Если спросить фитотерапевта об истории фитотерапии, то скорее всего он начнет свое повествование с шумеров или Древнего Египта. Но теперь, когда мы понимаем суть сверхъестественного клубка, наверное, мы сможем ему оппонировать и скажем, что, может быть, он имеет в виду использование растений в целом - и в лекарственных целях, и в магических? Тогда как определить, когда из клубка вытянулась следующая очищенная ниточка? Во-первых, наверное, нужно оговориться, что травы отделились от клубка частично, поскольку в магическом остатке они тоже присутствовали. Отделились притом они не в виде фитотерапии, а в составе общего понимания официальной медицины. Поэтому можно начинать историю фитотерапии с Гиппократа, который в своей практике применял около 200 растений без какой-либо переработки (разве что еще дробовик соки), продолжать Диоскоридом, который увеличил гиппократовскую обойму до 600 видов растений, а также Плинием Старшим, который побил и рекорд Диоскорида, описав уже целую тысячу.
Все вышеуказанные доктора придерживались взглядов Гиппократа.
Клавдий Гален первым отверг взгляды Гиппократа на растения и указал, что в растительном сырье наряду с полезными веществами содержатся ненужные, а порою и вредные. Я не буду уточнять его алхимические достижения и заблуждения, а лишь скажу, что несмотря на то, что описал он всего лишь 304 средства растительного происхождения, в историю он свое имя вписал навсегда, поскольку его галеновыми препаратами - настой (инфуз), отвар (декокт), настойка (тинктура), вытяжка (сок) или сгущенная вытяжка (экстракт) - мы пользуемся до сих пор.
В качестве растворителей, помимо воды и спирта, использовались пиво, уксус, вино, мед, молоко различных животных и масло.
Дальнейшее развитие научных знаний привело к тенденции выделения из растений индивидуальных, совершенно чистых действующих веществ, как обладающих постоянством действия, так и поддаюшихся более точной дозировке.
Почин в последнем направлении использования лекарственных растений принадлежал одному швейцарскому врачу и химику, который все явления, происходящие в здоровом и больном организме, сводил к химическим процессам.
В тот период - 15,16 века, - когда слишком многие врачи носили имя «Иоганн», именование Филиппа Ауреола Теофраста Бомбаста фон Гогенгейма приятно удивляло своей вычурностью. Большинство конкурентов фон Гогенгейма сходились на лаконичной характеристике этого странного упрямого человечка: «безумец». Но все мы знаем его под другим именем. Парацельс был не только врачом, благодаря чему пересмотрел представление древней медицины и ввел использование химических препаратов, но и философом и алхимиком, отсюда в процессе его деятельности родилось огромное множество теорий, и я думаю, его фигуру в истории медицины можно точно считать ключевой, поскольку одни из его взглядов на химическую природу болезней и организма человека легли в основу современной официальной медицины. А вот другие взгляды, тянувшиеся частично еще с Диоскорида, Галена и Плиния, Парацельс пролоббировал и взрастил во что-то материальное, во что-то параллельное и никак не вяжущееся с его основными взглядами, но такое же живое. Парацельс был убежден, что лечить нужно подобное подобным. То есть если орган был похож на растение - печеночница или селезеночник или копытень - они могли вылечить похожие органы.
То есть получается, что помимо окончательного распутывания вялого остаточного кома из трав и магии, мир увидел рождение дополнительной медицинской ветки, которая не несла за собой доказательной базы. Рождение ее пришлось на времена, когда колдовство еще было устойчиво. А уже через какие-то 300 лет, дополнившись и преобразившись с легкой руки Самюэля Ганемана, переродилась в гомеопатию.
Наверное, это были как раз отголоски остатков того необъяснимого кома, который у нас остался и никак не хотел распутываться, но уточню еще раз: что учение Парацельса в 15 веке, что гомеопатия Ганемана в 18 веке, начали завоёвывать популярность тогда, когда доказательная база практически любой дисциплины для простого люда была вторична, колдовство было частью жизни людей и повседневно использовалось даже в бытовых нуждах. Совершенно не понятно, как гомеопатия находит место даже после признания РАН лженаукой в современном мире. Ради интереса, я частично прочитал один из гомеопатических справочников и сейчас поделюсь парой наблюдений о гомеопатии.
Мой первый вывод: гомеопатия - это модно. От богемных имён известных гомеопатов (нет гомеопатов по фамилии Пукин или Яичкин, - сплошь Мейеры и фон Лихтенштайны) до цен на книги - редко встречаются ниже тыщи, даже за бэушный засаленный мягкий переплёт.
Кстати, вычурность имени или псевдонима, по многократным наблюдениям, - действительно визитная карточка гомеопата (автора книги или врача) 18-19 века; в 20 вроде помпезность поутихла.
Иконой гомеопатии, или альфа-вампиром, считается Самуэль Ганеман, приоткрывший нам завесу занимательных лекарских тайн всего пару сотен лет назад. То есть гомеопатия в своем современном состоянии очень молода, поэтому ее нападки на официальную медицину напоминают нападки первоклассника на пятиклассника.
Принципы гомеопатии основываются на лечении подобного подобным, но в преобразованном парацельсовском видении.
Гомеопатия видит лечение подобного подобным не в визуальной схожести растительных лекарств и внутренних органов, а в том, что если какое-либо вещество вызывает в организме человека изменения или патологии, то, согласно гомеопатии, оно же и сможет эту самую патологию уничтожить, но основная изюминка именно в концентрации.
То есть сильный ожог вылечится огнём, а обморожение - льдом, важно только соблюдать пропорции. Теперь становится понятно, зачем гомеопатии нужны именно ядовитые растения. Врачом-гомеопатом сравниваются симптомы болезни с похожими симптомами гипотетического отравления тем или иным ядом, и когда яд определён, самое время развести его в воде в определённой пропорции (доходит даже до 1:1000) и дать пациенту. Чем больше развести, тем лучше, - такой раствор приобретает большую силу потенцирования, что на гомеопатическом языке превосходно.
Но несмотря на силу потенцирования, при таком разбавлении по итогу в стакане у нас вода. Пытаясь разобраться в закоулках гомеопатии, фонд Джеймса Рэнди, занимающийся выявлением сверхъестественного в нашем будничном мире, готов выплатить миллион долларов тому, кто сможет надёжно и точно отличить гомеопатический раствор от воды.
Кроме того, в большинстве книг по гомеопатии сильно мозолит глаза бесконечная бравада авторов об уникальности и исключительности гомеопатии над другими дисциплинами. В какой-то момент приобретается ощущение вербовки и получения таинственных алхимических знаний с неизвестными болезнями, дьявольской латынью и секретными лечениями.
Хочу отметить, что я хоть и скептически отношусь к глобальным запретам и считаю их, прежде всего, нежеланием разбираться в острых вопросах глубже, но тут все однозначно и очевидно. Бесогоние.
