Серебристый снежный бархат укутал дома и улицы королевским великолепием, словно волшебник из сказки посетил этот маленький городок и сделал самый настоящий предновогодний подарок, напомнив людям о том, что приближается действительно волшебная ночь, когда можно загадать заветное желание и оно непременно исполнится… Когда-нибудь!
Автобус медленно, словно давая возможность проститься с городом, выехал на трассу, и начал наконец-то набирать скорость. Зоя потерла варежкой чуть тронутое морозцем стекло, и улыбнулась, когда сквозь окно стали видны размытые края красного солнышка, просыпающегося за горизонтом.
Надежда, что и в ее жизни наступит когда-нибудь теплый момент, согрела изнутри, а мысль о том, что может ждать ее впереди, заставила вернуться в холодную реальность.
Зоя должна была уехать в родной городок еще в начале лета, но она старательно тянула время, искала поводы, предлагала помощь, только бы остаться там, вдалеке от отчего дома, в котором девушка была счастливой лишь в далеком детстве, когда мама с папой были еще живы.
У родителей её было общее дело, они построили большой красивый дом. Дочку любили, все свободное время проводили вместе, всей семьей.
Будучи маленькой девочкой, Зоя часто устраивалась удобно на мягком ковре, посреди игрушечного дворца, установленного в центре детской комнаты, и представляла себя настоящей принцессой. А мама с папой были королем и королевой в ее детских фантазиях.
Но однажды в дом пришла нечаянно беда. Королева-мама умерла. Погибла при нелепых обстоятельствах. А король-папа ровно через год привел в дом новую жену, но отнюдь не королеву – злую ведьму, у которой была своя маленькая дочка-ведьмочка, и Зоя с ней никак не могла подружиться.
Таня быстренько освоилась в комнате Зои, и теперь девочка, и без того не успевшая оправиться после смерти любимой матери, все чаще убегала в сад и горько плакала под раскидистой яблонькой, которую они сажали вместе с мамой. А пожилой садовник, Лев Кузьмич, присаживался рядом и рассказывал девочке сказки, где добро всегда побеждало зло, а потом неизменно говорил: «Не грусти, Зоюшка, ты обязательно будешь счастливой… Когда-нибудь», - и при этом тяжело вздыхал.
Сейчас больше всего Зоя боялась, что Лев Кузьмич уже не работает в доме и тогда ей совсем не с кем будет даже просто поговорить.
Ведь с той поры, как умер ее папа, мачеха со своей дочкой Танечкой остались в доме вдвоем. Кто знает, какие порядки они там завели?
Зое было шесть, когда не стало ее матери и тринадцать, когда болезнь подкосила отца. Приступ инсульта. Кирилл Леонович был обездвижен, даже говорить не мог, и супруга отвезла его в пансионат для лежачих больных, а Зою, дочь его, определила в интернат – с глаз долой, да как можно подальше.
Зою даже на каникулы не забирали. А год назад ей сообщили воспитатели, что папа ее умер, его похоронили даже без нее. Не позволили проститься дочери с отцом, да и навещать его при жизни тоже не позволяли.
Как безутешно плакала она, забившись в угол, как страдала потом еще несколько месяцев. Ведь теперь у нее ни единой родной души не осталось на всем белом свете. А она же до последнего надеялась… Ждала, что папу вылечат и он приедет за своей родной любимой доченькой, какой она всегда была для него. А теперь… Мачеха не приезжала и Зоя даже знать не могла, что ждет ее впереди... Ей не хотелось возвращаться домой. И после выпуска она уговорила директора интерната дать ей хоть какую-то работу, чтобы остаться там. Мария Николаевна была женщиной мягкой, ко всем воспитанникам относилась с пониманием и материнской теплотой, и отказать Зое она не смогла.
- Зоинька, тебе бы, милая, в институт поступить, образование тебе необходимо дальше получать. Ты ведь у нас совсем неглупая, без троек школу окончила. Но я понимаю, как трудно ты переживала смерть отца, до сих пор в себя не пришла. Давай сделаем так. Ты поработаешь пока уборщицей. Другого не могу, к сожалению, предложить, нет вакансий подходящих. Зато жить будет где. А на следующий год поедешь поступать. Пообещай мне.
- Спасибо, Мария Николаевна, конечно, я поступлю. Но сейчас не могу, правда.
- Ну, вот и славненько! – женщина обняла Зою и погладила по голове, - Все у тебя будет, Зоюшка, все будет…
Но неожиданно для всех в конце ноября, словно вихрем пролетела весть, что здание интерната продано с молотка. Воспитанников заведения распределят по разным городам, а трудовой коллектив попадает под сокращение, уж извините! Сначала все воспринимали новость как какую-то нелепую неудачную шутку. Но ближе к середине декабря все началось…
Погоревала Зоя, да делать нечего. Мария Николаевна посоветовала отправиться домой, ведь у отца ее был бизнес процветающий. Наверняка и Зое доля по наследству причитается, стоит узнать все, выяснить. Ну а летом, как и обещала, она поступит в институт. Все обязательно наладится! И Зоя согласилась…
- Барнаул! – услышала Зоя громкий мужской голос и поняла, что она всю дорогу пребывала в своих красивых, но несбыточных мечтах.
- Приехали, - устало произнес водитель еще раз.
Только сейчас Зоя заметила, что осталась в салоне одна, и поспешила к выходу, нелепо извиняясь сбивчивым голосом.
Выбежала из автобуса. Остановилась тут же и заплакала. Она совсем одна в этом огромном мире. Почему она осталась без родителей так рано и теперь совсем не готова к самостоятельной жизни? За что небеса отправили на её долю такое страшное испытание?
Не помня, как добралась до дома, стоя у массивных кованых ворот, Зоя вспоминала, как часто они выходили из калитки с родителями, как заезжали на машине в эти самые ворота, как папа позволял ей порулить до гаража, и как переживала мама в те моменты: «Не рано ли ребенку»… А он смеялся и мотал головой: «Не рано. Она ведь взрослая уже!», - и подмигивал Зое.
Прежде чем нажать на кнопку домофона, Зоя несколько раз поднимала руку, опять опускала, отходила от калитки, хотела убежать куда-нибудь подальше, но снова возвращалась, вспомнив слова Марии Николаевны: «Девочка моя, не смотря ни на что, не сдавайся. Твой папа был хорошим человеком, он не мог не позаботиться о том, чтобы ты не знала нужды».
И наконец, собравшись с духом, она осторожно прикоснулась к холодной кнопке, нажала на нее, и сделала несмелый шаг назад.
«Кто там»? – Услышала Зоя звонкий голос мачехи, Розалии Семеновны, и негромко ответила:
- Это я, Зоя…
Женщина молчала, потом послышались гудки, а через несколько минут дверь дома распахнулась, и на ходу накидывая на плечи шубу, мачеха поспешила к калитке.
- Здравствуйте, Розалия Семеновна, - одними губами проговорила Зоя, чувствуя, как тяжело даются ей слова.
- Ты как тут оказалась? – спросила женщина, не отвечая на приветствия, и тут же дополнила, - Идем в дом…
Открыла калитку, впустила девушку и выглянула за ворота, огляделась, будто боялась, что кто-то их заметит или, может, проверяла, одна ли падчерица сюда пожаловала без приглашения и без предупреждения.
Зоя шла по родному двору, с трудом передвигая ноги. Здесь все было знакомо до боли. Знакомая беседка, где они с родителями любили пить вечерами чай с листочками смородины. Зоя помогала маме печь пирог, а папа преподносил своим любимым королеве и принцессе букетики цветов. Чаепития длились подолгу. А когда начинало смеркаться, в беседке загорались огоньки, из сада доносились лягушачьи песни, спал на крыльце пушистый серый кот, и как же было хорошо им всем – маме, папе, и Зое.
Сейчас беседка выглядела уныло. Розовые кусты, которые когда-то вились вокруг, благоухая тонким ароматом, видимо, уже давно там не растут. Пожухлый плющ, припорошенный снегом и покосившаяся крыша, словно кричали о том, что никто здесь не следит за уютом, который создавала когда-то давно мама Зои.
Поднимаясь по ступенькам, Зоя поняла, что и за домом тоже не особо-то следят. Трещины в плитке, перила давно просили обновления.
В дом зайти девушка жутко боялась. Ей казалось, что вот, сейчас, откроется дверь и там ее встретят с распростертыми объятьями мама с папой, но встретил девушку чужой отталкивающий запах. В доме изменилось все. В гостиной больше не висел портрет ее семьи, не стоял большой мягкий диван напротив настоящего камина. Не было лохматого ковра, и тепла в доме не было… Того тепла, которое обычно ощущается там, где живет любовь и счастье. Теперь здесь царили холод и тоска.
Зоя с большим трудом удержалась, чтобы не заплакать. Она стояла, будто истукан, не зная, что сказать, что сделать.
Розалия Семеновна, оглядев ее свысока, первой начала разговор:
- Ну и чего тебе здесь надо? – с коварной ноткой в голосе спросила и прищурилась, глядя в глаза.
- Я, - Зоя начала заикаться, и опустила голову, не выдержав тяжелый взгляд мачехи, - Я… Приехала домой… Потому что в интернате мне уже… Я…
- Понятно, - прервала ее женщина и присела на диван.
- Значит так, - резко произнесла и гордо подняла голову мачеха. - Дом этот больше не имеет никакого отношения к тебе. Теперь я хозяйка здесь, это мой дом. А ты… Что ж, понимаю, тебе некуда пойти…
Женщина подпёрла рукой подбородок и как будто задумалась, потом, словно опомнившись, поднялась на ноги и выставила указательный палец вверх.
- Ради памяти о твоем отце, я позволю тебе здесь остаться… Но запомни, просто так есть хлеб ты тут не будешь. Я недавно домработницу уволила. Вот ты и можешь занять ее место. За жилье и питание, будешь следить за порядком, готовить (хотя, какая из тебя стряпуха), ну да ладно, повара найду, а ты станешь помогать по кухне… стирать, гладить, в общем, будешь делать все, что мы с Танюшей тебе скажем. А не хочешь – скатертью дорога, поищи себе другой приют…
- Я согласна, - дрожащим голосом ответила спустя минуту девушка и покраснела, - Готовить я тоже могу. Меня иногда Мария Николаевна к себе домой на выходные забирала, многому научила...
- Мммда? – Женщина оценивающе посмотрела на Зою сверху вниз, - Ну вот и договорились, - Розалия Семеновна попыталась улыбнуться, но вышло только жалкое подобие улыбки, причем настолько ехидной, что Зое стало в этот миг не по себе. – Жить будешь в комнате прислуги, иди вещи оставляй и принимайся за работу!
- Но я… - Зоя хотела объяснить, что ей не удалось поспать прошедшей ночью и она рассчитывала отдохнуть, хотя бы малость, но поймав на себе сверлящий взгляд хозяйки, молча кивнула, не рискнув поспорить.
С этого дня в жизнь девушки пришли разительные перемены. И теперь годы, проведенные в интернате, которые тогда она считала самыми несчастными в своей жизни, стали казаться довольно даже неплохими. Было разное – и обиды и ссоры, и учителя в большинстве своем далеко не примеры для подражания, но остались и приятные воспоминания, как например, на Новый год к ним приходил Дед Мороз из благотворительного фонда и после интересного праздника дарил всем воспитанникам подарки. Младшим – кульки со сладостями, ребятишкам чуть постарше – игрушки, а старшеклассникам – что-нибудь из одежды.
Директор, Мария Николаевна, часто приглашала Зою, Аню и Кирилла со Степкой, к себе домой. Она была женщиной одинокой и эти ребята, которые всегда отличались спокойным поведением и хорошей учебой, были у нее на особом счету. Кроме того, других детей родители забирали домой на каникулы и выходные, а эта дружная четверка проводила в стенах интерната все время. Мария Николаевна учила их заниматься домашним хозяйством. Пока девочки готовили обед, для мальчишек тоже дела находились. Наставница рассказывала много интересного, что могло бы пригодиться им во взрослой жизни и говорила, что если они смогут устроить свою жизнь достойно, то она будет безмерно счастлива...
Дорогие читатели! Так как площадка блокирует повести на канале, опубликованные по главам, продолжение теперь можно читать на сайте автора: Букет для Золушки читать повесть целиком
Благодарю за понимание!
