Невский утопал в солнце, в зелени, в цветах. Яркие клумбы, газоны заставляли любоваться ими, висячие клумбы над асфальтом тротуаров, на остановках автобусов и троллейбусов показывали щедрость лета, уже подходящего к концу. Солнце отражалось в стеклах домов, отражавших его уже не один век, но продолжавших исправно выполнять эту обязанность и в век двадцатый.
Как всегда, Невский был многолюден. Не спеша прогуливались пожилые пары, стайками пробегали девушки, строем ходили экскурсионные группы школьников. На скамейках в скверах сидели парочки, одинокие читатели газет, журналов, книг.
Елена шла по Невскому, наслаждаясь его простором, движением, шумом. Она давно не была здесь, наверное, с той поры, когда только приехала в город, когда считала, что Ленинград – это прежде всего Невский. С тех пор прошло чуть больше полугода, но для Елены было очень насыщенное время.
После отъезда Багирова и посещения рынка, где она услышала голос Георгия, она несколько дней не выходила из дома, потом все же вышла. Она не изменила цвет волос, но стала носить шляпку. На досках объявлений она читала предложения работы, но все, что там было, ей не подходило: рабочие на стройку, на хлебозавод, на молокозавод, на рыбообработку... Приглашались еще работники в Зелентрест – на благоустройство города, оборудование зеленых зон, парков, скверов... Елена с трудом представляла себя в роли рабочей на улицах города.
По объявлению она нашла работу в пригороде Янино, администратором в небольшую гостиницу. Пришлось соврать, что при переезде потерялась трудовая книжка, поэтому нужно завести новую. Директор гостиницы посоветовала ей обязательно взять справки с каждого места работы, чтобы не потерять стаж, который понадобится при выходе на пенсию. Елена едва заметно улыбнулась при слове «пенсия»: до нее почти столько же, сколько она прожила. Зарплата, конечно, была небольшой, но там можно было жить, а в кафе недорого поесть, да еще и в долг. Лето кончалось, постояльцев становилось все меньше, она смогла выехать в Ленинград.
Елена с удовольствием шла по Невскому, ощущая себя почти ленинградкой, остановилась у памятника Екатерине II. Она вспомнила, что знала об императрице, правда, ее больше всегда интересовала интимная жизнь Екатерины, а не ее государственные дела. Вот была жизнь! Столько поклонников, в фавориты выбирала самых лучших мужчин. Елена где-то читала, что у нее была специальная фрейлина, которая проверяла кандидатов в фавориты на мужскую состоятельность и только тогда пропускала к Екатерине.
- Леночка! – вдруг услышала Елена знакомый голос. – Леночка, это вы?
Она оглянулась. Георгий Яковлевич стоял у скамейки, с которой, наверное, только что встал, увидев ее.
- Куда вы пропали, Леночка? Вас совсем потеряли, совсем!
Он подошел к ней, поцеловал руку.
- Вы изменились, - проговорил он, всматриваясь в ее лицо, - но остались все такой же прекрасной. Что с вами случилось?
- Здравствуйте, Георгий Яковлевич! - ответила Елена. – Да, со мной кое-что случилось. Я... заболела тогда, а сообщить не смогла, а потом уже... А вы все так же приходите сюда?
- Да, я всегда прихожу сюда. Два раза в неделю я обязательно бываю здесь. Моя жена любила это место. А теперь я вспоминаю, что встретил здесь вас. Как вы устроились? Где работаете? Мне очень жаль, что у вас не сложилось с работой в университете.
- Мне тоже, - соврала Елена. – Но я работаю. В гостинице, администратором.
- А как у вас с жильем? Где вы живете?
- Мне предоставили комнату в этой гостинице.
- Леночка, я так часто вспоминал вас! Я так жалел, что ни разу не пригласил вас н чашечку кофе в кафе.
- Я тоже вспоминала вас, - опять соврала Елена.
- А знаете, давайте зайдем в кафе, которое здесь недалеко, выпьем по чашечке кофе. Как вы смотрите на это?
Елена не очень хотела идти куда-то с престарелым ухажером, но сразу не могла придумать причину, по которой можно было отказать. Она собралась было ответить ему, но тут к ним быстро подошел молодой мужчина лет тридцати пяти и обратился к Георгию Яковлевичу:
- Я так и знал, что ты опять здесь. Мне нужно поговорить с тобой.
Георгий Яковлевич укоризненно посмотрел на него:
- Виталий, ты ведешь себя безобразно! Я с дамой, познакомься, пожалуйста, - Елена Юрьевна, моя добрая знакомая. Леночка, извините этого великовозрастного невежу, - это мой сын, Виталий.
Елена отметила, что Виталий выглядит совсем неплохо: одет по моде, чисто выбрит, хорошо причесан. Она вежливо улыбнулась той улыбкой, которая могла сразу завоевать мужчину. В ней были и скромность, и снисхождение, и призывность. Елена протянула ему руку, Виталий пожал ее, с интересом посмотрев на Елену.
- Папа, мне нужно поговорить с тобой, - повторил Виталий, - Елена Юрьевна извинит меня, надеюсь.
Елена пожала плечами, отошла на два шага, давая возможность отцу и сыну поговорить.
Через пару минут они закончили разговор, и Виталий громко сказал:
- Папа, а почему ты не приглашаешь такую женщину к нам в гости? Или ты боишься, что не сможешь принять ее как следует?
Георгий Яковлевич смутился, но сын продолжал:
- Елена Юрьевна, я приглашаю вас! Папа, пойдемте, я на машине.
Елена сначала не решалась, но потом подумала, что ничего страшного в том, что она посетит дом этих мужчин, нет. Она пошла за ними, села в светлый автомобиль какой-то чужой марки, и они поехали.
Квартира была в старинном доме, с высокими потолками, лепниной по краям потолка и на месте люстры. Тяжелые бархатные шторы и темная мебель придавали квартире таинственный и изысканный вид.
- Проходите в гостиную, я сейчас.
Елена прошла в квартиру, села на диван, накрытый бархатным покрывалом. Через несколько минут вошел Виталий с подносом, на котором стояли чашки, кофейник, тарелочка с печеньем, сливочник.
- Прошу вас, - предложил он Елене. – Папа, иди, я все приготовил.
Он сел рядом с Еленой, стал спрашивать, как они познакомились с его отцом.
- А ты мне не сказал, что знаком с Еленой уже так давно. Елена, - можно я буду вас так называть? – расскажите о себе, пожалуйста. Не может быть, чтобы такая женщина была совершенно свободна!
Елена не успевала замечать, что она чувствует. Виталий ей понравился, видно было, что он успешный мужчина, но свободен ли он?
- А где вы работаете? – спросила она.
- Конечно, - ответил он, - без этого нельзя. Правда, иногда прихожу к папе за некоторой субсидией. Но это бывает нечасто, правда, папа? Вообще-то я сам обеспечиваю свое существование.
- Конечно, в твоем возрасте это естественно, не правда ли? Тридцать три года – это приличный возраст для самостоятельности, не правда ли?
Елена видела, что они относятся друг к другу очень хорошо, даже когда Георгий Яковлевич ворчал, то в глазах его все равно светилась любовь к сыну.
Они сидели больше часа, когда Елена сказала, что ей пора, потому что далеко ехать. Виталий тут же предложил довезти ее. Елена согласилась. Она не строила никаких планов, но чувствовала, что, если Виталий предложит отношения, она, скорее всего, не будет против.
