В 2006 году при непосредственном участии вдовы великого писателя Александра Исаевича Солженицына был задуман выпуск 30-томного полного собрания сочинений. Причем, порядок подготовки и выпуска произведений Солженицына определяла сама Наталия Дмитриевна Солженицына. Она же их и готовила к выпуску в печать. На сегодняшний день увидели свет 22 тома. Что заставило прекратить выпуск томов полного собрания сочинений? - я не знаю.
Уверен, крайне необходимо завершить труд по увековечению наследия великого писателя. Что интересно, многие брызжущие слюной на Солженицына, сами его не читали. Нахватавшись сплетен из интернета, они с маниакальным упорством доказывают, порой, фантастические вещи о жизни Солженицына. Ну, например, доказывают, что якобы Солженицын кого-то предал. Даже не понимая то, что предать можно либо человека, выдав его врагу, либо государственные или военные секреты. В плену Солженицын не был, выдать он никого не мог. И к секретам он не был допущен. Вывод делайте сами. Ах, да, он выступал в Конгрессе США. Этим, вообще-то, гордиться, нужно, наши соотечественники, великие соотечественники, выступали в Конгрессе США. Это значит, что их величие признали даже там. Напрасно вы думаете, что Америка уверилась в том, что Солженицын возненавидел русский народ. Она бы этого хотела, но американцы прекрасно понимали, что Александр Исаевич так и остался патриотом земли русской. Да, он был убеждённый антикоммунист. А что хорошего привнесли коммунисты в Россию? Гражданскую войну, репрессии в вооруженных силах накануне войны с фашизмом, репрессии народа, дикий эксперимент по внедрению плановой экономики, результатом которой стал всеобщий дефицит товаров и продовольствия? Что?
Народ никак не может понять, что мы имеем дело с литературным наследием великого писателя, мы не обсуждаем его частную жизнь. Копаться в грязном белье, смакуя всякие эпизоды – удел низко интеллектуальных людей. Еще раз, я пишу о его творчестве, не касаясь подробностей его личной жизни. Возможно, прочту о его жизни книгу из серии «Жизнь замечательных людей», и тогда осторожно прикоснёмся к его личной жизни. Мне искренне жаль тех, кто пишет: «Солженицын - враг и точка», «Солженицын - предатель и иуда». Себя, свой интеллектуальный имидж пожалейте.
Солженицын был многогранным писателем. Ему были подвластны все жанры литературы: от политического эссе, до киносценариев. Три киносценария вышли из под его пера. «Знают истину танки» (1959 год). Об этом сценарии я писал здесь. «Тунеядец» (1968 год), «В круге первом» (2003 год). Сразу оговорюсь, сценарий «В круге первом» я рассматривать не буду, Бог даст, я напишу об одноименном романе.
«Беседуя со студентами-славистами в Цюрихском университете (20 февраля 1975 ), Солженицын сказал: «Человек утомляется, читая долго, непрерывно изложение от автора. А некоторые места сами настолько зрительны, я их вижу, очень ясно вижу в деталях, что просто показываю их, как на киноэкране. Вот в «экране» у меня есть разные вертикали: отсюда начинается звук, отсюда начинается вид съемки, а отсюда начинается – что на экране, а отсюда – что говорится. Чуть-чуть человек почитает, привыкает, и уже понимает, зачем это. Вот, собственно, и все приемы. Нет, я старался бы меньше пользоваться такими приемами, но иногда просто не обойтись»
Человек, о котором говорит писатель,– это читатель, зритель. Непрерывный диалог с ним – характерная черта творческого метода Солженицына. В марте 1976 г. в телеинтервью с Никитой Струве он признавался: «Я должен был изобрести такую форму, чтобы читатель, читая киносценарий, уже видел фильм. Фильма пусть не будет, а он уже его видел. И такую я изобрел форму расположения там, чтобы было читателю легче, не труднее, а легче было видеть, где звук, где кадр, как снимается, где говорят. И эту форму я потом повторил в своих маленьких киноэкранах. Но наступает момент повествования, когда вдруг хочется отбросить разговор, когда я уже лишний между читателями и событиями, когда читатель прямо должен видеть события. <…> Наступает такой момент ,когда повествователь мешает, он становится стенкой между читателем и материалом. Лучше дать сразу в глаза читателю, чтоб он все это увидел» .
Узнавая позицию Солженицына, человека, увлеченного киноискусством, задаешься вопросом: «Вы хотели бы сами быть кинорежиссером, постановщиком ваших работ?» Ответ нашелся в публицистике 1980-х гг.: «Теперь об этом поздно говорить, у меня жизненных задач до смерти и больше мне уже не оторваться от этого повествования. Но мои произведения в самом деле подходят для того, чтобы перерабатывать их в фильмы, показывать на экране.»»
«Тунеядец» задуман, как комедия из советской жизни. В 1958 году киностудия «Мосфильм» заказала Солженицыну сценарий кинокомедии. Комедия была написана в декабре того же года. В её основу был положен случай с автоаварией, которая произошла с Александром Исаевичем в Рязани. На весь город оказался всего лишь один костоправ. Автолюбители старшего поколения знают, что костоправами называли тех мастеров, которые могли отрихтовать помятую машину. Образ Пашки, который занимался подобным ремонтом, был списан с реального человека. Надо иметь в виду, что в СССР за подобные виды работ, которые выполнялись вне цехов автосервиса или автокомбината, наказывались очень строго.
Борьба с нетрудовыми доходами велась в стране очень жестко. С одной стороны, Пашкин начальник зорко следил, чтобы Пашка не выполнял левые заказы, с другой, у Пашкиного начальника были свои начальники, просившие его, чтоб Пашка отрихтовал их помятые личные авто. Автор очень тонко подметил всю кутерьму с левыми нарядами, со списанием со склада нужных запчастей. Вообще, Солженицын очень четко подмечает малейшие детали того времени.
Начинается комедия с того, что неопытной девушке за рулем отцовской машины въезжает в зад армейский автомобиль. Девушке нужно срочно восстановить папино авто, она бросается в ближайшую станцию тех.обслуживания.
«СТАНЦИЯ ТЕХНИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ
Еще ниже — ворота распахнуты, но въезд прегражден брусом.
Рядом с воротами — тесовая контора. Наша знакомая со своей длинной сумкой на боку входит туда.
На стене — "Расценки»... «Табель»... «Наши кандидаты» (с двумя портретами)...
За столом — женщина обильного тела, в руках у нес — крупное вязанье. Она спрашивает ласково, приветливо:
— Задок помяли?
Через плечо косится в окно.
Девушка улыбается; приятно, когда тебя так встречают.
— Пожалуйста, примите в ремонт.
Только эта голова на чрезмерной шее отвеку нс поворачивалась проворна
— Очень ты скорая, дочка. Мы работой завалены, дохнутьнекогда.
Вяжет.
..Ло корпусам у нас очередь на месяц.
Просительница. Выразительно держит палец под глазом:
— Но у меня — совершенно трагическое положение, я из другого города, машина — папина...
Колыхается женщина, отчасти и злорадно:
— Ах, па-апина! А твой бородатый небось рядом сидел?
— Какой бородатый?
— Ваши все теперь бородатые. А вы из юбок по брюкам полезли, срам один!
Девушка выразительно водит глазами под челкой. Почему люди нс добры друг ко другу? И эта женщина — тоже. А ведь так просто быть добрыми! Как бы всем было хорошо!
— Мне очень необходимо сегодня починишь/ Я должна вернуться — и чтоб отец ничего не заметил!
Женщина наконец и возмущается:
Нашкодила — ив норку? Сегодня же ей! Сегодня — суббота.»
Вес так же вяжет, а та все так же стоит:
— Ноя заплачу! Я мастеру от себя доплачу, как полагается... У меня деньги есть!
Да нс сердится женщина, ей и жалко эту глупую:
— Что твои деньги, когда мастера нет? Мастера нет, корпусника, понимаешь? В отпуску. От того дня, как он вернётся, ещё месяц очередь
Вдоль дороги плакаты: «ДЛЯ БЛИЗКОГО КОММУНИЗМА СТОИТ ПОРАБОТАТЬ! НАША ОБЛАСТЬ……. ПО МОЛОКУ, ….. ПО МЯСУ »
Кто помнит советские порядки, тот помнит это наплевательское отношение ко всему. Вот сидит такая на вахте, в регистратуре, в окошке дежурной. Ей абсолютно на всё плевать, пусть хоть камни с неба. Лично для меня, самое страшное в советские времена было, когда в пятницу начинал сильно болеть зуб. Тут хоть умри! И ведь терпели. Два выходных дня и ночи, питались одним анальгином. Уже в постсоветское время утром 1 мая заболел зуб и, о, чудо! Позвонил в платную клинику, меня и слушать не стали, мягко успокаивающе сказали: «Вы не волнуйтесь, приезжайте скорее, мы вам всё сделаем». И ведь сделали! И очень немного я заплатил. Тогда, помню, первый раз я критически вспомнил советское время.
События киносценария «Тунеядец» проходят на фоне выборов. Это – еще одна советская «песня». Избирательные участки начинали работать в шесть утра.
«Во весь экран — застывшая картинка, обложка «Огонька». Шесть часов над дверью. Дверь от нас, как из храма, распахнута наружу, где еще темно. Движением сдержанного торжества члены комиссии приглашают первых избирателей, уже давно стороживших под дверью. Избиратели держат в руках паспорта с повестками, как молитвенники, и восходят по ступенькам сюда, к нам, на участок. Глаза их блестят экстазом, это — небывалый, высший момент их жизни.
...Мы должны самиощущать и передать своё ощущение избирателям, что это — нс просто выборы, не просто голосование, но день, когда чувства благодарности, гордости и ликования распирают нашу грудь!»
..У меня бывает только сто процентов! — круглых сто! И я не позволю никому уклониться/ И я не позволю никому из вас потерять ни единого человека! Каждый из вас будет завтра отпущен домой только тогда, когда веек своих представит к урне!
У длинного стола. Пышноголовая с широкой челюстью волнуется:
— Нас обсчитали! Нам бюллетеней недодали. И тех и других! Больше ста! Что делать? Пошлём в окружную?
Но Гурий Акинфович своим аккуратным голоском:
— А вы — недодавайте.
— Как недодавать?
Начальнику даже странно, что нужно объяснять. подробней:
— Присматривайтесь. Кто не поникает, старушка какая. — вместо двух бюллетеней суньте ей один. Что ей,не всё равно?
На лицах комиссии: верно! а ведь верно! Опять же просто!
Помню, нас на заводе обязывали идти именно к шести, предварительно взяв с нас по три рубля. Мы исправно приходили сонные, на автопилоте, ставили галочку «за», на выходе наш председатель профкома раздавал пакеты с банкой сгущенки, пачкой печенья «Юбилейное» или «Шахматное», банкой шпрот, кружком чайной колбасы, шоколадкой «Алёнка». К 8 часам начинал ломиться остальной народ, т.к. в 8 часов открывался буфет. Все шли прямиком в буфет, а оттуда милиционеры направляли в зал для голосования и следили, чтобы никто не ушел не проголосовав. За кого голосовали, кто такие…? Никогда никто не интересовался.
Вот и Александр Исаевич здорово описал выборы. Каждый участок должен был набрать 99,9 % проголосовавших. За неголосовавшими людьми в тот день была настоящая охота. Каждый случай отказа от голосования рассматривался чуть ли не как преступление. С работающими проще, сообщали на работу и премии лишали однозначно, а партийным еще и выговор давали по партийной линии. Метко Солженицын отметил, что всюду были плакаты: «Голосуйте за блок коммунистов и беспартийных! Всех остальных вычеркивайте!». А еще какой блок был?
А после голосования всё было чин-чинарём. Рассаживались во дворах на скамеечках, чекушка, стаканчики, всё как полагается. Эх! Вот раньше были ВЫБОРА, так ВЫБОРА!! Сгущёнку с колбасой в буфете давали. Не то, что нынче! Да что там говорить!!!
Вам понравилась статья? Поставьте, пожалуйста 👍 и подписывайтесь на мой канал