Пётр Савельевич задержался. Утром ездил забирал Валины результаты анализов, слава Богу, что хорошо всё, и, хоть предупредил секретаря, всё равно торопился. У ребят каникулы весенние с завтрашнего дня, а у Глухова отчёты. Сидел бы сегодня до ночи, если бы не пообещал Елене Леонидовне прийти к Смирновым. Ей хотелось хоть как-то отблагодарить их семью. Глухов противился. Понимал, что тяжеловато ей будет с таким количеством гостей, но Елена Леонидовна была непреклонна.
- И Владик рад будет. - Уверяла она Петра Савельевича. - Он же не знает ничего. Сюрприз это.
Ну, раз сюрприз, портить его ни в коем случае нельзя. Он как раз думал о Владе, когда, приближаясь к школе, увидел, как мальчик сбежал с крыльца и помчался по улице совсем не в сторону дома.
- Владик! - Окликнул директор. Но Влад, конечно, не услышал его.
Проходя мимо расписания, Пётр Савельевич остановился. Так. Восьмые... История. Он заглянул в кабинет.
- Маргарита Сергеевна, простите. Женю заберу на минуту.
- Женя, ты случайно не знаешь, что со Смирновым произошло?
- Ему позвонил кто-то, Пётр Савельевич. Константин Александрович отпустил поговорить, а вернулся он странный какой-то. После урока забрал телефон из коробки, вышел вместе со всеми, а на историю не пришёл.
- Спасибо, Женя. Извини, что отвлёк.
- Пётр Савельевич, а что случилось? Может быть, помощь нужна? Мы с Фимой ребят соберём.
- Нет-нет, Женя. Возвращайся в класс.
Он примерно понимал, кто мог позвонить Владику в день его рождения. Пётр Савельевич не знал, как складываются отношения между отцом и матерью Влада, но то, что мальчик скучает по отцу и любит его, было очевидно. Если это звонил он, то что такого мог сказать сыну, что Владик сорвался из школы? Куда побежал? И не натворит ли дел со своим взрывным и мятежным характером?
Он подумал и заглянул в ещё один кабинет.
- Валерия Николаевна, вы не будете возражать, если я заберу Матвея? Можно? Вот спасибо!
- П-папа, с мамой что-то?
Матвей выскочил в коридор, даже не застегнув рюкзака.
- Тише, тише. С мамой в порядке всё. Помощь твоя нужна, Матвейка. Не знаешь, куда Влад мог убежать?
- Н-не знаю. А что?
- Позвонил ему кто-то. Мальчишка в лице переменился, из школы удрал.
- Он от отца з-звонка ждал. Очень. - Хмуро сказал Матвей. - П-переживал, что тот не звонит.
- Вот что, Матвей. Сбегай сейчас к Смирновым, посмотри дома ли он. Елену Леонидовну не пугай. Скажи, я велел спросить, не надо ли чем-то помочь. Если спросит про Владика, скажешь, что я тебя отпустил, остальные в школе ещё.
- Х-хорошо. П-пап, я рюкзак у тебя оставлю.
- Давай. - Пётр Савельевич забрал рюкзак сына, и направился в свой кабинет.
Звонок ещё не прозвенел, но в раздевалке уже толпились шестиклассники.
- В-вы чего так рано? - Поинтересовался Матвей, заметив среди них Арсения.
- А у нас сегодня всего два урока, представляешь? Григорий Артёмович на курсы какие-то уехал, а с классного часа пораньше отпустили. Завтра же каникулы уже! А ты чего?
Матвей быстрым шёпотом рассказал то, что узнал от отца.
Сеня задумался. С тех пор как его выписали из больницы, он несколько раз бывал у Владика дома. Как-то незаметно, но вышло так, что с этим неразговорчивым и ироничным парнем у него оказались схожие интересы. Оба неплохо разбирались в компьютерах, знали кое-что о киберспорте, смотрели обзоры игр. Влад разговаривал с ним на равных, и Сенька, который давно привык проводить время со старшими ребятами, легко находил с Владиком общий язык.
- Он домой не пойдёт. Вообще к людям не пойдёт. Наоборот, от них убежит. Влад, он такой. Он тогда от Гарика тоже ушёл.
- А к-куда, Сенька?
- Я бы на речку пошёл. - Сеня почесал макушку. - Мы с ним были однажды. Шли-шли и дошли. На лёд смотрели. Хотели потом ещё прийти, когда он трескаться начнёт. Влад тогда сказал, что какому-то Тёмке там бы понравилось.
- П-покажешь?
Арсений кивнул. Оба быстро оделись и, не обращая внимания на веселящихся вокруг ребят, решительно вышли из школы.
* * * * *
Влад стоял на берегу реки, стянув с головы шапку. Обида всё ещё душила его, но ветер охлаждал пылающее от бега лицо и пах стремительно приближающейся весной. Здесь она наступала позже, чем у них в городе, но первые признаки всё равно были хорошо заметны. На прогреваемых солнцем берегах осели и потемнели тяжёлые пласты снега, голые ветви деревьев уже не выглядели так безжизненно. Казалось, под тонкой их коричневой кожицей пульсирует невидимая и неумолимая сила, заставляющая замершие зимой почки становиться больше и ярче.
Лёд на реке изменил цвет, ударившись в оттенки коричневого и синего одновременно и еле заметные трещины уже прорезали его как проглядывающие под тонкой кожей голубоватые вены. И сама река словно тяжело вздыхала, стараясь поскорее освободиться от долгого ледяного гнёта. Изредка она издавала звук похожий на негромкий человеческий стон.
Ему захотелось спуститься поближе к воде, так старательно рвущейся из своего зимнего плена, сейчас он чувствовал в ней что-то близкое его собственному состоянию.
- А ну стой!
Владик обернулся и узнал старика, к которому они с Матвеем ходили тогда за цветами. Он и сам потом прибегал к нему за букетом для мамы.
- Лёд вот-вот пойдёт. - Хозяин теплицы подошёл к нему. - У нас река хоть невеликая, но ледоход - дело серьёзное. Да шапку надень, протянет от воды.
- Ну и что.
- А то. Заболеешь, родителям горе будет.
- Не будет! Я им так, мешаю только.
- Врёшь. - Спокойно сказал старик. - Вспомнил я тебя. Ты ко мне за букетом прибегал уж после праздника. Любишь мать, значит. И она тебя, коль воспитала такого.
- Какого? Вы меня что, знаете? Может, я хуже всех на свете. Может, ненавижу всех.
- Может, сейчас и ненавидишь. - Не стал спорить его собеседник. - Может, обидел тебя кто. А только это не навсегда. Я вот что за жизнь свою заметил, кто ненавидит сильно, тот и любит так же. Вот когда одно чувство другое переборет в твоей душе, вспомнишь мои слова. А ненависть ты не подкармливай, гони её, она, братец, коварная, душу дотла выжигает.
Говорил он негромко, и слова, которые раньше непременно вызвали бы у мальчика бурю протеста, сейчас наоборот будто бы заставляли говорить тише и самого Влада.
- А если предают? - С горечью спросил он. - Все однажды предают, понимаете? Когда веришь им. Тоже любить?
- А это уж насколько сил души твоей хватит. - Я вот как-то луковицы цветочные сортировал. Так некоторые выбросить пришлось, толку не было б от них. А они, глядь, весной проросли около мусорной кучи. Да как цвели! Без заботы, без охраны, в грязи и холоде. Так и человек. Порой махнут на него рукой, и предадут, и со счетов сбросят, а он как даст красоты этому миру. Почему? Потому что сильный. Духом сильный в первую очередь. А раз сильный, то потом и простить сможет. Прощать только сильные люди умеют.
- У меня сегодня день рождения. - Сам не зная почему, признался вдруг Влад. - А отцу, ему всё равно. Он уехал, далеко очень.
- Это его беда, не твоя. Главное, чтобы ты, когда своего сына растить будешь, помнил, что это важно.
Он порылся в кармане.
- Держи вот. Не подарок, конечно, да не знал, что встречу тебя. В землю закопай во дворе. Потом порадуют.
И протянул Владу несколько маленьких луковиц.
- С Днём рождения, сынок. Будь счастлив. И не забывай любить. Без любви, без неё ничего в жизни ценности не имеет. Пойду.
- Спасибо. - Влад осторожно положил подарок в карман. - До свидания.
- К воде не ходи! - Уже издалека махнул рукой старик.
- Ладно.
Зазвонил телефон. Мать потеряла, наверное. Но это был Фёдор.
- Здравствуй, Владик. - Говорил он неловко, словно стесняясь чего-то. - Я раньше-то звонить не стал. Правила там у вас в школе больно строгие. Сейчас занятия закончились уже?
- Закончились.
- Значит, с Днём рождения тебя. Здоровья, как водится, сибирского. И чтобы счастлив был. Это главное. Сам счастливым будешь, и вокруг себя всех счастливыми сделаешь. Ну, и друзей, конечно. Таких, как Тёмка твой, да побольше.
- Спасибо.
- Мама как? Здоровье? Мне-то она не признается.
- Нормально. И Аришка тоже.
- Ты уж, Владик, присмотри за ними. Как настоящего мужика прошу. Если трудности какие, или ещё что, звони, не стесняйся.
- Ладно. А ты сам как там? - Владик даже не заметил, как назвал Фёдора на "ты".
- Да тоже ничего. Трудно здесь, Влад. Но платят хорошо, не обманули. Вернусь, обязательно все планы наши в жизнь воплотим. Ты держись, не сдавайся.
- Ты тоже.
Он спрятал телефон в карман. Наткнулся пальцами на луковицы, ставшие тёплыми, словно маленькие живые существа. Подумал, и переложил смартфон. Раздавит ещё.
- Владик!
Он удивлённо уставился на ребят.
- Как вы меня нашли?
- С-сенька сказал, что ты здесь.
- Я сразу понял, куда ты пошёл. - Похвастался Арсений. - Лёд тронулся?
- Нет ещё. Трескается только. Но теперь скоро уже. Мама утром спрашивала, почему я вас не пригласил на днюху.
- И почему? - Засмеялся Сеня.
- Дурак был. - Влад, шутя, надвинул шапку ему на глаза, но тут же поправил снова. - Придёте?
- П-придём. - Кивнул Матвей. - Мы бы и без п-приглашения пришли. П-просто.
Они пришли. Но сначала Владик замер от удивления, когда увидел большой торт. Он ведь отцу сказал про него просто так, от обиды. А, оказывается, мама испекла накануне, пока он был в школе, и отнесла к соседке. И Аришка знала, но ничего не сказала ему. Такая маленькая, а не проболталась.
И страшно смутился, когда пришли ещё Даник, Варя, Женька с Ефимом и все Глуховы. Никогда ещё на его дне рождения не было столько народа. Обычно только Тёмка. Но сегодня Тёмка звонил и, наверное, больше всего на свете Влад жалел, что его в тот момент не было рядом.
А второе настоящее потрясение испытал тогда, когда мама вручила ему главный подарок от них с Фёдором и Аришей. Он прекрасно понимал, сколько стоит такая вещь. А Фёдор... Сам же сказал, что там тяжело, и всё равно сделал это для него, для Владика. Как делал когда-то отец.
И когда Пётр Савельевич поздравлял его и сказал, что в этот день Влад уже стал по-настоящему взрослым, то ни капельки не слукавил. Слишком многое изменилось за это короткое, но такое длинное время, слишком много мыслей передумал он за прошедшие без сна ночи, слишком много понял из того, чего совершенно не понимал раньше.
"Когда одно чувство другое переборет в твоей душе..." - Вспомнил он сегодняшние слова старика и, ставя в шкаф вытертую посуду, спросил.
- Мам, покажешь завтра, где можно цветы посадить?
* * * * *
Влад взлетел на четвёртый этаж и вдавил кнопку старенького звонка.
- Тёмка!
Друг здорово вытянулся, и теперь они были почти одного роста. Стояли и улыбались, не решаясь двинуться с места.
- Приехали? - Наконец выдохнул Тёма. - Чего стоишь? Заходи!
- Приехали. - С наслаждением вытягивая ноги на маленькой кухне, улыбнулся Влад. - Аришка в поезде заболтала совсем. У меня язык отвалился отвечать на все её вопросы.
- Значит, на мои отвечать уже не сможешь? - Пошутил Тёма.
- Давай, сначала ты рассказывай, а я передохну. Как ты? Мама как?
- С мамой тут история интересная получилась. Она с человеком одним познакомилась. Ну, как познакомилась, они раньше вместе работали. Потом мама работу сменила, а сейчас они снова встретились. Оказалось, он с женой развёлся. Сначала маму в кино пригласил, потом в кафе. Сейчас они, ну, вместе что ли. Он мне нравится.
Тёмка помолчал и добавил.
- Она про посиделки свои эти и не вспоминает. Я, Владик, встретил ту женщину, которая ходила к ней всё время. Помнишь, я говорил? Ну, и сказал, чтобы она не приходила к нам больше. Она маме нажаловалась.
- Ругалась? Ну, мама.
- Нет. Плакала. Говорит: "Правильно, Тёма. Самой бы мне духа не хватило сказать".
- Значит, сможешь теперь с нами поехать?
- Смогу, наверное. Теперь она не одна. А ты как? С Фёдором не ссоришься больше?
- Да с ним и захочешь поссориться, не очень выйдет. Он вообще спокойный. Не орёт никогда.
- Дядя Илья тоже не орал.
- Нет. Он не такой спокойный. - Влад посерьёзнел. - Он надёжный. С ним всегда знаешь, что будет так, как надо.
- Понятно. - С уважением протянул Тёмка.
- А я со следующего года буду Константину Александровичу в кружке по робототехнике помогать. - Похвастался Влад. - Он сам пригласил. Ребят всё больше становится. Он один не успевает.
- Прикольно. Может, в учителя пойдёшь.
- Нет, Тём. Поступать будем туда, куда собирались. Вместе. Мы же договорились. А потом... Жизнь длинная. Глухов тоже учителем не сразу стал. А ещё, только ты не смейся, я с девочкой подружился. С Варей. Помнишь, я рассказывал?
- Помню.
Оба задумались. И всё было, как раньше. Тот же дом, тот же Тёмка, то же совместное молчание, но оба знали, что никогда уже не будут прежними. Наверное, просто стали старше. В этом возрасте так бывает, всё происходит неумолимо и незаметно. И человек вроде не очень-то и меняется, но...
- Приставка жива ещё? - Спросил вдруг Влад.
- Чего ей сделается? Лежит в пакете.
- Может, зарубимся?
Тёмка посмотрел на него, широко улыбнулся и кивнул.
- Идёт! Погнали?
--------------------------------------------------------------------------------------НАЧАЛО ИСТОРИИ