И вновь Кесем пришлось упаковывать вещи и побыстрее отправляться подальше от дворца. Причем, часть верных ей рабынь пришлось оставить. Так захотела молодая хасеки, посчитав, что слишком много средств уходит на содержание ее двора.
Шайтан забери эту Телли! Каким образом ей удалось узнать, что она хочет выслать ее из дворца! Ведь, казалось, так все осторожно делала! Окружила вниманием и заботой, желая показать, что совсем не сердится. Более того, как и все стала называть ее Телли, хотя следовало бы сразу это запретить. Впрочем, по отношению с этой девицей изначально следовало вести себя иначе. Стоило только взглянуть в ее русалочьи глаза, как сразу понять — она не такая как все. Ей бы остановиться, задуматься... Никогда не простит себе, что не обратила внимания и все потому, что искренне обрадовалась отставке «сахарного кубика». Вот и наделала ошибок.
К примеру, в день свадьбы не стоило разрешать украшать ей волосы серебряным дождем, благодаря которому, кстати, и получила свое странное прозвище. Она же не султанская дочь! А не пойми откуда взятая женщина! Да и белую фату на европейский манер не надо следовало позволять одеть. Уже не говоря о том, что изначально следовало запретить султану творить вольности и устраивать такие роскошные гуляния. Только Кесем даже в мыслях не держала, чем все может обернуться. Просто по привычке не хотела раздражать сына, который, впадая в гнев, мог свалиться в эпилептическом припадке. В последнее время они повторялись все чаще и чаще. Смотреть на это было очень больно и страшно. Мальчик, а для нее он всегда оставался ее любимым мальчиком, закатывал глаза, изо рта шла пена, а сам бился в страшных судорогах. Прежде за ним подобного не наблюдалось.
Султанша не сомневалась: всему виной снадобья, которые ему дает проклятый ходжа. Несколько раз пыталась объяснить и ему, и султану что с этим пора заканчивать. Все бесполезно! Первый высокомерно замечал, что он лучше знает, как лечить сына. А второй и вовсе не желал говорить, ссылаясь на государственные дела, которых в реальности у него не было.
— Как жизнь смеется, — сокрушенно думала султанша, кутаясь в теплую шаль из кашемира, которую, на ее счастье, новоиспеченная невестка не приметила. С нее станется! Все, что понравилось, к рукам прибирала. Только успевай смотреть! Пронеслась по ее гардеробу словно смерч какой. А сколько драгоценностей из шкатулок перетекли в ее! Дошло до того, что молодые султанши стали бояться украшать себя самоцветами. Принцессы боялись: а вдруг ожерелье или серьги понравятся вертихвостке? Дошло до того, что девица просто пальцем тыкала в понравившуюся вещь, а Ибрагим тут же приказывал снять и отдать любимой.
Однажды, это случилось еще во время ее пребывания в Топкапы, Кесем не выдержала и раздражено спросила у зарвавшейся красотки:
— Что ты добиваешься, хатун?
— Осмелюсь уточнить, хасеки! — немного оскорбленно произнесла Телли, — а как рожу сына, стану султаншей! Так что будьте любезны, относитесь ко мне с должным уважением!
Кесем едва не захлебнулась от подобной наглости и распорядилась выслать ее прочь из дворца. В итоге, тут султанша улыбнулась кончиками губ, пришлось собирать вещи самой да еще под присмотром служанок этой мерзавки. Видите ли, она боялась, что валиде увезет сокровища султана!
— Уж не себя ли ты имеешь в виду? — поинтересовалась всегда несдержанная на язык Кая-султан и мгновенно поплатилась. Теперь в ее обязанности входит мыть руки хасеки, а ее дочери накрывают стол и пробуют пищу, перед тем, как молодая госпожа приступит к трапезе. Какой позор! Какое унижение! Скажи, кто месяц назад, тут же бы в темницу отправила.
Это же надо подобному случиться, пришла какая-то паршивая овца и все по своему перестроила. Впрочем, следует признать, логика в ее поступках наблюдается. Легче всего подмешать яд в еду и воду. А сделать это, ясное дело, может только мать султана. Но не станет же она травить своих дочерей! Да если ей понадобиться убрать нахалку, разве станет брать грех на душу!
Но и это еще не все. Неожиданно для всех и нее лично, Ибрагим вдруг приказал отнять все имущество у родственниц, а потом всех распорядился выслать прочь из дворца. Видите ли, как объявил, с ненадлежащим уважением служат его голубке. Кая его ненаглядную кипятком облила, а Фатима в лицо кафтан швырнула. Вот интересный человек! А что он хотел? Неужто думал, что представители султанской династии будут служить какой-то выскочке, вертихвостке, низкой женщине! Да никогда в жизни! Правильно девочки сделали! Казнить их было нельзя, максимум, что возможно, отправить в ссылку. В сложившейся ситуации отъезд из столицы был куда лучше жизни по дворце.
От злости Кесем сильно ударила по подлокотнику кресла и вскрикнула от боли. Это ее мгновенно привело в себя.
— Что делать? Что делать? — постоянно задавала себе этот вопрос изгнанница, — как поступить? Согласиться на предложения улемов или немного подождать, наблюдая за ситуацией?
Кесем вопросительно посмотрела в дальний угол своих покоев, не особо надеясь увидеть там Хюррем-султан. Однако, против ожидания, госпожа стояла, растеряно посматривая по сторонам. Сомнений не имелось: даже она не представляет, что делать...
Публикация по теме: Одинокая волчица, книга 2, часть 24
Продолжение по ссылке