В жилом модуле, куда, на всякий случай изрядно попетляв, удалось добраться без приключений, Дэн и Лейла нервно дожидались меня. Куцым рядком, как два воробушка под осенним дождём, ребята сидели на диване в гостиной, где в свободные вечера мы нередко смотрим голофильмы. Мои любимые - реплики старых, ещё двухмерных кинокартин с утерянной прародины человечества - Земли. Своей страстью я постепенно заразил и друзей. Большими фанатами старины они не стали, но поддержать разговор о любимых произведениях уже могли.
Как это часто со мной бывает, меня заметили не сразу. Неоднократно убеждался, что, не зная о моём присутствии, без некоторых усилий обнаружить меня сложно, пока сам того не пожелаю. Исключение составляют лишь сотрудники СБ станции, бывалые волки-наёмники и подобный им контингент, у которого опасная работа выработала прямо-таки звериное чутьё. Собственно, одним из примеров моей особенности стал приснопамятный случай с герром Штельмайером, который игнорировал меня вовсе не из чванства или рассеянности гения, как вы могли предположить.
Дэн усиленно строчил что-то в коммуникаторе, который положил перед собой на журнальный столик. Он то в раздражении встряхивал свои светло-жёлтые, почти белые волосы, то пропускал их между пальцами, стискивая пряди с заметным усилием, то начинал отбивать ногтями свободной руки замысловатую дробь по столешнице. Штатный компьютерщик и взломщик нашей компашки, что слегка диссонирует с его увлечением, был юношей рослым и крепким. Вкупе с каноническими для блондинов голубыми глазами его внешность неизменно оказывала на противоположный пол самое магическое действие.
Тем временем Лейла, сложив руки на коленях и выдерживая осанку, внешне спокойно взирала куда-то в пустоту. В лёгком сумраке её глаза нереального зелёного цвета выглядели как два ярких самоцвета. Смотрелось это так гармонично, что легко можно было представить хрупкую фигуру девушки на изукрашенном драгоценностями троне, в окружении толпы разодетых в шелка и бархат угодливых подданных. Собственно, из-за такой вот холодной отстранённости, а также некоей аристократичности в манерах и жестах, дополненных правильными чертами лица и короной роскошных каштановых волос, подруге завидовали остальные приютские девчонки, окрестившие её Принцессой.
Прерывая созерцание, окликнул ребят и заслужил сперва два испуганных взгляда, а затем непечатный загиб от Дэна и вздох облегчения от Лейлы, когда моя команда опознала пришедшего.
- Черт тебя дери, Миша! - подскочив с дивана и заключив меня в могучие объятия пророкотал Дэн. - Куда ты запропастился? Без объяснений отменил операцию, к которой готовились полтора месяца, и просто исчез на два часа! Да мы тут на нервы изошли!
Приятель явно собирался высказать всё, что думает о безалаберном напарнике, когда вставшая рядом подруга легко коснулась ладонью его плеча, и Дэн моментально забыл обо всех претензиях. Мне эта сцена напомнила магию изящных артисток-укротительниц, под нежными ладошками которых рычание льва чудесным образом сменяется едва ли не кошачьим мяуканьем.
Ребята вернулись на свои места, а я обошёл стол и уселся на кресло по правую руку от дивана. Повозился напоказ, устраиваясь поудобнее, и приступил к рассказу о своих похождениях. Тут нужно знать предысторию нашей затеи с ограблением научного центра, который некие ловкие и явно больше нашего поднаторевшие в таких делах ребята в итоге обчистили прежде, чем это сделали мы.
С Дэном и Лейлой мы познакомились в детском доме, где оказались в силу различных обстоятельств примерно в одно время и в одинаковом возрасте. Судьба нашего друга хоть и трагична, но довольно обыденна: родители-шахтеры погибли при работе в астероидном поле, и мальчишка десяти лет от роду остался совершенно один. Надо отдать должное социальной службе, которая за несколько часов после аварии отыскала осиротевшего ребёнка, выяснила, что родственников на станции у него нет и дальняя родня сюда также не прилетит. В тот же день белокурого ангелочка отправили в интернат.
С его дружелюбием, хорошим поведением и милой внешностью, малыша, возможно, вскоре бы усыновили. Однако в приюте он познакомился с Лейлой, которая попала туда несколькими днями ранее и уже оказалась мишенью для зависти и травли других воспитанниц. Мальчишка стал для неё защитником, а позже, будучи подростком, отваживал от похорошевшей девушки местных хулиганов и прочих незавидных ухажёров.
Идти в приёмную семью без новой подопечной наш герой отказывался наотрез, а взять сразу двоих детей никто из потенциальных усыновителей так и не решился. Чтобы лучше выполнять функции охранника для подруги, парень даже стал усиленно наращивать мышечную массу и брать уроки рукопашного боя у приютского сторожа - отставного сержанта-космодесантника.
Изукрашенный шрамами по всему телу, с кибернетическими протезами вместо правой руки и правой ноги, мужчина сперва не горел желанием брать на себя заботу о каком-то молокососе. Но настойчивость и приставучесть Дэна, не угомонившегося даже после устроенной ему взбучки, смягчили сердце ветерана. Когда будущий учитель, утомившись от дэнового нытья, вдоволь повалял парнишку в спортзале, не слишком беспокоясь о его сохранности и понаставив изрядное количество синяков, бросил: «Будет тебе уроком!». Тот лишь уточнил: «Когда приходить на следующий?». Отставной сержант хмыкнул и молча удалился, но уже через три дня, когда наш приятель слегка отошёл от побоев, сам забрал Дэна после уроков и отвёл на первую тренировку. С тех пор прошло семь лет, и в боёвке наш блондин стал настоящим монстром.
Что касается Лейлы - её история изобилует множеством белых пятен, которые остаются таковыми и по сей день. Например, её появление в нашей забытой богом звёздной системе, практически на границе освоенных территорий. Малышку привезли на маленьком курьерском судне, экипаж которого состоял из шестерых наёмников. Капитан корабля повсюду ходил в боевом костюме, без знаков принадлежности к какому-либо государству или военной структуре, в сопровождении двух таких же безликих бойцов в роли телохранителей.
Пробыли они на станции меньше суток. За это время успели не только передать Лейлу на воспитание в интернат, но и, как выяснилось позже, позаботились о её судьбе на много лет вперёд: оплатили установку продвинутой нейросети при достижении шестнадцатилетнего возраста, внедрение имплантов на память и интеллект, а также двухлетнее обучение базам знаний на выбор из обширного списка. Медицина и полевая хирургия, юриспруденция и социология, экономика и торговля, управление малыми и средними кораблями, основы рукопашного боя и боя со стрелковым оружием – всё это и много чего ещё было доступно к выбору. Другой вопрос, что изучить всё это на приемлемом уровне за два года, как бы того ни хотелось девушке, было невозможно. К слову, жилой модуль, в котором мы втроём поселились после выхода из сиротского дома, был арендован для неё на 99 лет всё тем же капитаном курьера. Неизвестные доброжелатели позаботились, чтобы к своему совершеннолетию и выходу из воспитательного учреждения Лейла имела жильё и профессию и могла самостоятельно себя обеспечивать.
Кем были ей эти наёмники? Кто её родители и где они находятся? От какой опасности спрятали свою дочь так далеко от центральных миров? Живы ли они? Сама девушка утверждает, что ответов на эти вопросы нет и у неё, но лично я подозреваю, что многое, если не всё, ей известно, просто информация не предназначена для посторонних - даже для друзей.
Моё же появление на шахтёрской станции Хофна с последующей отправкой в здешний приют - и вовсе одна большая тайна. Просто в один прекрасный момент осознал себя стоящим на одной из центральных улиц космической базы. Откуда я там взялся - впоследствии не смогли установить даже безопасники, которые сначала с помощью ИИ, а позже, не добившись результата, и вручную просмотрели чуть не покадрово записи со всех камер наблюдения. Сам я до этого времени словно бы не существовал: никаких воспоминаний, никаких документов или пригодных для идентификации вещей. Даже знание общегалактического языка и базовых данных о Содружестве мне внедряли через гипнопрограмму. Словом - чистый лист, на котором проставили обязательные отметки: придумали имя и фамилию (последнюю - в честь авиаконструктора с Земли, которого боготворил оформлявший моё дело кадровик), по данным медкапсулы установили возраст, физические и интеллектуальные параметры. Интеллект первоначально оценили на уровне 30 единиц, просто потому, что ниже не бывает. При полной потере памяти добиться от мозга пациента правильных откликов на тестирующие программы, разумеется, было невозможно. Через год, когда я набрался знаний из доступных в приюте гипнопрограмм и обзавёлся каким-никаким жизненным опытом, исследование повторили... с тем же результатом.
Тут уж я сам виноват. Ещё на первых занятиях в интернате заметил за собой интересное свойство: стоит серьёзно сконцентрироваться на изучении какого-то предмета или решении сложной задачи, как мозг по желанию частично или полностью отсекает лишние раздражители, создавая «эффект тоннеля». Этой возможностью я стал пользоваться регулярно, как для учёбы, так и в других ситуациях, требующих быстрого осмысления. Выяснилось, что при максимальной сосредоточенности можно практически полностью игнорировать сигналы от органов чувств, ощутить себя неким разумом в вакууме. В такие моменты интеллект способен работать на пике своих возможностей, достигая, как показал мой опыт, мощности, сопоставимой с вычислительными способностями искусственного интеллекта. Войдя в это состояние впервые, я в доли секунды одолел заданную для самостоятельного решения задачу по физике, а дальше просто отключился. Благо, дело происходило глубоким вечером и якобы уснувший на своей кровати воспитанник никого не встревожил.
Приём «мозги в банке» оказался очень энергоемким, и, не будь природного предохранителя «от дурака», заведённый на полные обороты разум мог просто пожрать всю доступную энергию, иссушив серое вещество до размеров грецкого ореха. Преувеличиваю, конечно, но ничего хорошего для организма ждать точно не приходилось. Придя в себя и обдумав произошедшее, я понял, что способность требует осторожного подхода и тренировки. Иначе в один прекрасный день мозг просто перейдёт в бесконечную рекурсию, зациклившись на какой-нибудь абстрактной задаче, не имеющей математического решения, - вроде размышлений о смысле бытия.
По аналогии с компьютерным разумом, я стал перед переходом в состояние безэмоционального вычислителя ставить перед собой чёткую задачу и словно бы мысленно прописывать условия выхода в реальность: не только при фактическом достижении результата, но и при недостатке информации для обработки, при высокой потребности во времени для поиска решения и так далее. Позднее проработал и другие алгоритмы использования своего внезапного таланта: научился в процессе погруженности в себя частично получать контроль над телом и органами чувств, кратковременно возвращаться в реальность и даже полностью прерывать расчёты по желанию. В общем, постепенно оттачивал нежданный навык, превращая его из необъезженного норовистого коня в послушную рабочую лошадку.
И вот эту свою особенность я применил во время повторного прохождения медосмотра - исключительно в познавательных целях. Было любопытно, как на такие экзерсисы отреагирует тестирующее оборудование. Итогом стали безуспешные попытки ИИ капсулы докричаться до моего разума, чтобы получить хоть какой-то отклик, и диагноз: умственно отсталый. Незнакомый доктор, сравнив показатели с предыдущими и не заметив странностей - как был пациент дураком, так им и остался, - не колеблясь, вписал результаты в мою карту психофизического состояния. Персонал сиротского дома также не усомнился в выводах приборов. Судя по всему, машинам здесь доверяли больше, чем собственным глазам.
Так я стал местным слабоумным, которого жалели сердобольные нянечки и которому многое прощалось. Например, я мог без слов зайти на кухню, не обращая внимания на поваров, взять выпечку, сладости и так же безмолвно удалиться. Не только взысканий, но даже строгого слова или взгляда такие действия не вызывали – это как ругаться на ветер, сдувший бумаги со стола. Всё равно не поймёт и не прекратит безобразничать. Даже браслет-информер, павший жертвой детской любознательности и разобранный по винтику, вызвал у пожилой завхоза только тяжкий вздох и обречённый взмах рукой. Моя неподсудность стала однажды причиной знакомства и завязавшейся дружбы с будущими спутниками.
Ночевали мальчики и девочки в спальнях на разных этажах, но остальное время, за исключением школьных занятий в первой половине дня, проводили где угодно на территории интерната. Вход на чужие этажи тоже не воспрещался. Этим и воспользовались вредные соседки в своём желании досадить Лейле. Они стащили у мальчишек кое-какие личные мелочи и спрятали их в прикроватную тумбочку ни о чем не подозревавшей Принцессы. Предполагалось, что после доноса воспитателям краденое обнаружат, а обвинят во всём высокомерную красотку. Но вышло иначе.
Вмешаться сразу без того, чтобы ополчить девчонок против себя, я не мог - вплоть до прихода нянечки, вызванной по наущению заговорщиц, они пристально следили за входом в спальню. И только когда шаги наставницы зазвучали на лестнице, наблюдатели шустро попрятались в соседних комнатах. Тогда я спокойно зашёл внутрь, быстро опустошил на пол ящики не только Лейлы, но и ещё пяти - шести воспитанниц. Собрал вещи в большую кучу и сел с ней «играть». Пришедшая женщина лишь всплеснула руками и быстро организовала набежавших девчонок наводить порядок, меня же за шиворот отвела в общий зал и посадила смотреть головизор, пока ещё чего не учудил. Коварный замысел завистниц провалился: любые найденные безделушки после такого демарша будут списаны на счёт моих игр.
По оговоркам разбиравших вещи товарок и по отыскавшемуся в глубине тумбочки приметному складному ножику, которым так гордился первейший хулиган приюта Стив Хок, совсем неглупая Лейла сумела воссоздать картину событий и понять, что имела место провокация, целью которой являлась она сама. Некоторое время девушка присматривалась к вероятному спасителю, потом, не придя к определённому выводу, решилась подойти и поговорить начистоту. Запираться я не стал и рассказал ей всё как было.
Девчушка познакомила меня с Дэном и ребята взяли нового товарища под крыло. А поскольку из-за своих странностей друзьями я до сих пор не обзавёлся и жил, по сути, изгоем, то охотно пошёл на контакт. Здоровяку прибавилось забот: теперь он чувствовал себя обязанным защищать не только подругу, но и новичка в их команде. Впрочем, серьёзной обузой я не стал: от старших воспитанников, пытавшихся силой насаждать бандитские порядки, руководство приюта быстро избавлялось, передавая их в лагерь для трудных подростков. Что же до сверстников - несколько раз искусно разыгранная мной «ярость берсерка» надолго отбила охоту задирать тихого психа.
Постепенно остальные дети привыкли к нашей компании и признали за ней право жить по своему разумению. Мы же гармонично дополняли друг друга: мускулы и харизма Дэна, мои математические таланты, креативность и лидерские способности Лейлы. Да-да, подтверждая своё прозвище, в нашей мини-шайке верховодила Принцесса. К моему глубокому сожалению, умение быстро считать не равнялось гениальности, поэтому генератором идей чаще всего выступал не «биоискин», как шутя называли меня спутники, а единственная в нашей тройке девушка.
Когда же юной командирше установили нейросеть, и она приступила к изучению оплаченных наёмниками баз знаний, то её право принимать решения стало для нас просто неоспоримым. Всё возрастающий объём доступной информации по самым разным дисциплинам позволял девушке настолько глубоко и всесторонне прорабатывать свои планы, что это казалось сродни предвидению.
Начало книги здесь
Продолжение здесь
