Анекдотов о тёщах придумано столько, что, слушая очередной, думаешь: где же мужское благородство, снисходительность к слабому полу, в конце концов, чувство уважения к пожилым людям, которое нам прививали с детства? Анекдоты о тёщах я никогда не любил, и не потому, что питал какие-то нежные чувства к тёще, просто каждый такой рассказ соль на рану. Вообще слово «тёща» у меня вызывало чувство тихой ярости, не говоря уже о том, что созерцать этого «золотого человека» я вообще не мог.
Но потом мы стали с ней, совершенно неожиданно для нас обоих, героями анекдота, что в корне изменило наши отношения. Но обо всем по порядку.
Я работаю хирургом в больнице. Вместе со мной работает мой ближайший друг, единственный человек, искренне понимающий и сочувствующий мне, — Андрей. Андрею повезло больше, чем мне, — родственники его жены живут в другом городе, видятся они редко, поэтому не особо мешают друг другу жить. Моя же тёща очень любит захаживать к нам в гости, и каждый такой визит затем оборачивается скандалом с женой. Это и не удивительно, ведь даже очень глупому человеку за годы можно вдолбить в голову что угодно. А моя жена вообще-то человек совсем не глупый, но, увы и ах, очень восприимчива к материнскому влиянию. Продолжалось бы это бесконечно, если бы тёща вдруг не захворала.
— Игорь, ты должен её посмотреть, — сказала мне как-то за ужином жена, — мама жалуется на здоровье уже больше недели.
— Это не удивительно, учитывая её возраст, — не подумав, пробурчал я.
— Игорь! Ты...
— Ладно, извини, — иду я на попятную, — но чем я могу помочь? Я ведь хирург, а не терапевт, пусть сходит в поликлинику.
— Ты же знаешь, что мама не доверяет врачам в поликлинике.
— А зятю доверяет?
— Игорь, ты опять?
В конечном итоге утром следующего дня я повёз тёщу к себе в больницу обследовать «по блату». В тот день у меня было запланировано две операции, и я, с облегчением спихнув тёщу на попечение Андрею, побежал к себе в отделение. Андрей же, будучи доктором-рентгенологом, мог по дружбе заняться моей тёщей — Верой Ильиничной. Андрей заглянул ко мне, когда я уже шёл в оперблок переодеваться.
— Я отправил её сдавать анализы, потом сделаем рентген, — сказал он, увидев меня, – ты не дашь мне ланцет?
— Зачем?
— Оголю в кабинете провода, и напряжение в 380 вольт её того... Как ты думаешь?
— Её не возьмёт даже стрихнин!
— Ну как хочешь. — И Андрей пошёл за моей тёщей, а я — на операцию.
Представьте себе теперь зрелище, которое я увидел, зайдя после операций в свою ординаторскую: тёща сидит в кресле, закатив глазки, Андрей, очень серьёзный, за столом и рассматривает анализы, воняет нашатырём, валокордином и табаком.
— Что случилось?! — спросил я.
— Вот, взгляни, — Андрей протянул мне рентгеновский снимок.
Тёща в этот момент приоткрыла глазки и издала звук, похожий на поросячье похрюкивание. Я посмотрел на снимок, и холодок пробежал у меня по спине.
— Слушай, это же просто труба... — начал я. — Чей это снимок?
— Веры Ильиничны, — потупив взгляд, произнёс Андрей.
— Может, ошибка? — робко спросил я.
Коллега развёл руками: «Безнадёжно!»
— Вот анализы, — покачал он головой.
Изучив анализы, я понял, что у моей тёщи неоперабельная степень рака... Сами понимаете, какой диагноз в таком случае.
— Андрей, давай выйдем, мне надо с тобой поговорить, — предложил я.
— Ах, брось, Игорёк, я все знаю, — наконец произнесла Вера Ильинична.
... В ближайшие три дня о болезни Веры Ильиничны узнали все друзья и родственники, все её подружки. Тёща, войдя в роль умирающей женщины, все свои силы направила на «прощание с жизнью», а нас оставила в покое. В доме прекратились скандалы, атмосфера радикально изменилась, жизнь, одним словом, стала прекрасной. Так продолжалось около месяца. Я, обеспокоенный здоровьем тёщи (все-таки, как-никак, живой человек), сам начал ей позванивать, проведывать, в выходные лично забивал холодильник и т. д. Однако постепенно у меня начали появляться подозрения: уж очень хорошо выглядела и чувствовала себя для обречённого человека Вера Ильинична. С этими своими подозрениями я пришёл к Андрею.
— Брось переживать, — успокаивал меня Андрей, — все хорошо и ладно.
— Да не может человек с таким диагнозом так себя чувствовать, — настаивал я.
— Ну и чего ты хочешь?
— Хочу её ещё раз обследовать.
– Вот этого делать не стоит, — подпрыгнул Андрей.
— А ну говори. — По его реакции я понял, что тут что-то не чисто.
— Понимаешь, в общем, ну... — начал мямлить Андрей.
— Андрей!
— Да здорова твоя тёща как бык!
— Но... — я уже совсем запутался, — снимок, анализы...
— Это не её снимок, я его с кафедры спёр, а анализы сам написал.
— Как ты мог? — наконец-то понял я.
— Да проучить захотелось! Сколько она будет тебе жизнь портить?!
В общем, теперь мне стало ясно, что тёща абсолютно здорова, и надо теперь как-то выкручиваться из сложившейся ситуации. Тёща тем временем развила бурную деятельность. В выходные мне пришлось везти Веру Ильиничну на кладбище выбирать место захоронения. Причём одним кладбищем мы не ограничились, объездили все. Моё настроение после посещения каждого портилось все сильнее и сильнее, тёща же почему-то сияла.
Среди недели после работы мне пришлось везти Веру Ильиничну в агентство, предлагающее ритуальные услуги. И так почти каждый день! Размер венков, цвет гроба, туфелек, платья, какие речи будут произноситься и все в таком духе! Я уже стал подумывать, под каким предлогом затащить тёщу в больницу, но она придумывала каждый раз очередную отговорку и ехать не хотела.
Развязка наступила совершенно неожиданно. У меня был день рождения, и вот в разгар праздника приезжает Вера Ильинична, вся в чёрном, в темных очках.
— Дети, нам сегодня срочно надо поехать к нотариусу, с порога произнесла тёща,
— Я хочу составить завещание.
— Вера Ильинична, может, не сегодня? — вяло попытался сопротивляться я. — Сегодня все-таки такой день...
— День как день, ничем не хуже и не лучше остальных. К тому же я чувствую: конец уже близок! — произнесла тёща трагическим тоном, высморкавшись в платок.
И тут я не выдержал:
— Так, мама, стоп, завещание отменяется, вы не умираете.
— Игорь! Ты что?! — пискнула жена.
— Мальчишка, — подняв грозно палец вверх, начала Вера Ильинична, — не ты ли со своим дружком поставил мне диагноз?!
— Я.
— Тогда что же?
— Вы здоровы! Снимок был не ваш, анализы тоже. Просто... — Я готов был провалиться сквозь землю, но останавливаться было поздно. — Мы хотели вас проучить.
— Что ты сказал? — жена взяла бокал.
- Все слышали, — ответил я и залпом опустошил свою рюмку.
— Как ты мог? — Жена запустила в меня бокал, следом полетел салат, в руках у неё оказалось уже блюдо с тортом.
— А я ведь знала! — вдруг хитро произнесла Вера Ильинична и сняла очки, которые скрывали безупречный макияж.
Тут все гости уже готовы были и вовсе попадать, в обморок.
— Не сразу, конечно, но догадалась, а потом решила тебя тоже проучить...
— То есть все эти поездки, ритуальные услуги, слезы... — начал было я.
— Все это была игра, а ты купился!
Повисла пауза. Вера Ильинична торжествовала — она уже пила шампанское. Я же готов был её разорвать и еле сдерживался. Гости сидели, раскрыв рты, и не дышали. Жена икала. И тут Андрей начал смеяться. Он хохотал так, что повалился на диван и стал по нему кататься. За ним следом засмеялась Вера Ильинична, затем и все гости. Я продолжал стоять пнём посреди комнаты, не зная, что делать.
— Я крепкий орешек, Игорёчек! — сказала Вера Ильинична и обняла меня. — А ты вовсе не плохой зять, а очень даже хороший! А день-то сегодня, а?!
— А-а-ага... — кивнул я.
— Так что с днём рождения, сынок!
У меня появилось желание расцеловать эту женщину, что, впрочем, я и сделал. Праздник продолжался, все, смеясь, слушали рассказ Веры Ильиничны о том, как она изводила меня. А я думал, что и теперь я не буду слушать анекдоты о тёщах, не все тёщи плохие. Моя — замечательная!