Постановление «О формировании партизанских отрядов» Ленинградский городской комитет партии и облисполком приняли через месяц после начала войны 25 июля 1941 года. Одновременно в районы области была направлена группа руководящих работников для организации подпольной работы. В результате этих действий к моменту начала оккупации районов области было создано 125 подпольных групп, насчитывавших 400 человек. Первые партизанские отряды были сформированы из студентов и преподавателей Ленинградского института физической культуры имени Лесгафта. В начале августа началась их отправка во вражеский тыл.
После оккупации немцами территории Ленинградской области в тылу оказалось немало сотрудников НКВД, которые вошли в состав дивизий народного ополчения и на дальних подступах принимали участие в боях по защите Ленинграда. Оказавшись в окружении во вражеском тылу, часть из них выходила к своим, а другие чекисты поодиночке или во главе групп ополченцев уходили к партизанам и сами формировали партизанские отряды.
…Савельев устало замер возле высокой березы, чтобы передохнуть и осмотреться. Встававший октябрьский день был ясным, немножко по-утреннему морозным. Трава и деревья побелели от первого морозца, ударившего после теплых осенних дней. Прикрывшая путника береза не растеряла всю листву и красовалась под бледно-голубым небом остатками осеннего наряда. Впереди взгляду открывалась круглая полянка, покрытая желтыми стеблями высокой травы. Сухие былинки заметно колыхались под ветерком, поблескивая сверкающими на солнце нитями паутинок. Сразу за поляной стояла осиновая роща, которую можно было рассмотреть насквозь через подмороженные голые ветки, тихонько качавшиеся под ветерком, лениво гнавшим опавшие жухлые листья.
Чуть слышно прошелестели звуки шагов человека, ступавшего по ковру из сухой травы и листьев. Рядом встала Варвара, связная из партизанского отряда, которая сопровождала Андрея к лагерю.
– Любуешься? – спросила она хрипловатым голосом.
– Давай остановимся, отдохнем немного, – шепотом откликнулся Андрей.
Женщина присела на поваленное сухое дерево, покусывая сорванную травинку, а он прислонился к белому шершавому стволу березы и задумался.
Он вспомнил, как неделю назад его пригласили в Октябрьский районный военкомат Ленинграда, где начал действовать Штаб партизанского движения. У себя в управлении он уже получил задание на оперативную работу в отряде, организованном начальником Гдовского межрайонного отдела НКВД старшим лейтенантом госбезопасности Василием Андреевичем Пашутиным. Отряд с июля действовал на территории занятых немцами Гдовского, Плюсского и Стругокрасненского районов области, часто менял места базирования, не позволяя оккупантам его обнаружить и уничтожить.
Андрея обмундировали в форму командира Красной Армии, экипировали и вооружили, как следует, снабдили патронами и гранатами. Готовый действовать в тылу врага, он пошел на улицу Герцена, где располагался военкомат. Нужный ему дом с двумя этажами высоких окон, треугольным фронтоном и эркером второго этажа над воротами, радовал глаз строгостью линий и изяществом. От входных дверей вела на второй этаж прямая лестница, с верхней площадки которой начинался коридор с военным людом, озабоченно двигавшимся во всех направлениях.
В одном из кабинетов Андрея принял невысокий человек в круглых роговых очках и защитного цвета френче без знаков отличия. Это был Григорий Харитонович Бумагин, крупный ленинградский партийный работник, назначенный руководителем оперативной группы по организации и руководству боевыми действиями партизанских отрядов области. Он имел представление о сложном задании Савельева, тем не менее, усадил чекиста за стол и расспросил обо всех интересовавших вопросах. Причем, не только о предстоящей работе в тылу, но и о семье, месте учебы и проживания в Ленинграде. Только составив для себя устный портрет будущего партизана, он перевел речь на тему о том, как попасть в лагерь отряда и не угодить в лапы гитлеровцев, хозяйничавших на территории области.
– Командир отряда Василий Андреевич Пашутин – опытный чекист и талантливый организатор партизанской войны. Воюет в тылу три месяца и весьма успешно. Уничтожает живую силу гитлеровцев, устраивает диверсии на железной дороге. Недавно его бойцы подорвали эшелон с военной техникой немцев на железнодорожной линии Гдов-Кингисепп.
В отряд путь, правда, неблизкий. Километров сто двадцать пешком по лесам отмахать придется. Все время мимо дорог и населенных пунктов, где фашисты и их прихвостни из числа предателей родины устроили свои кордоны. Недавно на территории области немцы развернули полицейскую дивизию, специально для борьбы с народными мстителями. Вам следует все это учитывать. Конечно, быстрее вас бы на самолете перебросить, но в настоящий момент лагерь расположен в таком лесу, где нет места для приема самолета.
Бумагин помолчал, словно о чем-то вспоминая. Потом продолжил:
– Сейчас вам представят вашего проводника, который проводит в отряд. Вернее, не проводника, а проводницу. Да-да, не удивляйтесь. Женщина, агроном района в прошлом, совершенно мирный человек, воюет наравне с мужчинами. И на местности ориентируется прекрасно. Третий раз пришла из отряда в город.
Он снял трубку телефона и велел кому-то зайти.
В кабинете появился черноволосый майор-пограничник в сопровождении спортивного сложения женщины, одетой в шерстяной свитер и хлопчатобумажные солдатские брюки, заправленные в сапоги. Голова повязана обычным деревенским платком. Она не очень была хороша собой, веснушчатое лицо с бесцветными бровями и вздернутым носом, прямые рыжие волосы, непослушно торчавшие из-под темного платка, не делали её привлекательной. Но широкий гладкий лоб и в особенности карие глаза, небольшие, но умные, ясные и живые, говорили о внутренней красоте человека.
Майор представил её:
– Семенова Варвара, связная партизанского отряда.
Андрей встал и назвал себя в соответствии с легендой, разработанной для него в четвертом разведывательном отделе управления:
– Старший лейтенант Красной Армии Тихомиров. Назначен помощником к командиру отряда товарищу Пашутину.
Женщина при этом не произнесла ни слова, только чуть заметно кивнула головой.
Бумагин вышел из-за стола пожал руки и пожелал удачи, а майор отвел в другое помещение в конце коридора с тяжелой дверью под замком с защелкой. Там усадил их за стол с расстеленной топографической картой под грифом «Секретно», где были нанесены позиции наших передовых войск на фронте и дислокация частей противника вдоль линии фронта и в тылу. Уходя, он сказал:
– Знакомьтесь хорошенько, изучайте маршрут по карте, чтобы каждый шаг в голове остался. На всё про всё вам, товарищи, два часа. Потом обедаем и выдвигаемся на машине к линии фронта. Переходить ее будете ночью на спокойном участке. Чтобы вас сориентировать, это – примерно между Пушкиным и Красным Селом.
Когда дверь за майором захлопнулась, Варвара хрипловато с иронией произнесла:
– Ну что, товарищ Тихомиров, имя-то у тебя имеется?
Андрей улыбнулся простоте обращения новой знакомой и ответил:
– Андрей меня зовут.
– Тогда будем знакомы. Ничего, что я на «ты»? Лет на десять, считай, старше тебя буду, судя по виду. Наверное, позволительно. И потом, на «вы» да «на цыпочках», нам будет трудно идти в лесу.
– Согласен, Варвара, – откликнулся Андрей. – Давай сядем к карте, разберемся, как и где пойдем.
Варвара по-мужски протянула ему руку для рукопожатия. Затем они устроились за широким столом и долго прорабатывали маршрут.
– Ты в этой командирской гимнастерке и пойдешь? – неожиданно задала Варвара вопрос, который, видимо ей не давал покоя. – А вдруг немцы?
– Ты знаешь, мне к ним попадать никак нельзя. Ни в командирской гимнастерке, ни в штатской одёжке. Мой последний аргумент в схватке с ними, если случится, – ручная граната в кармане.
Женщина подняла на него глаза и с пониманием качнула головой.
Вскоре пришел майор и сказал:
– Сейчас идем обедать. В помещении дежурного на первом этаже вам накрыли. Обед приготовили хороший: гороховый суп, котлеты с макаронами и чай с сахаром. Сухим пайком возьмете хлеб и тушенку. Трое суток всяко продержитесь, с голода ноги не протянете, а на четвертые в лагерь отряда придете.
– Прорвемся! Не впервой, – негромко, но уверенно проговорила Семенова.
Когда пограничник выходил, Андрей что-то шепнул ему.
После обеда все пошли одеваться перед дальней дорогой. Майор надел шинель и шапку, а перед Андреем с Варварой положил два комплекта серых стеганных ватных курток и брюк. Не новых, правда, но чистых, не рваных, не прожженных. Женщина удивленно посмотрела на вещи и тихонько спросила:
– Андрей, твоя работа? У меня такой одежды не было!
– Одевай, раз принесли. Чтобы не отличаться друг от друга!
Но они все же имели внешние различия: Андрей был выше и в шапке-ушанке, Варвара ростом ниже и осталась в своем платке.
На полуторке с тентом они приехали в расположение полка, где намечалась переброска через линию фронта. Однако первые сутки пришлось сидеть и ждать в приготовленной для них землянке, потому что изменилась обстановка. В полосе соседнего стрелкового полка шел бой, к немцам подошло подкрепление, они усилили наблюдение. Лишь под утро стрельба утихла и наступила тишина.
Следующей ночью Андрей с Варварой выбрались из нашей передней траншеи и поползли в поросшее кустарником поле через проход в колючей проволоке, который подготовили саперы. Майор остался в траншее, махнув рукой на прощанье.
Всю ту ночь и еще двое суток они быстро двигались, уходя в тыл врага все дальше и дальше. Для отдыха себе оставляли по два-три часа, забирались в ямы с опавшей листвой, садились, прижавшись спинами для тепла, и закапывались в листья почти с головой. Пока один дремал, другой слушал, что происходило вокруг.
Несколько раз обходили стороной немецкие посты охранения, издалека вслушиваясь в чужую речь. Солдаты противника не соблюдали режим тишины, говорили громко, возможно, чтобы было не так страшно стоять на лесных дорогах, где из-за каждого дерева могли выскочить бородатые партизаны.
Наконец путники вышли к березам и осинам у лесной полянки, совершив без малого стокилометровый марш-бросок. За время путешествия накопилась тяжелая усталость, но надо было преодолеть последний отрезок пути. Андрей с трудом оторвал голову от ствола березы и привычно тихо спросил:
– Пойдем?
– Пошли! К темноте выйдем на берег реки Луги, она в тех местах не больно широкая. Плавать умеешь? Вот и хорошо, значит, переберемся на тот берег, а там и до нашего лагеря километров двадцать останется.
Еще не совсем стемнело, когда они сквозь бурые сучья деревьев и остатки листвы неожиданно увидели речную гладь, над которой поднимались тонкие струйки белесого тумана. Деревья на их стороне почти вплотную подступали к бережку с невысоким обрывом над глинистой кромкой. Противоположный берег наоборот оказался пологим с песчаным пляжем, за которым начинался луг с кустарником, переходящий в лесную чащу. Путники подошли к последним деревьям у воды и напряженно вслушивались в тишину над рекой, которую в те вечерние минуты не нарушали даже птицы.
Варвара прошептала:
– Никого. Гляди, туман над водой стелется, значит, не совсем остыла. Какая, по-твоему, сейчас температура воздуха?
Андрей неуверенно пробормотал:
– К вечеру разогрелось градусов до пяти, наверное…
– И я так думаю. Стало быть, вода еще на несколько градусов теплее. Не парное молоко, конечно, но вытерпеть можно. Тут ширина-то метров тридцать!
– Ты меня успокоить собралась? Я не жаловался, что боюсь холода. Ладно, к делу! Надо найти пару сухих бревен, увязать их ивовыми прутьями, и на таком плотике переправить наши рюкзаки и оружие.
– Правильно! Плотик соорудим, но погрузим на него не только рюкзаки и оружие, но также всю одежду, которую снимем с себя. И поплывем голышом. Чтобы не стесняться, смотреть будем в разные стороны друг от друга. Тем более что темень уже установилась. На том берегу оденем все сухое, согреемся и побежим дальше.
Андрей возражать не стал. Вдвоем быстро подобрали бревна и прутья, сплели плотик и отнесли его к урезу воды, которая чуть плескалась под бережком. Потом сели на траву, отвернувшись в разные стороны, и, стянув одежду и белье, увязали тючками в свои телогрейки. Варвара поднялась и пошла первая. Андрей дождался, когда она тихонько ступнями зашлепала по воде, и сам направился к берегу. На фоне речной темноты белела женская фигура, медленно погружающаяся в воду до уровня плеч. На плотик, где уже лежали её вещи, он аккуратно пристроил свой тюк. Затем оторвал бревна от берега и стал толкать перед собой. Вода обожгла кожу. Она казалась не безумно холодной, а наоборот, вроде крутого кипятка. Варвара поплыла, махнув ему рукой, чтобы не отставал. Постепенно привыкая к необычной температуре, Андрей поплыл быстрее.
Плыть в осенней реке было тяжело, требовалось много усилий, чтобы грести руками. Но берег метр за метром приближался. На последнем отрезке они устало держались за плотик, как за спасательный круг. Почувствовав песчаное дно под ногами, Андрей подтолкнул спутницу в спину, чтобы быстрее встала на ноги, схватил плотик руками, заволок на берег, и выскочил сам. Торопливо уцепив пальцами свой тюк с одеждой, бросил его вперед на траву и рывком вытащил нижнюю рубаху. Варвара оставалась в воде и мылась. Было слышно, как она трёт песочком кожу. Андрея передернуло от леденящего чувства холода, но он надел рубаху и почувствовал себя на седьмом небе, согревшись, будто в меховой шубе. Отвернулся к лесу, сел и начал натягивать кальсоны, путаясь мокрыми ногами в штанинах. В полной темноте ничего не мог разобрать. Пришлось повернуться к реке, где было светлее от луны и водной глади. Тут же на глаза попалась Варвара, которая уже в нательной рубахе прыгала на одной ноге, надевая мужские кальсоны. Правильно она одета, подумал Андрей. В лесу нижнее белье должно быть только такое. Никаких трусов, которые от долгой ходьбы могут скрутиться в жгут и натереть всё на свете так, что не только ходить, стоять без мучений не сможешь. Любой опытный человек подтвердит. И портянки в сапогах чтобы сухими были. Тогда никакие дали не страшны.
Через несколько мгновений они готовые к переходу встали рядом, по компасу определили азимут и зашагали вперед.
Перед полуднем небо закрылось серыми облаками, и закапал мелкий дождь. Варвара показала на стоящую невдалеке высокую сгоревшую сосну с расщепленной макушкой. Других похожих вокруг видно не было.
– Здесь обусловленное место. Секретный пост должен меня ждать. Ты спрячься пока, – подсказала Варвара и, заложив пальцы в рот, по-мальчишески свистнула три раза.
В ответ кто-то из лесу откликнулся свистом дважды и через несколько секунд еще дважды.
– Я пойду вперед, а ты лежи и слушай. Ежели снова свистну три раза, выходи смело. А не подам сигнал, тогда действуй по обстановке. Лагерь должен быть там, – она показала рукой направление на юг.
Концовка дальнего перехода завершилась по плану. Раздался троекратный свист, и Варвара показалась из-за деревьев с двумя партизанами. Андрей с интересом посмотрел на их лица, покрытые легким пушком первых бород и усов. Совсем молодые ребята, лет по восемнадцать, не больше. Одеты были не по сезону легко – только рубахи с пиджаками, да дождевиками поверх. И вооружение их бросалось в глаза – за плечами у обоих висели трофейные винтовки системы маузер. Парни казались очень серьезными, не произнесли ни слова, лишь жестом обозначили, куда надо идти.
Через полчаса Андрей с Варварой в сопровождении партизан пришли к лесной базе. Лагерь казался весьма компактным и представлял собой несколько землянок, выкопанных среди деревьев, между ними находилась утоптанная площадка с длинным столом под навесом и кухней из самодельно обожженных кирпичей, сложенной под отдельным навесом. Андрей впервые видел, чтобы стол был сделан не из досок, а сбит из половинок бревен, распиленных вдоль. На границе лагеря с запада и востока стояли сторожевые вышки со смотровыми площадками, спрятанными в ветках высоких деревьев.
– Тебе туда, – кивнула Варвара. – Там командирская землянка. А я пошла по своим делам.
– Спасибо, Варвара! – повернулся к ней Андрей.
– Да, ладно, – скупо ответила женщина, но в глазах её вспыхнули веселые огоньки.
Перед входом в землянку Савельев пошарил пальцами в нагрудном кармане гимнастерки, вынул красную звездочку от форменной фуражки и прикрепил к ушанке. После света дня в землянке оказалось темновато, подземелье освещалось только коптящим светильником, сделанным из гильзы.
Несколько человек за столом склонились над картой. Андрей громко доложил о своем прибытии. Из-за стола поднялся один из партизан без шапки, но в офицерской шинели, подпоясанной кожаным ремнем. В нем без труда можно было признать командира отряда Пашутина, фотокарточку которого Андрею показывали в управлении. На карточке, правда, Василий Андреевич выглядел молодым и темноволосым, а «в живую» голову изрядно выбелила седина, да и смотрелся он не столь молодо. Командир протянул крепкую руку и сказал:
– Ну, с прибытием! Посиди покуда мы со взводными закончим завтрашний рейд обсуждать, тогда и с тобой поговорим.
Обсуждение, видимо, подходило к концу, потому что Пашутин ответил на несколько вопросов и отпустил людей. Потом жестом предложил Савельеву двигаться ближе и спросил:
– Рассказывай, Андрей Петрович, как дошел, где что видел, с какими мыслями прибыл в наши партизанские края?
Андрей подробно рассказал о пройденном маршруте, о выявленных вражеских постах охранения на лесных дорогах, о задачах, поставленных ему в Ленинграде.
– Понятно, – резюмировал командир и продолжил:
– Сейчас распоряжусь, чтобы поесть принесли. У нас сегодня жареные грибы с картошкой и брусничный чай – вкуснота, за уши не оттащишь! Хлеба, правда, почти нет. Ну, да ладно, переживем. Поешь и ложись у меня в землянке на тот топчан, отдыхай до завтра, во сне хлеб посмотришь. Вернусь после рейда по немецким позициям – обсудим наши разведывательные задачи и способы их выполнения.
– Меня-то, что же, в рейд с собой не возьмете? Я не со школьной скамьи к вам пожаловал, опыт обращения с оружием имею, в бою вполне пригожусь, – с некоторой обидой поинтересовался Андрей.
– Не горячись! Сперва тебе следует освоиться в отряде. И люди к тебе пускай привыкнут. Партизанский отряд – не стрелковая часть из резерва, которую выгрузили из эшелона у передовой, и сразу в бой. У нас сначала притираются друг к другу, чтобы каждый понимал, кто чего стоит. Завтра в дело пойдут давно слаженные группы. А на твою душу боев хватит. И не забывай, что, прежде всего, у тебя стоит задача по организации агентурной сети в зоне действий отряда.
Василий Андреевич строго закончил фразу, Андрей понял, что возражать командиру отряда бессмысленно.
Несколько дней для Савельева в отряде прошли спокойно. Партизанские группы вернулись из рейда с минимальными потерями, хотя нанесли врагу немалый урон. Они подорвали железнодорожный мост,
вывели из строя стрелочный пост, который охраняли отделение немецких солдат с приданным взводом полицаев и сожгли казарму, построенную для размещения прибывающих подразделений врага.
– Пошумели славно! – подвел итог операции Пашутин в разговоре с Андреем. – Однако нутром своим простреленным чувствую, что скоро придется покидать насиженное место: фашисты в ближайшее время начнут нас разыскивать. Поэтому, Андрей Петрович, без промедления приступаем к твоим задачам. Вот тебе список людей, готовых помогать отряду. Дальше уж ты сам обговаривай с ними, где они будут получать информацию для нас и как передавать ее в отряд. Ну, и меры конспирации обязательно должны соблюдать!
Савельев взял список и начал читать. А Пашутин продолжил:
– Считаю, что начать надо с лесника Пантелеича. Его жилье находится километрах без малого сорока отсюда, если двигаться в сторону Плюссы. Проводит тебя к нему та же Варвара Семенова, с которой ты к нам пришел. Она его хорошо знает и познакомит тебя. А ты уж вдохновляй лесника согласно требованиям оперативной науки, которой ты обучался в специальной школе.
… Снова Андрей шел по глухому лесу, снова дорогу показывала Варвара. Из лагеря они вышли в полночь с расчетом к утру быть у лесника. Как и в прошлом переходе, шли они по маршруту быстро и осторожно. Когда над головами стал пробиваться серенький октябрьский рассвет, путники вышли на узенькую лесную тропу.
– Скоро жильё Пантелеича увидим, – шепнула Варвара.
– У него имя-фамилия имеется вообще-то? – поинтересовался Андрей.
– Наверное, крестили при рождении под каким-нибудь именем. Однако сколько его помню, он лишь на Пантелеича откликается. Так что, ты особо не ломай себе голову, общайся с ним как все. Ему же проще будет, – дала женщина совет.
Немного погодя Андрей неожиданно увидел возникшего на тропинке высокого пожилого человека в овчинном полушубке и картузе. В правой руке он держал тяжелую суковатую палку, а из-под левой ладони, приставленной козырьком к бровям, поглядывал на приближавшихся людей.
– Здравствуй, Пантелеич! Гостей вышел встречать? Мы, наверное, громко топали, коли ты узнал о нашем приближении? – спросила Варвара, подойдя поближе.
– Белки мне подсказали, что гости на подходе. А вы шли тихо, не стану напраслину возводить.
– Я человека привела к тебе, Пантелеич. Из партизанского отряда. Поговорить с тобой хотел. Примешь?
– Отчего же не принять, коли человек с делом пришел.
– Вот и хорошо! Вы поговорите, а я к бабке Лене в дом пойду. Как она там?
– Ступай, дочка! А бабке Лене что сделается? Скрипит помаленьку.
Андрей пожал леснику широкую жесткую ладонь и сообщил:
– Старший лейтенант Тихомиров Андрей. Я – помощник командира отряда, он меня к вам и направил.
– Знаю я Василия Андреевича. Серьезный человек. По пустякам людей гонять не будет.
– Это верно. Очень нам нужна в отряде ваша помощь.
– Какая же от меня может быть помощь? Бегать с вами по лесу за супостатами мне не под силу. Стреляю я еще, может, и метко, да только редко. Старый стал. Восьмой десяток ломаю. Чем же помогу вам?
– Пантелеич! Мы в отряде в лесу сидим, не всегда знаем, что вокруг творится. Где немцы, чем занимаются, что задумывают… А надо бы знать. Вот вам на участке в лесу обо всем ведомо. Даже белки и те обстановку докладывают.
При этих словах лесник усмехнулся и почесал седую бороду. Андрей продолжил:
– Вот вы то, что вам известно, нам бы и сообщали. Можно так?
– Ладно. Сейчас тебе отвечу. Только уж и ты мне ответь! Красная Армия летом ушла отсюда в отступ так далеко, что и не слышно даже, где пушки стреляют. Вернется она рано или поздно? Скажи! А то ведь одними партизанскими отрядами германца не одолеешь!
– Пантелеич! Я сюда из Ленинграда пришел, форма красноармейского командира на мне. И вся Красная Армия обязательно придет. А партизанские отряды помогают ей пойти в наступление на врага.
– Так. Стало быть, Ленинград враг не взял? Это хорошо, что застопорили их армию. А то народ правды не знает. Болтают люди промеж собой всякое.
– Стоит Ленинград и будет стоять. Перемолотим в боях фашистов и начнем наступать. Сейчас самое ленинградское время началось, – Андрей вспомнил свой недавний разговор с ленинградским парнишкой Игорем.
Пантелеич стоял, глядя в глаза партизану-разведчику. Качнул в знак согласия головой и выдохнул:
– Ладно, говори, что делать.
Через час возвратилась Варвара. Андрей с лесником продолжали оживленно беседовать, сдержанно жестикулируя, и порой перебивая друг друга.
– Пойдемте обедать, мужчины! Хозяйка стол накрыла.
Стол в просторном доме лесника был накрыт на славу. Бабка Лена – маленькая худенькая старушка, словно челнок сновала вокруг него. Казалось, она собрала для гостей все дары русской осени: моченые яблоки, соленые грибы и огурцы из кадки, маринованный чеснок, квашеную капусту. Под каждое блюдо поставила отдельную миску. Букет, исходивший от домашних солений с листьями и травами, кружил голову: острый запах чеснока и кисловатый дух смородиновых листьев смешивался с пряным укропным ароматом и чудным набором таких лесных трав, о которых знала одна хозяйка. Гвоздем программы обеда стали котлеты из щуки, которые на круглом блюде горкой лежали в центре стола. Рядом стоял чугунок с вареной картошкой, а в запотевшем глиняном кувшине, явно извлеченном из погреба, пенился клюквенный морс.
Пантелеич довольно покачал головой и заметил:
– Под такую еду не грех и по рюмочке домашней наливки выпить, если гости против не будут.
Варвара пожала плечами, дескать, не возражает, Андрей согласно кивнул.
После того, как гости утолили голод, за столом полился неторопливый разговор. Хозяева расспрашивали Андрея о том, что происходит в Ленинграде, в Москве и во всем большом Советском Союзе. А он интересовался, как живется людям в условиях вражеской оккупации.
Наконец, Андрей извинился и сказал, что пора возвращаться в отряд. Пантелеич предложил посидеть еще и уходить, когда стемнеет. Но оба гостя уже встали и собирались в путь.
Обратная дорога всегда идет быстрее. За три часа они привычным шагом прошли почти половину пути. Деревья впереди поредели, и вскоре взору открылось полотно укатанной автомобильной дороги. Ночью накануне путники быстро перебежали её, лишь прислушавшись в темноте к окружавшей тишине. Сейчас – другое дело, оба понимали, что днем дорога может оказаться опасным препятствием.
Варвара вынула из кармана наган и патроны, отдала Андрею и шепнула, что пойдет вперед поглядеть, что там.
Савельев наблюдал из-за веток, как женщина вышла на обочину, осмотрелась и сделала несколько шагов вперед. И тут, как назло, послышался звук вывернувших из-за поворота мотоциклов. Немцы! Варвара не стала метаться, а повернулась спиной и спокойно пошла вдоль дороги.
Правильно, подумал Андрей, виду не показывает, что из лесу вышла. Он увидел, что подъехала пара мотоциклов, на каждом сидели по два солдата с автоматами.
Они взяли Варвару в клещи: один мотоцикл остановился у обочины, в нескольких шагах от притаившегося за деревом Андрея, другой встал посреди дороги. С него сошли мотоциклисты и приблизились к женщине. О чем они спросили, слышно не было из-за тарахтения мотора ближнего мотоцикла. Но намерения фашистов были понятны. Они велели пленнице поднять руки вверх. Сейчас начнут обыскивать. Хорошо, что пошла без нагана. Чекист, глядя на дорогу, прикидывал, что делать дальше.
Спины тех мотоциклистов, что встали у обочины, оказались совсем рядом. Обоих ударами ножа можно снять быстро и неслышно. Шуметь на дороге было опасно: следом за передовой группой может ехать целое подразделение немцев. Связываться с ними – собственную погибель легко накликать. Поэтому действовать нужно тихо! Двое ближних мотоциклистов прикрывают Андрея от тех солдат, что на дороге. А те отвернулись к Варваре, уверенные в своей безопасности. Одного из них тоже надо кончить, а второго попробовать захватить живым.
Один из немцев похлопал женщину по карманам телогрейки и провел рукой сверху по штанам, проверяя, нет ли оружия. Второй дернул за пуговицы и расстегнул телогрейку. Руками стал шарить по свитеру. Варвара застыла, опустив голову. Фашист ткнул стволом автомата в поясной ремень и жестом приказал расстегнуть и спустить штаны.
Ну, уж нет, скоты! Конец вам пришел! Ярость овладела Андреем. Двумя бесшумными прыжками он выскочил на дорогу и резким ударом финки пронзил шею гитлеровцу, который сидел за рулем. Тот ткнулся головой в руль, а напарник с изумленным лицом в очках только успел повернуться к нападавшему. Андрей резким движением от локтя полоснул его лезвием по горлу. Булькая кровью, второй солдат завалился на спину.
Гитлеровцы, ощупывавшие Варвару, всполошились и развернулись к обочине. Один, соображая, в чем дело, поднял автомат, но Андрей, прикрываясь мотоциклом, с силой метнул в него финку. Расстояние было три метра. Сколько раз на тренировках в управлении он оттачивал этот прием. Пригодилось умение! Не успев сделать выстрел, враг упал с ножом в груди. Варвара тем временем вцепилась в лицо своего обидчика. Они упали на дорогу и покатились, однако крепкий немец подмял женщину и насел сверху. «Удачно ты голову подставил!», – про себя оценил положение Андрей, выбежав на середину дороги. Сапогом, по-футбольному, с носка, он двинул фашиста по скуле в то место, которое не было прикрыто стальным шлемом. Поникший верзила съехал вбок и звякнул каской о дорогу, а Варвара тут же выскочила из-под него.
– Скорее утаскивай убитых в лес! – приказал Андрей, а сам, взяв нож, ткнул не очухавшегося немца в подбородок, и левой рукой похлопал по здоровой щеке, чтобы пришел в себя.
– Was machst du hier? – отчетливо произнес немецкую фразу Андрей, выясняя, что делали здесь немцы.
Фашист захлопал глазами и с трудом прошептал окровавленными губами:
– Wir haben die Route ueberpruft…
«Дорогу, значит, проверяли. Ладно, в лагере расскажешь, зачем», –решил Андрей и скрутил немцу руки его же ремнем.
Вдвоем с Варварой они закатили мотоциклы в лесной кустарник, чтобы не было видно с дороги. Андрей вытащил из зажигания ключи и вырвал «с мясом» провода электропитания. Вражеская техника превратилась в груду железа. На дороге не осталось ни следа происшествия. Варвара обыскала брошенных в листве под деревьями убитых гитлеровцев, забрала документы и сунула в карман. Трофеи в виде четырех шмайсеров с магазинами распределили: по одному повесили на грудь себе, а два – связанному пленному за спину.
– Чтобы ему не налегке топать, – со злой усмешкой, пояснил Савельев.
И распорядился:
– Ты, Варвара, иди впереди. Нож в руке держи наготове. Он двигается следом, а ты будь предельно внимательна. Судя по насупленному виду, не хочет, гад, к партизанам идти. А сам бык еще тот: здоровый, сможет нам приключения организовать. Я буду смотреть сзади, замыкающим пойду. Ну, шагай!
После короткого кровопролитного боя, в котором он уложил наповал трех гитлеровцев и захватил в плен четвертого, напряжение спало. Горло вдруг свело спазмом, в глазах пробежали черные точки. Пришлось приостановиться и несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы прийти в себя. Потом вновь идти, не упуская из виду немца.
Как в воду Андрей глядел: через полчаса движения он, отводя в сторону сухие еловые ветки, тыкавшие в лицо острием, наклонил голову и отвернулся, чуть упустив пленного из виду. Расплата за невнимательность последовала тут же: немец резко развернулся и с силой ударил своего конвоира ногой в пах.
От резкой и неожиданной боли Андрей согнулся и громко застонал:
– У-у-ух!
Немец шагнул в сторону, готовясь нанести новый удар, но чуткая Варвара видела всё. Она поняла, что фашист целит ногой в голову согнувшемуся почти до земли Андрею, чтобы потом, выключив его, навалиться на неё. Мгновенно вспомнила, как этот бугай скрутил ее на дороге. Отвратительное воспоминание придало силы, и она выбросила вперед руку с ножом, попав пленному в бок. Тот как подкошенный упал лицом в траву.
Морщась от боли и держась ладонями за низ живота, Андрей подобрался к немцу и осмотрел труп.
– Аккурат в печень попала. Что же ты, ведь давно в партизанах воюешь? Живым гада надо было в лагерь привести. Он бы рассказал, что немцы затевают. А теперь что с него взять? Эх-х, Варвара! – сердито, через силу, отчитал спутницу чекист.
– Он бы завалил тебя здесь, как мне потом с ним справляться? – как обычно, немногословно, тихим голосом отозвалась женщина и брезгливо добавила:
– Фу ты, руку кровищей испоганила. Отмыть надо бы.
Потом спросила:
– Ты сам идти-то можешь, командир?
Андрей отмахнулся и, кряхтя, встал на ноги.
– Фашист отыгрался за мой удар ногой ему по морде. Теперь у нас ничья – 1:1.
– Только он лежит и не дышит, а ты кряхтишь, но идешь в лагерь. Ничья у вас так и останется навеки.
На базу они возвратились за полночь без новых приключений.
Докладывая об итогах дня, Савельев положил на стол документы убитых гитлеровцев. Пашутин полистал их и со вздохом подвел итог:
– Все четверо – солдаты батальона связи 4-й полицейской танково-гренадерской дивизии. Жаль, что не привели «языка», мы так и не узнаем, зачем они проверяли ту дорогу.
Андрей, переводя на другую тему, удивленно поинтересовался:
– Так они оказались не просто солдатами, а полицейскими на мотоциклах? Но одеты были в обычные шинели вермахта с темно-зеленым воротником.
– У них на кителях под шинелями должны быть отличительные петлицы, вышитые серебристо-серой нитью из искусственного шелка по зеленому полю.
– Мы очень торопились прибрать за собой, опасаясь, что вслед за мотоциклами могут приехать машины, набитые солдатами. Детали формы убитых гитлеровцев не удалось разглядеть.
– Машины с солдатами к нам могут пожаловать в любой момент. Я сегодня отдал приказ о начале передислокации отряда на новое место. Тыловики, обоз и гурт скота, который мы держим отдельно от основных сил, уже отправились. А ты торопись и завтра выдвигайся к людям по новым адресам. И вот еще что. Я отправляю в центр донесение по результатам разведки. Вот, прочитай, ознакомься.
« Райцентр Струги Красные. В зданиях на бывшем полигоне Красной Армии помещается немецкая фельдкомендатура. В ней большое количество военного начальства. Дома, где находятся эти люди, обнесены колючей проволокой, вокруг оборудованы блиндажи и окопы. Ежедневно к комендатуре подъезжает много автомашин, главным образом, легковых.
Гор. Порхов. Около старого взорванного моста через р. Шелонь немцы строят новый железобетонный мост. В домах по набережной р. Шелонь помещается военный госпиталь, который занимает более 20 зданий. Около вокзала на территории бывшего нефтесклада устроен склад горюче-смазочных масел, более 7 тысяч бочек. Склад амуниции находится в здании бывшего конезавода. В гаражах бывшего военного городка оборудованы мастерские по восстановлению битой техники и оружия.
Гор. Дно. Военный гарнизон в городе не очень большой, не более 1 тысячи человек. В основном это саперы, которые строят линию обороны. В бывших складах Красной Армии устроен склад продовольствия. В черте города имеются прожекторные установки численностью до 40 аппаратов. По северной и восточной сторонам города построена линия обороны, идущая через территорию совхоза на восток, южнее разветвления железной дороги Дно-Ленинград, Дно-Старая Русса поворачивает на юг. Линия обороны оборудована дотами, дзотами и артиллерийскими позициями
По всем деревням, что расположены южнее железной дороги Дно-Старая Русса, до самого Морино и дальше, расположены небольшие немецкие гарнизоны».
Илья Дроканов. Редактировал Bond Voyage.
Все главы романа читайте здесь.
=====================================
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк и написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
===================================================
Желающим приобрести роман "Канал. Война на истощение" с авторской надписью обращаться aviator-vd@yandex.ru
===================================================
Желающим приобрести повесть "Две жизни офицера Де Бура" с авторской надписью обращаться dimgai@mail.ru
======================================================