих стран говорили о примирении, но осторожно. Использовать слово «геноцид» — значило спровоцировать конфликт. Всё держалось на хрупких формулировках.

Когда в 2016-м польский Сейм признал резню геноцидом, Украина резко отреагировала. Националисты, как Тягнибок, назвали это ударом по исторической памяти. В стране, где улицы названы в честь Шухевича и Бандеры — таких, кого в Польше считают ответственными за убийства, — говорить об этнической чистке было равносильно скандалу.

Две страны с "европейскими амбициями" так и не смогли договориться даже о базовых фактах. Польша хочет признания, Украина — молчания. И каждый шаг навстречу тонет в дипломатических компромиссах.

4. Документы противоречат, а часть — исчезла

Любой, кто решит изучить Волынь глубже, окажется в архивной путанице. Документы — от советских, до польских и немецких — показывают разное.
Где-то говорится о чётко спланированной акции УПА*. Где-то — о спонтанной резне на фоне страха перед польским реваншизмом. Цифры тоже разнятся: от 30 до 100 тысяч погибших. Такие расхождения становятся ареной политических торгов.

Добавьте к этому, что часть архивов УПА* была намеренно уничтожена, а часть до сих пор засекречена. Можно как обычно обвинять СССР, но это
слишком просто. Важнее понять, как это исказило наше знание о тех событиях. Без полного доступа к источникам мы, по сути, копаемся в руинах, надеясь на крупицы правды.

5. Кто и зачем искажает эту память

Чем дальше во времени — тем яростнее споры. Польша требует справедливости, украинские националисты защищают «освободительное прошлое». А мировые СМИ? Им Волынь — тема неудобная, сложная, локальная. Не формат.

А в самой Украине — с 2014 года пошла героизация УПА*. В условиях войны с Россией всё антисоветское — автоматически «правильное». Поэтому говорить об убийствах — значит бить по образу своих героев.
Сегодня Украина строит демократию на мифах, унаследованных от авторитаризма. Пока миф важнее факта — память остаётся искажённой.

Заключение

История — не всегда про справедливость. Чаще — про то, кто первым заговорит. Волынская трагедия — как ком в горле у целого поколения. Страшно помнить, неудобно признавать. Она осталась на задворках парадов, мифов, дипломатии.

Погибшие не стали героями. Не потому что были не достойны, а потому что их смерть никому не была выгодна. Польша молчала из-за зависимости от СССР, Украина — чтобы строить новую идентичность. А Запад? Запад предпочёл не вмешиваться.

Сегодня, когда память становится оружием, особенно важно видеть разницу между правдой и удобной ложью. Волынь — это лакмус: насколько мы готовы признать ошибки, принять чужую боль?

* — Организации признаны экстремистскими и запрещены в России.

Вам может быть интересно:

  • До 100 000 убитых: почему никто не ответил за Волынскую резню? 3 главных фактора безнаказанности - https://dzen.ru/a/Z-7t7A78T1M49XIl
  • Польша и Литва: 3 причины, почему союз так и не состоялся - https://dzen.ru/a/Z_eacK4Ndgo-9B1i
  • Почему Польша не смогла удержать Западную Украину? - https://dzen.ru/a/Z-7tIVHnrFu11tcO
  • Почему ОУН-УПА* выбрали Волынь? 3 фактора, сделавшие регион ареной резни - https://dzen.ru/a/Z_EzfL7zD1Zxt2Cu
Дорогой читатель, спасибо за внимание! Буду рад, если вы оставите свое мнение! Я всегда открыт к конструктивной критике, которая поможет становиться лучше!
-2

Кнопка, чтобы поддержать автора :)