Аня проснулась от звука открывающейся двери. Поморщилась, натянула одеяло на голову, надеясь, что это ей только показалось. Но нет — через мгновение послышались шаги в прихожей, а затем негромкое, но отчетливое цоканье языком.
— Седьмой час, а они всё спят, — раздался громкий шепот Галины Петровны. — И окна не открыты. Когда же проветривать?
Аня толкнула локтем мужа. Дима сонно промычал что-то невнятное и перевернулся на другой бок.
— Дима, — зашипела Аня, — твоя мама опять пришла. Без звонка.
— Ну и что? — сонно пробормотал он. — Пусть приходит, ей же тоже одиноко.
— В семь утра? В субботу?
Дима только что-то невнятно проворчал и накрылся подушкой. Аня тяжело вздохнула, накинула халат и вышла из спальни.
— Доброе утро, Галина Петровна, — она постаралась улыбнуться как можно приветливее, хотя внутри всё кипело. — Вы сегодня рано.
— Ой, Анечка, извини, разбудила? — свекровь суетилась на кухне, расставляя принесенные контейнеры с едой. — Я вам завтрак принесла. Сырники, твои любимые. И кашу овсяную для Димочки. А то вы опять будете свои бутерброды есть, какое же это питание.
Аня смотрела, как Галина Петровна хозяйничает на их кухне, открывает шкафчики, достает тарелки, и чувствовала, как тихая ярость поднимается внутри. Шесть месяцев. Шесть месяцев этого КОШМАРА. И ни конца, ни края не видно.
— Чай будешь? — спросила свекровь таким тоном, будто это она тут хозяйка, а Аня — гостья.
— Нет, спасибо. Я в душ сначала, — ответила Аня, опасаясь, что если останется на кухне, то наговорит лишнего.
***
Их квартира — подарок Галины Петровны на свадьбу — была настоящей мечтой. Новостройка в хорошем районе, с видом на парк, просторная, светлая. Когда будущая свекровь объявила о своем решении, Аня не могла поверить своему счастью. Она бросилась обнимать Галину Петровну, называя ее «второй мамой» и обещая, что будет любить Диму всю жизнь.
— Ты заслуживаешь лучшего, сынок, — растроганно говорила свекровь на свадьбе, вручая им символический ключ. — Я всю жизнь ради тебя старалась. И буду стараться, пока жива.
Первые недели были сказкой. Они с Димой ходили по магазинам, выбирали мебель, строили планы на будущее. Галина Петровна ненавязчиво давала советы, иногда приносила еду, помогала с обустройством.
А потом начались странности.
Сначала Галина Петровна стала заходить без предупреждения. «Я просто мимо проезжала», «хотела узнать, не нужно ли чего», «завезла вам пирожки, пока горячие». Потом Аня обнаружила, что вещи в шкафах переложены, «чтобы удобнее было». Затем свекровь начала переставлять мебель в их отсутствие, потому что «так эргономичнее».
Когда Дима, по просьбе Ани, спросил у матери, не много ли она времени проводит в их квартире, Галина Петровна обиделась.
— Если я вам мешаю, так и скажите! Я ведь только помочь хочу. Вы молодые, неопытные, а я плохого не посоветую.
Дима тут же стал оправдываться, уверять, что все в порядке, что они ценят ее помощь.
Кульминация наступила, когда Аня, устав от постоянных визитов, предложила поменять замки. Дима категорически отказался:
— Мама нам квартиру подарила, как я могу не дать ей ключи? Это неблагодарно.
— Она ее не подарила, — горько сказала Аня. — Я специально узнавала. Квартира оформлена на нее, не на нас.
Тогда и случился их первый серьезный скандал.
***
— Анечка, я тут на выходных присмотрела замечательный шкаф для гостиной, — Галина Петровна разливала чай, пока Аня молча жевала сырник. Дима уже сидел за столом, свежий и бодрый, словно и не храпел полчаса назад. — Он в классическом стиле, из натурального дерева. Гораздо лучше этого вашего... как его... минимализма.
— У нас уже есть шкаф, Галина Петровна, — ровным голосом ответила Аня.
— Есть, но какой! — отмахнулась свекровь. — Эта современная мебель без души. То ли дело раньше делали — на века! У меня до сих пор бабушкин сервант стоит, хоть в музей отдавай.
— Мам, нам нравится наша мебель, — мягко сказал Дима, бросив на Аню предупреждающий взгляд. — Давай не будем об этом.
— Да я что, я ничего, — Галина Петровна сделала обиженное лицо. — Просто забочусь о вас. Мне ведь не всё равно, как вы живете.
Они завтракали в напряженном молчании. Аня чувствовала, как каждый кусок застревает в горле. Она уже знала, что свекровь сейчас начнет.
— Кстати, Димочка, — как бы между прочим сказала Галина Петровна, допивая свой чай. — Я вчера с твоей начальницей в магазине встретилась, Викторией Андреевной.
— Да? — Дима вскинул брови. — И о чем вы говорили?
— Да так, о разном. Она сказала, что ты молодец, хорошо работаешь. Правда, упомянула, что твой отчет за прошлый месяц немного подкачал. Но ты не переживай, я сказала, что ты исправишься.
Аня увидела, как лицо мужа напряглось.
— Мама, у меня все в порядке с отчетами. И не нужно обсуждать мою работу с моим руководством.
— Я просто случайно встретилась! Что мне было, делать вид, что я тебя не знаю? — Галина Петровна всплеснула руками. — Я же твоя мать, мне не всё равно!
Аня встала из-за стола.
— Спасибо за завтрак, Галина Петровна. Я пойду собираться, у нас сегодня дела.
— Какие дела? — тут же насторожилась свекровь. — Вы куда-то едете?
— Да, — соврала Аня. — К моим родителям в пригород.
— А почему ты мне не сказала? — Дима удивленно посмотрел на жену.
— Я вчера говорила, ты забыл, — Аня многозначительно посмотрела на мужа, надеясь, что он поддержит ее ложь.
— Ах да, точно, — неуверенно сказал Дима. — Извини, мам, мы не сможем сегодня с тобой.
Галина Петровна поджала губы.
— Ну что ж, поезжайте, если вам так нужно. А я тут приберусь немного, а то у вас пыль везде.
«Опять», — подумала Аня, но промолчала.
***
— Зачем ты соврала? — спросил Дима, когда они вышли из дома. — Нам теперь правда придется ехать к твоим родителям?
— А что, у тебя были другие планы? — Аня почувствовала, что закипает. — Сидеть весь день под присмотром твоей матери? Слушать, как я плохо убираюсь, готовлю, одеваюсь?
— Ну перестань, — Дима примирительно обнял ее за плечи. — Мама просто заботится о нас.
— Дима, она контролирует каждый наш шаг! Она приходит без предупреждения, перекладывает наши вещи, критикует всё, что я делаю! Это не забота, это... я не знаю, что это, но это невыносимо!
— Аня, ну что ты драматизируешь, — вздохнул Дима. — Мама всегда такой была, просто она любит порядок.
— Не только порядок. Она любит контроль. Полный и безоговорочный. Ты знаешь, что она вчера сказала? Что мы неправильно храним фрукты в холодильнике. Фрукты, Дима! Как вообще можно неправильно хранить фрукты?!
Дима рассмеялся и притянул ее к себе.
— Ладно тебе. Поехали к твоим родителям, отдохнем от всего этого. Я соскучился по твоей маме и ее фирменному пирогу.
Аня вздохнула. Спорить было бессмысленно. Дима не видел, не хотел видеть, что происходит. Для него мама всегда была святой — заботливой, любящей, отдавшей ему всю свою жизнь. Он просто не мог допустить мысли, что ее поведение может быть неправильным.
В глубине души Аня надеялась, что со временем всё наладится. Что они смогут поговорить с Галиной Петровной, объяснить ей границы. Что она поймет и отступит, позволит им жить своей жизнью.
Но каждый раз, когда они затрагивали эту тему, свекровь делала обиженное лицо и начинала говорить о своих жертвах ради сына, о том, как тяжело ей одной, как она всего лишь хочет помочь, а они её отталкивают. И Дима сдавался, не в силах противостоять матери.
***
Известие о беременности стало для Ани одновременно радостью и новым поводом для тревоги. Она так хотела ребенка, так мечтала о своей настоящей семье. Но теперь ей предстояло не только стать матерью, но и защищать свое материнство от вмешательства Галины Петровны.
Дима был счастлив. Он кружил Аню по комнате, обещал, что будет самым лучшим отцом на свете, что будет носить ее на руках все девять месяцев.
— Надо рассказать маме, — сказал он, когда первая волна эйфории прошла.
— Может, пока не стоит? — осторожно предложила Аня. — Давай сначала сходим к врачу, убедимся, что всё хорошо.
— Да ладно тебе, мама будет так счастлива! Она всегда мечтала о внуках.
И конечно, Галина Петровна была в восторге. Она примчалась к ним через полчаса после звонка сына, с охапкой книг по беременности и воспитанию детей.
— Анечка, теперь тебе нужно особенно следить за питанием, — командовала она, пока Аня сидела, прижавшись к Диме на диване. — Никакого кофе, никаких вредных продуктов. Я буду готовить тебе правильные обеды.
— Спасибо, Галина Петровна, но я справлюсь, — попыталась возразить Аня.
— Какое справлюсь! — отмахнулась свекровь. — Ты работаешь целыми днями, когда тебе готовить. А я на пенсии, у меня времени полно. И опыт есть, я же Диму одна растила.
Дима с благодарностью смотрел на мать, и Аня поняла, что проиграла, даже не начав борьбу.
А через неделю Галина Петровна пришла с каталогами детской мебели.
— Смотрите, какая чудесная кроватка! И комод для пеленания. Нужно будет переделать вашу гостевую комнату в детскую. Я уже присмотрела обои с мишками, очень милые.
— Мам, но мы еще не знаем, кто у нас будет, — растерянно сказал Дима.
— А какая разница? Мишки подойдут и для мальчика, и для девочки. Я уже заказала, завтра привезут.
— Вы заказали? — Аня не могла поверить своим ушам. — Вы уже заказали обои? — переспросила она, чувствуя, как внутри поднимается волна возмущения. — Без нашего согласия?
— Ну что ты, Анечка, — Галина Петровна сделала удивлённое лицо. — Я же как лучше хотела. Зачем вам тратить время на выбор, когда я могу помочь? Я же вижу, как вы устаёте на работе.
Дима положил руку на плечо Ани.
— Мам, всё-таки надо было сначала с нами посоветоваться, — сказал он мягко, но Аня заметила, что он избегает смотреть матери в глаза.
— А что тут советоваться? — свекровь развела руками. — Обычные детские обои. Не понравятся — переклеим.
— Дело не в обоях, — Аня старалась говорить спокойно, хотя сердце колотилось как бешеное. — Дело в том, что это наш ребёнок и наша квартира.
— Ваша? — Галина Петровна подняла брови. — Технически, квартира оформлена на меня, если уж на то пошло.
В комнате повисла тяжёлая тишина.
— Мама, — голос Димы звучал растерянно, — ты же подарила нам эту квартиру на свадьбу...
— Конечно, подарила! — тут же смягчилась свекровь. — Я просто напомнила, что юридически... Ой, да что мы об этом. Я же для вас стараюсь! Я такой кредит взяла на ремонт, чтобы вам хорошо жилось! А сейчас ещё займ оформила на детскую мебель. Всё для вас, для внука моего будущего!
Кредит? Займ? Они ничего не знали об этом.
— Дима, нам надо поговорить, — сказала она, вставая. — Извините, Галина Петровна.
Дима неохотно последовал за женой в спальню. Как только дверь закрылась, Аня зашипела:
— Ты слышал? Она оформила кредит на ремонт! Займ на детскую! Без нашего ведома! Она считает эту квартиру своей!
— Тише, — Дима нервно покосился на дверь. — Она просто хотела сделать нам приятное.
— Приятное? — Аня уже не сдерживалась. — Она превратила нашу жизнь в кошмар! А теперь собирается контролировать и воспитание ребёнка!
— Ты преувеличиваешь...
— Нет, Дима, я не преувеличиваю. Твоя мать манипулирует нами через квартиру. Я больше так не могу. Или мы съезжаем, или... я не знаю, что будет.
***
Следующие дни прошли в бесконечных спорах. Дима метался между женой и матерью, пытаясь угодить обеим. Галина Петровна плакала, говорила о своих жертвах, о том, как она одна тянула сына, как всю жизнь экономила на себе.
— Я не понимаю, чем она тебе не угодила, — говорил Дима, когда они в очередной раз возвращались к этому разговору. — Да, она бывает навязчивой, но она любит нас.
— Она любит контролировать, — устало отвечала Аня. — Она душит нас своей «заботой». Я не хочу, чтобы наш ребёнок рос в такой атмосфере.
А когда они пришли домой и обнаружили, что в квартире полным ходом идёт ремонт детской — стены ободраны, мебель вынесена, повсюду пыль и рабочие — Аня не выдержала.
— Всё, с меня хватит, — сказала она, глядя на растерянного мужа. — Я переезжаю. Можешь оставаться со своей матерью.
В тот же вечер она собрала необходимые вещи и переехала к подруге. Дима звонил, умолял вернуться, обещал поговорить с матерью. Аня была непреклонна: либо они снимают квартиру и живут отдельно, либо...
— Но где мы возьмём деньги на аренду? — спрашивал Дима. — У нас только-только получается откладывать, а с ребёнком расходы вырастут.
— Значит, будем экономить, — отвечала Аня. — Многие так живут. Зато это будет наша жизнь, а не жизнь под диктовку твоей матери.
Галина Петровна, узнав об ультиматуме, устроила настоящую истерику.
— После всего, что я для вас сделала! — кричала она по телефону так громко, что Аня слышала каждое слово, хотя Дима разговаривал в другой комнате. — Я в долги влезла ради вас! А теперь мне одной гасить кредит за ремонт, который вам не нужен?
Дима вернулся с бледным лицом.
— Мама говорит, что если мы съедем, она продаст квартиру, чтобы рассчитаться с долгами, — сказал он убитым голосом.
— Пусть продаёт, — Аня почувствовала странное облегчение. — Это её квартира, в конце концов.
***
Через неделю они нашли небольшую однокомнатную квартиру в старом доме, далеко от центра. Она была намного меньше и скромнее той, что подарила им Галина Петровна, но это была их территория, их крепость.
Все вещи уместились в несколько коробок и сумок. Когда Дима приехал забирать последнюю партию, мать встретила его в слезах.
— Брось меня одну, — причитала она. — Я всё для тебя отдала, а ты...
В углу гостевой комнаты стояла наполовину собранная детская кроватка. На полу лежали рулоны с обоями — те самые, с мишками.
— Мам, мы будем приезжать, — обещал Дима, избегая смотреть на эту картину. — Просто нам с Аней нужно пространство.
— Какое пространство? Да у вас там конура! — воскликнула Галина Петровна. — Вы специально это делаете, чтобы меня наказать. Я столько лет копила на эту квартиру для тебя, а ты...
Дима мягко обнял мать.
— Я люблю тебя, мам. Но я должен быть с Аней. Она моя жена, у нас будет ребёнок.
— Она настраивает тебя против меня, — всхлипнула Галина Петровна. — Она неблагодарная. Уводит тебя из такой квартиры в какую-то дыру.
Дима глубоко вздохнул. Впервые в жизни он видел ситуацию кристально ясно.
— Нет, мам. Аня не настраивает меня против тебя. Она просто хочет, чтобы мы жили своей жизнью. И я тоже этого хочу.
Он взял последнюю сумку и вышел, оставив Галину Петровну одну в большой, пустой квартире с недостроенной детской.
***
— Она звонила? — спросила Аня, когда Дима вернулся в их новую квартиру.
— Три раза, — тихо ответил он, ставя сумку в угол. — Я не брал трубку.
Аня молча обняла мужа. Она знала, как ему тяжело.
— Я не прошу тебя выбирать между мной и твоей матерью, — сказала она. — Просто...
Дима кивнул, крепче обнимая жену.
— Знаешь, — сказал он после долгого молчания, — когда я увидел эту кроватку и обои... я вдруг понял, что она делает это не для нас. Она делает это для себя. Чтобы чувствовать себя нужной, незаменимой.
— Она нужна нам, — мягко сказала Аня. — Как твоя мама, как бабушка нашего ребёнка. Но не как надзиратель.
— Думаешь, она когда-нибудь поймёт?
— Не знаю, — честно ответила Аня. — Но мы должны были попытаться.
Они стояли посреди маленькой, пустой пока квартиры — их настоящего дома, их собственного, настоящего пространства, где они будут жить по своим правилам, растить ребёнка, строить будущее.
А в другом конце города Галина Петровна сидела на полу недостроенной детской, держа в руках плюшевого мишку, которого купила для будущего внука. По её щекам текли слёзы — впервые в жизни она осталась по-настоящему одна, со своей безграничной, удушающей любовью, которая оттолкнула от неё самых близких людей.
"Чрезмерная забота делает нас рабами чужой любви." — Эрих Фромм
Автор: Владимир Шорохов ©
Книги автора на ЛитРес
📖 Также читайте: Холодная война на 45 квадратных метрах
📖 Также читайте: Дарственная на жизнь: когда родная кровь становится ядом
📖 Также читайте: — Ты думала, что деньги способны искупить предательство? Ошибаешься!
📖 Также читайте: Дом на два адреса