Клара внимательно рассматривала рисунок на теле Митьки, думая, откуда ей лучше начать разрез. В окно что-то со всего размаха стукнуло, потом ещё раз и ещё.
— Птица какая-то бьётся, — поморщилась Алёна.
— Открой, это Чугайстер в окно ломится, — ответила Клара.
Она тыкала коготком в сине-чёрную пульсирующую «жилу» под кожей Митьки.
— Считаешь, что его нужно впустить? — спросила Алёна.
— Впусти, а то он волком обернётся и выбьет либо окно, либо дверь, а тебе такие траты сейчас ни к чему, — спокойным голосом ответила Клара, не отрывая взгляда от причудливых узоров.
Алёна распахнула окно, и к ним вместе с морозным воздухом ворвался огромный филин. Он опустился на пол, встряхнулся и обратился обратно в деда Чугайстера.
— Ты чего вернулся? — спросила его Алёна.
— Эту штуку нельзя трогать, — помотал головой Чугайстер.
— Почему? — Клара глянула на него с любопытством.
Чугайстер тяжело вздохнул, провёл рукой по седой бороде и подошёл ближе к Митьке. Его глаза, мутные и глубокие, как лесные омуты, скользнули по рисунку на коже.
— Тётка Акулина велела присматривать за Митькой? — Алёна насупилась.
— Велела. Но вот это не то, что вы думаете, — помотал он головой. — Это не ошейник. Она хотела сделать его сильнее. А то что это за оборотень — заяц.
— Ты когда-нибудь видел, какие у зайца когти и зубы, а задние лапы? — усмехнулась Алёна.
— И кого она сюда вживила? — поинтересовалась Клара.
Чугайстер хрипло рассмеялся, но в его смехе не было веселья — только горькая ирония.
— Не вживила, а разбудила, — поправил он, присаживаясь на краешек лавки. — В роду у Митькиных где-то далеко, через поколения, там есть кое-что... поопаснее.
Клара прищурилась, её когти медленно провели по воздуху над пульсирующим узором.
— И что же Акулина разбудила?
Старик помолчал, словно подбирая слова. За окном завыл ветер, и тени на стенах зашевелились, будто прислушиваясь.
— Того, кого лучше не тревожить. Заяц — он хоть и трусоват, зато быстр, а главное — безвреден. А вот если в Митьке проснётся тот... — Чугайстер махнул рукой. — Тогда и ему несдобровать, и всем вокруг.
— Ясно, понятно, — хмыкнула Клара. — Ты как был лесным дедом, так и остался. Хорошо хоть танцевать вместе с тобой не заставляешь. Всё загадками говоришь.
— Вот ты опять мне не веришь, демон.
Алёна перевела взгляд на Митьку. Его лицо было спокойным, дыхание ровным — будто он просто спал. Но под кожей что-то двигалось, извивалось, будто червь под землёй.
— Так что, теперь он так и будет? — спросила она.
— Если повезёт — да. Если нет... — Чугайстер встал, кости его хрустнули. — Тогда нам всем придётся быстро бежать. Потому что первым делом он рванёт за ней.
— За кем? — насторожилась Клара.
— За Акулиной, — прошептал старик. — Она его призвала. А значит, он её найдёт.
Тишина в избе стала густой, как смола. Даже огонь в печи на мгновение притих.
И тут Митька резко вдохнул — так, будто задыхался. Его веки дёрнулись.
А потом он открыл глаза.
Но это были уже не его глаза.
— Вот ведь гадство, а мы этого слушали, как он тут нам в уши лил, — сердито сказала Клара. — Алёна, держи его.
Клара перекинулась в огромного демона и вцепилась в Митькины плечи, раздирая ему кожу. Её руки и когти работали быстро, выдирая нечто, что пыталось прижиться в его теле.
Чугайстер обернулся в филина и спрятался где-то на печке. Алёна не знала, с какой стороны подойти к ним, и просто притаилась, готовая в любой момент обернуться огромной рысью.
Митька не кричал. Он рычал.
Голос, вырывавшийся из его горла, был низким, хриплым, словно сквозь зубы цедили расплавленный металл. Его тело дёргалось в руках Клары, но демон держал мёртвой хваткой, его пальцы впивались в плоть, вытягивая наружу клубящуюся чёрно-синюю массу.
— Не твоё! — прошипело из Митькиных уст, но это был не он.
— Моё, — огрызнулась Клара и рванула вверх.
Кожа лопнула с мокрым чавканьем. Из разорванной плоти вырвалось нечто, напоминающее то ли корень, то ли змею — живое, пульсирующее, покрытое мерцающими знаками. Оно извивалось в воздухе, брызгая тёмной слизью, и вдруг рвануло к окну.
Чугайстер спикировал со своего места, подхватил нечто в клюв и, снеся собой приоткрытую форточку, вылетел на улицу в мороз.
Клара на секунду остолбенела, затем бросилась к окну.
— Чёртов старый дурак! — рявкнула она, но было уже поздно.
Чугайстер, снова превратившийся в огромного филина, стремительно набирал высоту, сжимая в клюве извивающуюся тварь. Чёрно-синяя масса яростно билась, обвиваясь вокруг его шеи, но птица лишь сильнее сжала челюсти и рванула вверх, к низко нависшим тучам.
— Он её унёс! — Алёна вжалась в подоконник, следя за удаляющимся силуэтом. — Зачем?!
Клара резко развернулась к Митьке. Парень лежал без сознания, его грудь была разорвана, но рана уже затягивалась — медленно, будто невидимые нити стягивали плоть.
— Зачем он это унёс? — повторила Алёна.
— Чтобы мы не смогли эту дрянь уничтожить. Небось хозяйке своей потащил, — зло проговорила Клара.
— Ну вот, теперь тётка Акулина знает, что мы знаем её маленький секрет, и у нас могут быть неприятности, — скривилась Алёна.
— Эта тётка Акулина ещё та прохиндейка и лиса. Она скажет, что ничего такого не хотела, а только желала племяннику помочь, — хмыкнула Клара, оборачиваясь обратно в девочку-подростка.
Она подошла к раковине и стала мыть руки с мылом.
— Ну вот и футболку всю запачкала в крови, и юбку, да ещё и колготки порвала, — расстроилась Клара.
— Слушай, ты у меня тут прямо прачечную устроила, — хмыкнула Алёна.
Она притащила ей халат из спальни и старое пальто для Митьки. Халат она вручила Кларе и велела переодеться, а пальто накрыла своего сердечного друга.
— Холодно тут, — поморщилась Алёна. — Форточку выдрал старый козёл, теперь надует в избу. Надо найти, чем бы забить её.
— Там у тебя в сенях какие-то фуфайки висят.
— Вот ты и займись, а я пока твои шмотки застираю.
Алёна скрылась вместе с вещами в ванной комнате, а Клара пошла искать что-нибудь, чем можно заделать дыру в окне.
Клара, закутанная в Алёнин халат с цветочками (который ей жутко не шёл), копошилась в сенях, перебирая груду старого тряпья.
— Ну и хлам… — ворчала она, швыряя в сторону худые галоши и дырявый валенок. — Тут даже мышей не заманишь, не то что окно заделать.
Из-за спины донёсся слабый стон. Митька на лавке зашевелился, пытаясь приподняться.
— Ты чего, косой? — Клара высунула голову из сеней. — Лежи, не дёргайся, а то швы разойдутся.
— Где Алёнка? — прохрипел он, морщась от боли.
— Стирает мою окровавленную юбку, — Клара зябко куталась в халат. — Кстати, спасибо за «обновки». Теперь я похожа на бабушку с рынка.
Митька попытался улыбнуться, но тут же застонал, схватившись за грудь.
— Ой, не корчи рожу, — Клара махнула рукой. — Всё зарастёт. У тебя, похоже, теперь регенерация, как у оборотня.
В ванной зашуршала вода, и через мгновение появилась Алёна, вытирая мокрые руки о фартук.
— Ну, с одеждой пока беда, — вздохнула она. — Кровь не отстирывается. Вещи я замочила, так что через несколько минут должно всё отойти. Придётся тебе пока в халате посидеть.
— Зато в чистом, — буркнула Клара.
— А форточку чем забивать будем? — Алёна оглядела сени.
— Да вот… — Клара вытащила из-под груды хлама потрёпанный ватник. — Разорвём его и заткнём.
— Мой дедовский ватник?! — возмутился Митька.
— Ты хочешь, чтобы ночью все здесь инеем покрылось? — приподняла бровь Клара.
Митька замялся, потом махнул рукой:
— Ладно, рви.
Клара с хрустом разодрала ватник на несколько частей, а Алёна тем временем подошла к Митьке и поправила пальто на нём.
— Как себя чувствуешь?
— Как будто меня пьяные трактористы молотили, — прошептал он.
— Зато живой, — Алёна погладила его по голове. — И, кажется, теперь у тебя суперспособности.
— Какие?
— Ну… — она задумалась. — Теперь на тебе всё быстро заживает.
— Благодарю, — мрачно усмехнулся Митька. — Очень вдохновляет.
Клара, тем временем, закончила затыкать форточку тряпьём и с удовлетворением оглядела свою работу.
— Ну, хоть не дует. Теперь бы поесть что-нибудь.
— О! — Алёна хлопнула в ладоши. — У меня как раз есть борщ!
— Борщ?! — усмехнулась Клара.
— Ну да, — Алёна пожала плечами. — А ты ананасов с рябчиками хотела?
Митька слабо захихикал, но тут же закашлялся.
— Ладно, — Клара махнула рукой. — Давай свой борщ. Надеюсь, там не будет никакой такой магической дряни.
Алёна улыбнулась и направилась к плите, где уже стояла кастрюлька с борщом.
А за окном, в темноте ночи, что-то прошмыгнуло. Но все трое сделали вид, что не заметили.
Потому что иногда лучше просто поесть борща.
Автор Потапова Евгения
