Именно с подачи Лейлы ближе к концу пребывания в детском доме мы начали искать возможности обеспечить свою дальнейшую жизнь с более высокой стартовой позиции, нежели обслуживающий персонал. Если самой девушке неизвестная родня обеспечила зелёный свет практически в любую из доступных на станции сфер деятельности, то мне с Дэном о таком оставалось лишь мечтать.
Чтобы накопить на установку нейросетей и получить востребованные профессии, нам понадобилось бы лет двадцать неустанного труда на самых грязных работах, где повышенной оплатой компенсируют неизбежные профессиональные заболевания и высокий риск гибели сотрудников. Проблема была не в том, чтобы, отказывая себе в самых малых радостях, прожить эти годы (после чего ещё и собрать деньги на нужные базы знаний, тоже весьма не дешёвые), а в том, что после такого трудового марафона накопленные средства, вернее всего, придётся потратить на лечение.
Быстро заработать кредиты было нашей идеей фикс, с которой каждый засыпал и просыпался и которую держал в голове в течение всего дня, рыская в поисках инсайта как выслеживающий добычу волк. Все более-менее разумные мысли о способах быстрого обогащения обсуждались триумвиратом и отбраковывались либо попадали в копилку потенциально успешных проектов, и в конце концов у нас выкристаллизовался некий план.
Мы пришли к выводу, что для того, чтобы сорвать куш, требуется заполучить и продать некую ценную информацию. Потому как ничего материального, даже сумей мы найти такой товар, продать незаметно не получится: незаконную сделку обязательно заметят службы правопорядка, а заработать на посредничестве выскочкам без «крыши» не позволит местный криминал.
Провернуть аферу с продажей данных, не привлекая излишнего внимания, было куда как проще. Не требовалось ни тайников (исключая разве что уголок на арендованном сервере где-нибудь в другом конце галактики), ни транспорта, ни пилотов и суперкарго, ни личной встречи с покупателем. Вся сделка будет проходить на просторах галосети и через цепочку подставных виртуальных адресов, что гарантировало определённый уровень анонимности.
Осталось лишь найти на нашей небольшой станции - всего на сто тысяч жителей - что-то настолько значимое, что может заинтересовать покупателей из развитых секторов империи.
Дэн получил задание осторожно пробиваться в закрытые кластеры внутренней инфосети и выуживать оттуда всё, что только возможно. Мы рассудили, что постепенно количество данных перерастёт в качество, и по мере их накопления можно будет уточнять чем-нибудь заинтересовавшую нас информацию, сужая область поисков.
Для работы парню сняли небольшую капсулу в шумном жилом модуле - эдакий отстойник, где преимущественно обитали бандиты и всякие опустившиеся личности. Местных обитателей натренированный сержантом боец не опасался. Зато в случае провала и облавы такая дислокация давала шанс затеряться среди не особенно законопослушного контингента и сбить со следа ищеек. А чтобы на это было время, начинающий взломщик подключился к системе видеонаблюдения здания, и слегка доработанная программа распознавания лиц, быстро набрав первоначальную статистику по жильцам, предупреждала его обо всех новых посетителях.
Лейла в это время занималась отслеживанием открытых источников: форумы, новостные каналы, доски объявлений. Её занятия не требовали скрытности, но нормально работать на виду у воспитанников и персонала приюта всё равно было невозможно. Поэтому наш аналитик перебралась в собственный жилой модуль и, в сравнении со мной и приятелем, трудилась с большим комфортом. Растряся мошну, нам даже удалось приобрести туда подержанный пищевой синтезатор. В отличие от готовки приютских поваров, разносолов дешёвая машина не предлагала, но позволяла получить из стандартных пищевых брикетов питательные блюда с приемлемым вкусом и совсем неплохие напитки.
Я же на первых порах бродил вечерами по барам и забегаловкам во всех уголках станции и, пользуясь своим природным талантом не мозолить людям глаза, прислушивался к разговорам за столиками. Среди пьяных бесед и деловых разговоров попадались довольно интересные. Чаще всего такие примечательные диалоги касались деятельности криминала: партнёры делили сферы влияния, договаривались о поставках дури, негражданского ручного оружия и прочей контрабанды.
Случалось стать и свидетелем мошеннических схем сотрудников станции, умудрявшихся то списать и продать как лом совершенно новое оборудование, то срубить процент за вхождение на рынок нового поставщика, то прикрыть бумажками потерю значительной части разнообразных расходников, закупленных администрацией базы. Однако всё это были маленькие гешефты низового персонала: по-настоящему серьёзные деньги вращались не в ночных барах, а при свете дня в высоких кабинетах, куда мне со всей своей незаметностью было не пробраться.
В интернате на наши ночные отлучки смотрели сквозь пальцы, зная, что через несколько месяцев шебутная троица навсегда покинет это заведение, и предполагая, что мы уже «шустрим» на какие-то мелкие банды, встраиваясь в местный социум.
Выйти на институт нейрогенетики удалось совершенно случайно: молодой учёный, некто Рон Са, опубликовал в сети станции научную статью о возможности использования сенсорных и эффекторных нервных окончаний в качестве проводников не только нервных импульсов, но и массивов цифровых данных. Тем самым можно добиться взаимодействия нейросети с различными приборами и оборудованием напрямую через нервную систему человека, без использования искусственных надстроек и выходных коннекторов.
Статья не пробыла в сети и десяти минут, и нам очень повезло, что Лейла настроила оповещение о новых публикациях с одновременным копированием новостей в личный коммуникатор. Так она смогла ознакомиться с содержанием удалённой статьи и заинтересоваться причиной такой секретности, из-за которой работа была затёрта, едва увидев свет.
О существовании буквально под боком научного учреждения на станции, разумеется, не знал только ленивый. А вот что за разработки оно ведёт и по чьему заказу - нам предстояло выяснить.
Если бы оказалось, что заказчиком выступает империя, копать дальше в этом направлении не стоило. Иначе после дела придётся искать новую родину: утери своих секретов государство никому не прощает. С частным же заказчиком можно и потягаться, ведь редкая корпорация имеет серьёзное влияние больше, чем в одной-двух звёздных системах.
От направления исследований, по сути, зависело лишь то, насколько обширным будет рынок сбыта информации и как выгодно её можно продать. Одно дело торговать авторским рецептом бургера, другое - новой моделью гипердвигателя.
Все усилия нашей троицы отныне сосредоточились на изучении подходов к лакомой цели. Раз уж служба безопасности института так рьяно охраняет его тайны, значит дело продвинулось куда дальше теоретических изысканий. Возможно, удастся заполучить не только описание изобретения, но и данные по тестированию опытных образцов, что, несомненно, в разы увеличит ценность добычи.
Дэн аккуратно, словно сапёр, исследовал защитные системы научного комплекса, обнаруживая малейшие уязвимости, которые получится использовать для физического проникновения или хакерской атаки. Наша командирша перелопачивала тонны информации в галонете, по ключевым словам пресловутой статьи отыскивая все доступные материалы, могущие указать на предмет интереса яйцеголовых. Я же занимался привычным делом - ошивался в ближайших к институту кабаках и слушал разговоры посетителей.
В итоге удача улыбнулась мне: в один из вечеров я стал свидетелем того, как хмельная компания обсуждала тяжкую жизнь обслуги лабораторий. Из многословных жалоб собеседников удалось узнать архиважный факт: несколько вакансий уборщиков в НИИ пустуют уже второй месяц, из-за чего их работу взвалили на техников. Мало того, что подобные обязанности больно били по самолюбию невольных менеджеров по чистоте, так ещё и привычное времяпрепровождение за просмотром голофильмов то и дело прерывалось вызовами от профессуры.
Как ни странно, вакансию уборщика на местной бирже объявлений я не обнаружил, потому уже на следующее утро отправился в институт лично.
Попасть в кадровый отдел оказалось тем ещё испытанием, но в результате тупым упорством, а вернее - упорством тупости я измотал охранников на входе, поначалу ни в какую не желавших впускать соискателя, как и звать к нему кого-то из кадровиков. Всё же служивые сделали звонок и вскоре в холл пришла какая-то ярко накрашенная и столь же цветасто одетая пожилая дама.
- Значит, это ты хочешь у нас работать? - она скептически оглядела меня с головы до пят. - Откуда узнал о вакансии? Почему не прислал резюме?
- Ничего такого я не знаю, мэм, - проговорил я, опустив взгляд в пол и терзая воротничок комбинезона. - Про меня часто говорят всякое, видать, и вам наговорили, - окончательно смутившись, добавляю: - Простите.
Женщина с непониманием воззрилась на меня, осмысливая сказанное.
- Так, пошли со мной, поговорим в кабинете.
Из тамбура-отстойника меня пропустили в холл, и, вслед за сотрудницей НИИ, я отправился к лифту. Поднявшись всего на два этажа, мы покинули кабинку и двинулись по отделанному пластиком казенному коридору. По пути миновали несколько дверей с сенсорными замками и, наконец, добрались до рабочего места моей провожатой.
Вид офиса не внушал: пластик на стенах, пластик на полу, мебель - всё из того же пластика. Немного оживляли картину стоявшие тут и там горшки с комнатными растениями. Но, подойдя ближе, увидел, что и цветы здесь искусственные.
Взмахом руки указав мне на непрезентабельный стул у торца своего стола, кадровик уселась в чуть более удобное кресло на колёсиках и, дождавшись, когда я воспользуюсь приглашением сесть, продолжила начатый внизу разговор.
- Итак, меня зовут Мэри Глен, я заместитель начальника кадрового отдела. Представься и расскажи, почему пришёл искать здесь работу.
- Мэм, я... Мы с ребятами в баре разговорились, и они говорят: хороший ты парень, Майкл, - я прервался, с испугом глядя на собеседницу.
- Что случилось? - незаметно осмотрев себя и не увидев причины моего испуга, немного построжела интервьюер.
- Вы велели представится, а я ж не с того начал, - усиливая панику, промямлил я. - Так и учителя говорят, мол, каша у тебя в голове, Сикорский.
- Хорошо, начнём сначала. Тебя зовут Майкл Сикорский, и о вакансии узнал из разговора в баре?
- Всё так, мэм, - я облегченно выдохнул и с восторгом смотрел на мудрую собеседницу. Смотрел и молчал.
- И? - не выдержала она.
Я начал потихоньку истерить, бегая взглядом и сжимая сцепленные ладони между коленей.
- Так вы всё верно разъяснили, мэм. Как ребята сказали, то я и пошёл.
- И посоветовали тебе устроиться работать учёным? - с иронией уточнила Мэри.
- Что вы, как можно, - смущаюсь от лестного сравнения. - Учёные - они же умные, как... как учителя наши в интернате. Я же уборщиком хочу.
-Понятно, - Мэри начала прозревать, что за кандидат к ней заявился, и потому завершила расспросы. - Скидывай идентификатор и карту психофизического состояния, - хэдхантер продиктовала номер своего коммуникатора и, получив требуемое, открыла с настольного монитора мои документы.
Женщина начала просматривать мою карту и что-то сверять по инфобазам, а я немного расслабился: если не погнали сразу, то роль недалёкого, но безвредного парня отыграна как надо. Признаться, боялся перестараться и завалить интервью. Но и умничать с указанным в документах индексом интеллекта точно не стоило.
Через две минуты миссис Глен оторвалась от монитора и сообщила, что мою кандидатуру рассмотрят, а пока мне следует отправляться домой и ждать звонка. Повторив совместное путешествие до выхода из административного здания, мы расстались, и следующая встреча состоялась ровно через неделю.
Уж не знаю, какие детали моей лаконичной и прозрачной биографии пытались выяснить особисты института, к которым наверняка попала анкета потенциального сотрудника, но времени это заняло изрядно. Хотя предполагаю, что обо мне просто забыли до момента, пока от техников не поступило очередное требование найти, наконец, уборщиков и освободить техперсонал от непрофильных обязанностей.
Так или иначе, но спустя семь дней, которые я, в основном, посвятил помощи своим друзьям в поиске и обработке информации, меня вновь вызвали в знакомый кабинет.
На этот раз сопровождающим был один из охранников, а всё также кричаще одетая и раскрашенная Мэри Глен обнаружилась уже в офисе. Вместе с ней здесь находился незнакомый мне мужчина. На фоне напарницы его блеклый и невыразительный вид заставлял думать, что им выдали одну палитру красок на двоих, но женщина успела первой потратить все яркие цвета, а незнакомцу остался только серый.
Переговоры о найме прошли формально: бесцветный тип молча сидел в своём углу, поглядывая в наладонник и не обращая на происходящее особого внимания; кадровик же зачитала мне условия договора и выслушала косноязычное согласие по всем пунктам. Вкратце: понедельная оплата в 200 кредитов, форму и питание предоставляет наниматель, на работу нужно выходить уже завтра, с обязанностями ознакомит завхоз лаборатории.
Мэри отправила на мой комм копию документа, которую я заверил электронной подписью и отправил обратно. После чего меня вновь повели к выходу, только на этот раз компанию составлял безопасник. Под конец беседы кадровик его всё же представила как мистера Джона Смита - кто бы сомневался, что имя и фамилия мужчины будут столь же безликими, как и его внешность, и столь же фальшивыми, как цветы в офисе Мэри Глен. На выходе Смит вручил мне карточку-пропуск и объяснил, как назавтра попасть в нужный корпус.
Так я начал свою карьеру уборщика. На полученные авансом кредиты арендовал крохотную капсулу в жилом секторе неподалёку от места работы и окончательно съехал из интерната.
Благодаря удачному расположению нового жилья, в лабораторию приходил в числе первых, а уходил вместе с самыми отпетыми трудоголиками. Поручения начальства - то есть, практически каждого встречного - выполнял старательно и аккуратно. Разумеется, если не замирал на добрый час возле какого-либо прибора, лампочки которого, по предположениям окружающих, завораживали скудоумного не хуже гипноза. На сложных задачах начинал «буксовать». Словом, в глазах остальных сотрудников я, надеюсь достоверно, создал себе имидж старательного, послушного и исполнительного тупицы, неспособного к мыслительной активности.
В основном лаборанты и, тем более, светила науки игнорировали моё существование, до тех пор, пока им не требовались свободные руки. Многое здесь делали роботы, но часто, чтобы перенести какую-нибудь коробку или вытащить из холодильника контейнер с образцами, проще было кликнуть крепкого работника, нежели гонять погрузчик. Стальные манипуляторы могут и повредить ценное имущество, да и для управления машиной требуется оператор – кто-то из вечно всем недовольных техников. Всяко удобнее привлечь безотказного уборщика, которому только в радость поглазеть на лабораторное оборудование вблизи.
Повышенное внимание к моей персоне демонстрировал лишь один молодой лаборант: то предлагал выпить по стаканчику кофе, то интересовался, как мне жилось в интернате и где обитаю сейчас, то пытался расположить к себе, рассказывая разные байки. В жизни не поверю, что у него не нашлось более интересного собеседника, чем не умеющий связать двух слов парень. А значит - казачок засланный, и к новенькому продолжают присматриваться.
И я старался показать себя во всей красе, в разговорах с новоявленным другом безбожно перевирая самые глупые из слышанных мной анекдотов, хвастаясь своими крутыми знакомствами среди приютских хулиганов, которые если что – то огого! – и всё в таком духе.
Играть роль простака мне удавалось легко: достаточно хорошенько загрузить основную часть сознания фоновой работой, и на всё остальное ресурсов мозга хватало едва-едва. Отсюда – словно бы замедленная, с перебоями речь, резкие дёрганные движения, практически отсутствующая мимика, пустой блуждающий взгляд.
С декаду спустя навязчивый знакомец отстал, и даже на мои встречные предложения попить кофе или сходить вечером в бар стал отвечать отказом, ссылаясь на занятость.
Когда внимание ко мне поугасло, я начал заниматься тем, ради чего и устроился на столь непопулярную работу, попросту говоря - шпионить. Нужно было разобраться, наконец, что за ноу-хау рождается в этих стенах, и как нашей команде заполучить этот приз.
Несколько диверсий с роботом-уборщиком, из-за которых он разбил напольную вазу в кабинете Отто Штельмайера, выгрузил мусор под стол ведущему нейрохирургу Грегору Иверсу, бросился под ноги руководителю отдела технических разработок Стиву Рейнольдсу, заставив его опрокинуть на себя горячий кофе, - и вот уже обезумевший аппарат вышел из доверия, а кабинеты начальства убираются исключительно вручную. Да, да - безотказным увальнем Микки.
Естественно, я не рылся в шкафах в поисках секретных документов и не пытался подобрать пароли к компьютерам - верный способ попасться. Хватало обычной человеческой небрежности, вследствие которой важные бумаги зачастую оставались на столах, а настенные доски для заметок сохраняли аккуратно выписанные пункты дневных и недельных планов, внезапные озарения научников и прочие подсказки для пытливого ума.
Нередко приходилось также слышать разговоры за обедом в столовой или на кофе-брейке у кулеров. Кого стесняться учёным в собственной лаборатории?
Очень скоро я знал, что НИИ трудится над созданием нейросети, которая станет не следующим поколением существующих, а принципиально новой разработкой. Её ключевая особенность - использование ресурсов самого пользователя как для хранения и передачи данных, так и для их обработки. Иначе говоря, это будет практически полностью биологическая нейросеть с минимумом имплантов или вовсе без таковых.
Идея создания подобной системы давно обсуждалась, но по-настоящему серьёзные исследования либо не велись, либо же не увенчались успехом. Так или иначе, мы с ребятами действительно могли заработать огромные деньги, заполучив описание изобретения и продав его одному из крупных производителей нейросетей.
Пробиться на сервера института было нереально - они обслуживали только внутреннюю сеть учреждения, а для работы с галонетом применялись не подключенные к локальной системе устройства. Поэтому нашей команде пришлось искать способы изъять физические носители данных.
Дэн сумел взломать систему оповещения, и на этом строилась наша задумка. Следовало отвлечь сотрудников и охрану лаборатории ложной тревогой, чтобы дать мне время на похищение инфокристаллов и бумаг, а также блоков памяти со стационарных компьютеров.
Чтобы отвести от меня подозрение, пришлось до бесчувствия напоить сменщика - с этим справился подсевший к нему в баре наш блондин со слегка подкорректированной внешностью, - а затем изъять у него карту-пропуск и сделать дубликат. Так вместо мертвецки пьяного коллеги я пришёл на работу, старательно изображая его повадки и пряча лицо за маской-фильтром. Дальнейшее вам известно - атака на институт и моё поспешное бегство.
В подробностях изложив друзьям все злоключения этого дня, я начал доставать из рюкзака свою случайную добычу.
Наш компьютерщик тут же вцепился в банковские чипы, начал поочерёдно вставлять их в считыватель и просматривать баланс. В общей сложности мы стали богаче почти на 300 тысяч кредитов. Этой суммы уже хватало на одну хорошую нейросеть и начальный пакет баз знаний. Что, впрочем, не решало всех наших проблем.
Лейла же с любопытством возилась с инфокристаллами. Некоторые были запаролены - их девушка передавала соседу, - остальные вдумчиво изучала.
На мою долю достались бумаги. Частью сознания отрешившись от мира, я со скоростью счётной машинки перетасовывал листы, анализируя и усваивая написанное.
Я же и закончил работу первым. Сходил к пищевому синтезатору и сделал себе и напарникам по чашке кофе. Раздав напиток, уселся уже в обычном режиме мысленно перебирать полученные сведения.
Наконец, сначала парень, а за ним и девушка отодвинули от себя горки кристаллов. Одним духом Лейла опустошила свою чашку и безжизненным голосом произнесла:
- За это нас убьют.
Начало книги здесь
Продолжение здесь
