Я пришёл вечером, как обычно, положил ключи на тумбу, разулся, прошёл на кухню и не сказал ни слова. Я уже понимал: её нет, и не будет. Осталась только пустая квартира, кот в углу и вот этот голос тишины, от которого звенит в ушах. Раньше я вскакивал, стоило ей повернуть ключ в замке, бежал обнять; теперь же какое-то время не мог поверить, что она действительно ушла. Без скандалов, без слёз, без «собирай свои вещи». Просто аккуратно собрала сумку и исчезла.
Первый день после её ухода я провёл в каком-то прострационном оцепенении. Надеялся, что она вернётся под вечер. Второй день — та же покинутость. Неделю я бродил по комнатам, каждый предмет будто кричал: «Мы были вместе, а теперь — нет». Словно вся обстановка старалась напомнить о ней: вот её чашка, которую она всегда любила, вот щётка в ванной, вот её подхваченный резинкой блокнот с рецептами. Я перебирал пальцами эти детали, пытаясь нащупать, что же случилось.
Самое страшное было понять, что она не даёт никаких сигналов, будто ровно так и планировала. Не звонит, не пишет, не отвечает. Тихий уход — какое-то хладнокровное решение, которое она, возможно, вынашивала долго. Я хотел кричать: «Почему ты не сказала, что несчастна? Почему я не видел этого в твоих глазах?» И понимал: а, может, я был слеп, а она говорила сотнями молчаливых жестов, а я ни разу не вгляделся в них.
Всё ещё ловлю себя на желании подхватить телефон, закидать её сообщениями, вызвонить. Но здравый смысл твердит: если она так решила, значит, ей это нужно. От беззвучного ухода заболело сильнее, чем если бы разразился скандал. Может, я бы в скандале узнал, как давно у неё всё надломилось. А теперь… пустое пространство, ни упрёков, ни шансов на примирение. Словно поставила точку в книге, которую писали вдвоём, а я остался на полуслове.
Первые дни я спал плохо, подскакивал то и дело — казалось, слышу, как она ходит по коридору. Ночью прислушивался к шагам за дверью: нет ли её? Знал ведь умом, что нет, ушла, возможно, нашла другой приют, но сердце упрямо повторяло: «Может, вернётся. Не могла же она вот так взять — и вычеркнуть всё?» Но никто не приходил. В дверном глазке — темнота. Мир, где я один.
Мне было больно понимать, что то, что я называл «нашей любовью», оказалось для неё не таким уж и важным. Или важным, но давно погибшим. Знаете, это странное чувство: думал, что мы движемся одной дорогой, а на самом деле она уже давно шла в обратную сторону. Я представлял наши планы — «может, попутешествуем весной, купим что-нибудь для дома», а она, может, внутри решала: «Когда я уйду?» И если так, то получается, я любил, возможно, один.
Иногда ищу виноватого: «А может, я сам упустил момент. Не слушал, не интересовался её настроем?» Но ведь мы не ссорились, по крайней мере громко. Жили ровно, спокойно. А она вдруг поставила крест. Может, ей стала скучна моя предсказуемость? Или в её сердце завёлся кто-то другой? Вроде никаких признаков не было, но что угодно может быть.
Пара друзей, узнав, пыталась что-то высказать: «Может, у неё роман?» или «Может, ты не уделял ей достаточно внимания?» Всякие «может» не спасали меня, а лишь обжигали. Я не знал, куда себя деть. Возникает желание собрать её одежду и поехать к ней (но я не знаю, где она), поставить всё на стол и сказать: «Возвращайся или забери всё окончательно.» Но вряд ли это поможет.
Я выхожу на работу, стараюсь отвлечься, но коллеги замечают: я потерян. Пьют со мной кофе, задают осторожные вопросы, я отшучиваюсь. Возвращаюсь вечером в пустую квартиру, не могу заставить себя готовить. При этом нет слёз — я не умею так рыдать. Просто внутри — ватное бессилие. Никогда не думал, что молчаливый уход может так раздавить.
Как-то я поднял телефон, набрал её номер. Сигналы гудели, гудели, потом сброс. Попробовал написать сообщение: «Прости, если сделал тебе больно, но скажи, почему так вдруг? Я не понимаю…» – прочитано, ответа нет. И эта неловкость, будто уже не имею права спрашивать. Ведь она сама решила.
Устал вглядываться в её страницы в соцсетях: пусто, никакой активности. Может, она сменила аккаунт или сидит под другим именем. Я уже скатываюсь в паранойю: «Вдруг с ней что-то случилось? Вдруг её принудили?» Но понимаю, что это самообман, она вполне способна на твёрдое решение. Тем более никогда не была зависимой. И я прихожу к выводу: она сознательно не хочет общаться.
Котёнок, которого мы завели год назад, теперь бродит по квартире и ищет её. Садится на подоконник – там она любила читать вечерами. Я ловлю себя на мысли: «Кот, прости, она тоже нас бросила,» – и горько усмехаюсь своей фразе. Даже звучит нелепо: «нас бросила.» Да, не только меня, но и кота, и этот быт, который мы вроде как строили вместе.
Ночами думаю: «Может, всё было зря? Может, она никогда меня не любила, просто шла рядом, пока не решила, что хватит?» Но ведь у нас были тёплые моменты, путешествия, объятия, общий смех над глупыми сериалами. Это не могло быть фальшью. Или могло? Никто не подскажет.
Чувствую, как потихоньку сознание сжимается вокруг простого факта: «Она ушла и не вернётся.» Но что дальше? Я ведь не готов был к такому резкому одиночеству, хотя, возможно, это было закономерно. Задним умом начинаешь анализировать: когда она перестала улыбаться при моих шутках, когда уже не спрашивала о моих делах, когда перестала проявлять инициативу в близости. Может, давно внутренне отошла, а я слепо считал, что «всё нормально».
Все советы людей – «Время лечит, займись чем-то» – звучат пусто. Я понимаю, что рано или поздно свыкнусь, что никто не хлопнет входной дверью, не скажет «Привет, как дела?» Но как жить с колючей мыслью, что «я любил один, она просто молча жила рядом»? И теперь у меня ещё ощущение собственной никчёмности: не смог заметить, не смог предотвратить.
Сплю урывками. Иногда снится, будто мы сидим за столом, она говорит: «Пора мне идти,» а я немею и не могу ей сказать «останься». Просыпаюсь и понимаю: да, она ушла. Встаю, иду по коридору, как привидение. В этих стенах всё напоминает её – фотография на полке, кофточка на стуле, которую она не взяла. А может, специально оставила? Не знаю. Не хватает смелости даже убрать её вещи. Будто если убирать, то признаю, что она точно не вернётся.
Иногда злюсь: «Как можно так тихо уйти? Хоть бы высказала мне в лицо претензии, дала понять, почему!» Но, видимо, она решила, что объяснять бесполезно, а я, может, и не слушал бы. Чем-то это покалечило сильнее, чем любой скандал. Словно в моём доме, в моём сердце она вытащила из розетки шнур – и всё замерло.
В беспамятстве я открыл её шкаф, убедился, что почти всё убрано, место пустует. Значит, продумала каждый шаг. Я пытался найти записку, какой-то след, но ничего. Только пустое пространство. Шаги её затихли, наполняя мою голову громким звоном.
Кот в тапках моих путается, пытается привлечь внимание. Я бросаю ему корм, говорю: «Ну, будет лишь нас двое, приятель.» И улыбаюсь горько, как идиот. Соседи раз спрашивали: «А где твоя?» – Я промычал: «Уехала к родственникам.» Не смог признаться, что всё, конец.
Постепенно начинаю осознавать: продолжать жить надо, ходить на работу, общаться с друзьями. Им толком не говорил, что случилось, но они догадываются по моему виду: измождён, истончен, часто ухожу в себя. Может, со временем расскажу кому-то. Пока не хочу слушать сочувствия.
Порой нахожу её мелкие записки по квартире – один раз вообще увидел клочок с рецептом пирога, написанный её рукой. И сердце заныло: «Она же была рядом, готовила что-то, мы смеялись…» – А теперь всё стерто. Понимаю, нужно убрать эти напоминания, но пока не решаюсь. Может, глубоко в душе надеюсь, что она проявится? Или хотя бы позвонит: «Прости, была на эмоциях, возвращаюсь.» Но ведь прошли уже недели, слишком долго для «эмоций».
Мне остаётся лишь смириться. Видимо, она давно решила, а я узнал последним. Растерзан ощущением, что мог что-то исправить, но не сделал. Или это всё иллюзия: если человек разлюбил, никакими стараниями не вернёшь. Просто больно, что я не увидел, не заметил.
Самое странное: я всё равно люблю её, даже сейчас. Не перестал. Мне неважно, какие у неё были причины. Хочется сказать: «Вернись, и мы всё начнём сначала. Мы научимся говорить друг с другом, я научусь понимать без слов.» Но, видимо, уже поздно. Человек, который уходит вот так тихо, обычно не возвращается.
Знаю, многим бы хотелось кричать: «Как она могла! Предательница!» Но у меня нет злости на неё, больше на себя. Может, я действительно не обращал внимания на её нужды, не углублялся в её переживания, думал, что «раз она рядом, значит, всё ок.» А, возможно, она просто не умеет громко ссориться и выразила всё молчанием.
Теперь у меня есть огромная дыра в душе и ещё больше вопросов. Могу ли я отпустить её, если люблю? Выходит, придётся. Ведь по-другому нельзя. Люди не обязаны оставаться, если не хотят. Тихий уход – это тоже их выбор. Что ж, приму. Но больно.
Каждый день пытаюсь структурировать жизнь без неё: готовлю себе завтрак (раньше она делала мне бутерброды), смотрю в окно, где мы обычно вместе любовались закатами, потом выхожу на улицу один. Делаю шаги, будто прохожу обряд отвыкания. Коллеги замечают, что я стал нервным, но я просто прячу всю эту пустоту внутри.
Вечером, упав на диван, включаю музыку. Но каждая песня напоминает о ней – она любила именно такие мелодии. Меня начинает душить комок в горле, и я выключаю всё, чтобы сидеть в тишине. Мне думается: «Сколько времени уйдёт, прежде чем затянется эта рана? Год, два, вечно?» Не знаю. Многие говорят: «Влюбись снова, тогда переключишься.» Но не могу так резко. Я любил её. И всё ещё люблю, хотя она не рядом. Это факт, который приходится проглатывать.
Кто-то может сказать: «Что за глупость — если ушла, значит, не стояла твоей любви.» Но это не делает боль меньше, ведь любить перестаёшь не по щелчку. И, признавая реальность, я всё равно не перестал чувствовать, что она — часть меня. И пусть теперь эта часть болит сильнее всего на свете.
Возможно, когда-нибудь я научусь спать без кошмаров, где она исчезает, а я зову, зову… А пока что сплю урывками и по утрам смотрю в зеркало, видя там помятого человека, которому надо как-то жить дальше. И главное — не расплескать окончательно веру в людей. Мне кажется, что ведь бывает, что люди не уходят… Но в моём случае жена выбрала тихий финал.
Вдобавок ко всему, я пытался рассуждать: «Может, это к лучшему, мы бы всё равно не сработались.» Но сердце не принимает такую мысль. Я считал, что у нас была неплохая жизнь, пусть и без оглушительной страсти, но с тёплой привязанностью. Ан, видимо, ошибался. Для неё, похоже, всё было давно холодно. Я просто прозевал.
Теперь понимаю, какой хрупкой может быть любовь, если нет откровенного разговора, нет заметных признаков, а есть только твоё собственное воображение: «Мы вместе, значит, всё хорошо.» А другой человек может годами замирать внутри, готовить план ухода. Страшно. Но это, пожалуй, урок: иногда любовь односторонняя, и ты ничего не замечаешь.
Говоря всё это, не ищу жалости. Вряд ли её всё равно получу — вокруг полно историй про громкие расставания, где люди орут, дерутся, ревнуют. У меня всё иначе: никаких скандалов, просто её тёплое место в кровати опустело. И я боюсь прикасаться к её подушке, будто это священный алтарь, который она оставила, не объяснив, почему уходит.
Что делать дальше? Наверное, пойти к психологу, попытаться пережить утрату. Может, однажды я всё-таки встречу новую любовь. Но пока для меня все чувства смешаны в один ком: тоска, остатки надежды, обида на себя, недоумение, почему. Порой думаю: «Спросил бы её хотя бы ещё раз, но она молчит, скрывается. Значит, ничего объяснять не хочет.» Приму как данность.
Какого-то дня я наконец соберу её одежду, которая осталась, и отдам в приют или положу в пакеты, не знаю, может, мама её заберёт. Но пока эти вещи лежат, как будто давая шанс: вдруг она появится за ними. Но время идёт, я уже понимаю – не появится. Это не порыв, а окончательный выбор. Как там говорится: «Она просто ушла, не хлопнув дверью, – и оттого всё стало ещё более невыносимым.» Так и есть.
Заключаю: Да, я люблю её. Но, видимо, любил один. И теперь придётся быть одному окончательно. Посмотрим, как выдержит моё сердце. Возможно, пройдёт время, и рана чуть затянется, хотя шрам останется навсегда. Буду дальше ходить на работу, кормить кота, покупать себе продукты, молча ужинать у телевизора. Такая вот жизнь для тех, кто недоглядел, как любимый человек упаковывал свой чемодан, готовясь к уходу. И ничего уже не вернёшь.
В конце каждого дня ловлю себя на том, что всё ещё готовил бы для неё ужин, ждал бы у окна… Но осознаю: всё, нет. А значит, надо потихоньку признавать эту истину, отодвигать мечты о её возвращении, как старую декорацию. Может, однажды я и приму это до конца. Сейчас ещё горчит. Но раз уж она выбрала молчание, значит, пусть так. Хочу верить, что хотя бы ей лучше теперь, если решение далось без драм. Уж больно глубоко мне это резануло, но… жизнь.
Так и поставлю точку: да, я любил, она ушла. Тихо, но громко для моего сердца. И мне придётся идти дальше одному, без шума, без скандала, но с рваной пустотой внутри. Это всё, что осталось после нашей «любви», если это была любовь. Или, возможно, я любил один.