Пятая глава «Дневника» Саманты Маркл «Единственная постоянная вещь — перемены» занимает всего три страницы книги и очерчивает беглыми штрихами несколько лет не очень веселой жизни детей после расставания Томаса и Рослин. Лето 1972 г., проведенное у бабушки и дедушки Маркл, было для Саманты и Тома-младшего прекрасным — но когда они вернулись в Чикаго, то обнаружили, что разногласия между их родителями за это время только усугубились: «Теперь их ссоры были похожи на белый шум. Я привыкла к ним. Я была еще слишком мала, чтобы слушать все разговоры и понимать, из-за чего возникают конфликты». В памяти детей остались только самые яркие моменты их ссор — как случай, когда Томас (неясно, нарочно или непреднамеренно) повредил Рослин руку: «Мама кричала на отца, когда он был в душе. Я не видела, что случилось, но он вроде бы вышел и с силой захлопнул дверь, зацепив при этом ее средний палец. Мама всегда любила оживленно поскандалить, так что я догадывалась, почему ее средний палец оказался в дверном проеме».
Очевидно, развод был неизбежен — и наконец состоялся. Дети остались с Рослин.
Это была середина 1970-х: с одной стороны, нарастающая напряженность в обществе, с другой — свободная любовь, рок-н-ролл и грандиозные вечеринки хиппи, которые помогали молодежи хоть как-то сбрасывать напряженность, давая выход эмоциям. Рослин была молодой женщиной своего поколения и тоже хотела участвовать в этом празднике жизни — но двое детей-подростков сильно ограничивали ее возможности. У нее было только среднее образование, она не могла претендовать на хорошую работу и была вынуждена перебиваться низкооплачиваемыми местами вроде работы в баре. В то время «людей не учили, как вести себя дома, и они ничего не знали о развитии детей, а большую часть необходимых знаний получали от своих собственных родителей, бабушек и дедушек; во многих школах, конечно, проводились уроки домоводства, но это самая незначительная часть родительства». Часто Рослин была вынуждена сидеть с детьми дома, и ее разочарование жизнью и агрессия только усиливались от этого — она стала поднимать на детей руку.
На этом этапе Саманте и Тому-младшему очень помогала бабушка Лавлесс — мать Рослин; несмотря на все специфические особенности своего характера и убеждений, она старалась присматривать за детьми и защищать их. Томас Маркл, ранее проводивший с детьми выходные, сейчас не мог этого делать — он уехал в Лос-Анджелес, чтобы попытаться найти работу в Калифорнии, и обещал забрать Саманту и Тома-младшего к себе, как только устроится на новом месте. В течение некоторого времени от него ничего не было слышно — «то ли он не звонил, то ли мама не передавала нам сообщений от него», пишет Саманта, — и они начали смиряться с тем, что попали в безнадежную ситуацию, которая уже не изменится. Но в один прекрасный день он позвонил, и на звонок ответила Саманта:
«Я плакала и объясняла ему, что здесь происходит и что я ужасно несчастна. Через пару дней я уже садилась на самолет в Лос-Анджелес, Калифорния.
Папа встретил меня в аэропорту Лос-Анджелеса, и я был так счастлива, что расплакалась, когда самолет приземлился. Я надеялась, что у нас наконец-то появится шанс стать нормальной семьей. В тот период детства я мечтала о дурацком семейном сценарии, как в шоу «Семейка Брэди», где показывали консервативную американскую семью из среднего класса.
В Лос-Анджелесе было жарко, и воздух был пропитан смогом — но все равно это было самое красивое и солнечное место из всех, что я когда-либо видела. Я сошла с самолета, и папа ждал меня у входа. Я подбежала к нему. Я была так счастлива, что плакала. Он успокаивающе обнял меня и сказал: «Я обещал, что привезу вас сюда, когда найду работу и квартиру. Но меня не сразу взяли на телевидение. Какое-то время мне пришлось работать портье в отеле, и мне было стыдно сказать вам об этом».
Мне стало грустно от того, что он стыдился своей работы. Несмотря на то, что мы были вдали друг от друга не очень долго, воссоединение было немного неловким. Мы оба изменились, и я знала, что теперь мы должны будем знакомиться заново.
Долгие минуты молчания закончились, когда мы подошли к его машине в гараже. Это была скромная, чистая золотистая «Вольво». Он открыл заднюю дверь и положил в машину мой багаж. Я забралась на переднее пассажирское сиденье. Он сел за руль, и мы поехали домой.
Это была всего лишь скромная «Вольво», но мне она казалась великолепной каретой».
