Самая жуткая дисциплина в армейке именовалась скрежещущим сочетанием букв. РХБЗ. Звучит, будто из стальной клетки вырвалось адское насекомое. Расшифровывается не менее зловеще - радиационная химическая биологическая защита. Какое слово здесь лишнее? Защита. Она на занятиях по РХБЗ как раз отсутствовала напрочь.
Преподаватель РХБЗ полковник Сысоев носил усы, цвет которых менялся в зависимости от валентности реактивов, применяемых на очередном занятии. Полковник приказывал курсантам облачаться в резиновый костюм ОЗК, противогаз и штурмовать полосу препятствий. Сысоев подкидывал нам под ноги дымпакеты, и смеялся как Доктор Зло, материализуясь то и дело из завесы. После таких забегов некоторые парни выливали из противогаза до полулитра пота.
Еще полковник любил в неожиданный момент гаркнуть «Вспышка справа!» Это означало, что там он якобы заметил атомный гриб и всем военнослужащим надлежало срочно упасть ногами по направлению к взрыву. Полковник иногда проходил мимо курилки, подавал команду, все падали, стараясь не затушить драгоценные сигареты. Сысоев прогуливался между лежащих курсантов и с криками «Бамс!» «Трах» «Бдыщ!» лупил по ногам, имитируя взрывную волну.
- Баранчиков, погиб! – объявил Сысоев скрывшемуся в беседке курсанту и отвесил покойному смачного пенделя.
Но самое зловещее испытание ожидало курсантов в палатке, стоящей посреди химгородка. На ней красовалась мистическая надпись «Осовец». Подозревали, что внутри Сысоев практикует алхимию. Полковник затаскивал в палатку пластиковую канистру и долго не показывался снаружи.
- Хлорпикрин, - улыбался он, кивая на канистру. - отравляющее вещество, которое активно практиковали немцы во время Первой мировой войны.
Сысоев с азартом поведал, как во время штурма крепости Осовец в в 1915 году немцы травили хлорпикрином русские редуты.
- Но некоторые наши тогда выжили, - поглаживал он пурпурные усы. – И даже организовали контратаку, известную как «Атака мертвецов». Погуглите.
- Как это? – не поняли мы.
- Стоп, а какой сейчас год?
- 1997-ой…
- Тогда прочитайте в библиотеке.
У полковника Сысоева все было проще, чем у фрицев. Он разливал в Осовце яд, а затем запускал туда курсантов. В составе отделения те должны были забежать в отравленную палатку с закрытыми глазами, вытащить противогаз из сумки, расправить и надеть. Затем предписывалось выдохнуть, выталкивая остатки газа и только после этого уже спокойно дышать.
Первые партии принялись штурмовать палатку-крепость. Пока они пережидали химические атаки ландмарка, в проходе то и дело мелькала голова полковника без всякого противогаза.
- Маловато! Прапорщик, поддай! – приговаривал он, шевеля усами.
Помощник доливал жидкий яд под ноги курсантам.
Настала очередь третьего отделения, в котором служил я. Грянула команда, я закрыл глаза и столкнувшись с кем-то, не без труда нащупал вход в палатку. Вытащил противогаз, напялил, с силой выдохнул, сделал глубокий вдох. Едкий запах горчицы ударил в нос, защипал горло. Из глаз хлынули слезы. Я пытался выдохнуть, но не мог. Диафрагму в груди заклинило. Начались конвульсии, я рухнул на пол. Кто-то вскрикнул. Сильные руки подхватили меня и за шкирку протащили вдоль химгородка к колонке.
Это был полковник. Он положил мою голову под струю ледяной воды. Я отчаянно пытался заново научиться дышать. Сантиметр за сантиметром мне удавалось увеличить ход диафрагмы. Я долго хрипел и посвистывал.
Полковник Сысоев, придавив коленом рычаг колонки, крутил в руках мой противогаз:
- Здесь фильтра не было, балбес. Просрал ты крепость. Оценка «два».
