Предыдущая глава
Свадьба актрисы первого плана Аглаи Наумовой и режиссёра Феликса Толоконникова прошла с размахом. Никого не смутило, что вдова выскочила замуж, едва минул год по её горячо любимому супругу, Валентину.
- Весь мир - театр, а мы - актеры - вздыхала Бэлла Львовна Толоконникова, нынешняя свекровь Аглаи. Уж как она была против женитьбы своего Феликса на этой выскочке, которая брала не талантом, а своей везучестью. Хотя стоило признать, Аглая красива. Очень красива и любой бы на месте Феликса не устоял. Но Бэлла Львовна привыкла, что сын подчиняется только ей и внемлет только её советам. Она и первый брак его разбила, та невестка ей тоже была не по душе.
И вообще, Бэлла Львовна придерживалась единого мнения. Ни одна женщина не достойна её сына. Поэтому на праздничном банкете Бэлла Львовна рьяно обмахивалась веером и не спускала глаз с Аглаи. Та, как-будто намеренно злила свекровь, флиртуя с друзьями Феликса и снисходительно улыбаясь ему самому.
- Ну, телёнок и есть! - в сердцах пробормотала Бэлла Львовна, устремив взгляд на центр зала. Приглашённые цыгане из театра Ефима Ермолаева, собирались петь "Очи чёрные" и одна очень шустрая юная прелесть, подскочила прямо к Феликсу, да как затянет пронзительно первый куплет.
- Боже мой, как эти цыгане всё-таки вульгарны - возмутилась рядом с Бэллой Львовной , её лучшая подруга.
- И не говори, Зоя Васильевна, и не говори - громко захлопнула свой веер, Бэлла Львовна - но ради такого выражения, что сейчас на лице у моей снохи, я готова слушать пение хоть всего табора!
И правда. Аглая напряжённо смотрела на юную цыганку, которая вывела Феликса в центр зала. Ох, как она плечами водила, да глазищами чёрными стреляла. Смоляные брови вразлёт, волосы ниже поясницы. А голос, голос! Аглая стукнула кулаком по столу так, что жалобно звякнули пустые рюмки. Музыка тот час стихла. Невеста, в белом, плотно обтягивающем её стройную фигуру платье, медленно встала из-за стола.
Если бы взглядом можно было убивать, то юная цыганка Роза уже свалилась бы насмерть.
- Дорогой, что за безвкусица? Кто заказал этих бездарных цыган? - зазвенел громкий голос Аглаи. Гости перестали улыбаться. Каждый из них недоумённо перешёптывался. Чем недовольна звезда Феликса Толоконникова?
- Эм ... Лапушка, солнце моё .... - начал бормотать Феликс, промокнув белоснежным платком вмиг взмокший лоб. Его мать чуть не сплюнула на пол от досады. В кого превратился её сын???
- Убирайтесь отсюда - прошипела Аглая, переводя взгляд с Розы на остальных цыган. Её рука взметнулась в сторону двери - вон!
Началась суматоха. Кто-то из гостей хлопнул в ладоши и подскочил к сцене на которой скучал приглашённый ансамбль музыкантов. Не замедлила заиграть эстрадная музыка. Официанты снова стали сновать туда, сюда. Обстановку разрядили, пока цыгане с недовольными репликами, двинулись на выход.
- Любовь моя ну что за скандал ты устроила? - жалобно произнёс Феликс. Он смотрел на свою супругу с обожанием и готов был целовать пол, по которому ступала её драгоценная маленькая ножка.
- Терпеть не могу это цыганское отребье. Гнилая нация, откуда ты их взял? - сквозь зубы цедила Аглая - иди мне попить принеси. Нервы совсем расшатались. А всё ты! Зря я за тебя замуж пошла! Ведёшь себя, как рабочий класс, а не человек из интеллигентного общества.
Аглая усиленно обмахивалась салфеткой. В зале было душно. Феликс бросился выполнять поручение супруги. Аглаю больно схватили за локоть.
- Сыграешь свою последнюю роль и умрёшь в одиночестве. Никому ты не будешь нужна. Никому. Закопают и не вспомнят на следующий день - проскрипела прокуренным голосом старая цыганка.
Аглаю охватил ужас. Она широко распахнула свои красивые глаза. Как, последнюю роль? Она скоро умрёт?
- Не о том думаешь - коротко рассмеялась цыганка, словно прочитав её мысли - в кино ролей много будет и проживёшь ты до глубокой старости. А вот в жизни сыграешь последнюю роль, будешь долго от неё мучиться. Так и не смирившись, умрёшь. Не оставишь ничего после себя, кроме гнилых воспоминаний. Исправься, пока не поздно. Твой характер и гордыня - твои первые враги. Запомни.
Аглая слушала так внимательно, что забыла обо всём на свете. Она прижала руки в белых перчатках к груди и затаила дыхание.
- Ещё что скажешь? Что? Говори, не таи! - требовательно произнесла она. Всё сказанное она в одно ухо впустила, в другое выпустила. Запомнила только одно - ролей в кино будет много. А это для неё стоит на первом месте.
Цыганка покачала головой. Всё поняла, бесполезная пустышка. Жизнь ничему её не научит.
- Зло таишь на мать, а зря. Грех большой на тебе. Почитай отца и мать свою, нарушила ты заповедь ...
- Я атеистка, в партии состою и крест не ношу - брезгливо поморщившись, протараторила Аглая. О матери она совсем не хотела вспоминать - дальше что? Ещё скажешь что-то? Если нет, то пошла вон.
- У тебя будет шанс искупить свою вину через девочку. Она придёт к тебе и попросит о помощи ... - цыганка вдруг запнулась, губы её задрожали. Она стала пятиться от Аглаи на выход.
- Ну? Чего замолчала? Больше не сочиняется ничего? - громко спросила Аглая и насмешливо захохотала на весь зал, изображая руками провидицу. Цыганка пробормотала что-то на своём языке и выскочила за дверь, как ошпаренная. Что она увидела в глазах Аглаи, на всю жизнь останется загадкой.
А пока, гости пели и плясали. Свадьба продолжалась. Инцидент с цыганскими актёрами был благополучно забыт.
***
Оля держала на руках свою дочку. Своё маленькое солнышко.
- Спать её ложи. Любуешься всё сидишь - на обед прибыл Фёдор. Шумно открыл железный бак и погрузил туда ковш. Жадно отпил воды, большими глотками.
Оля осторожно положила свою Сонечку в самодельную люльку. Она только два месяца, как родила. Толком даже ещё не оправилась после тяжёлых родов. Но Фёдор её жалеть не стал. По хозяйски обосновался в её доме, скотины набрал. Уток, поросят, корову взял. Сам с зари до зари на работе, а Ольга должна с младенцем на руках крутиться по хозяйству.
Чуть что не так, голос повышал. Мог и оплеуху дать. Власть свою почувствовал, стал характер Ольги подавлять и дрессировать из неё покладистую жену. Понимал прекрасно, что никуда она не денется от него. Деревня. Здесь сплетни на каждом углу. Негоже бабе одной с ребёнком остаться, засмеют и клеймо присвоят " непутёвая".
- Я только в дом зашла, покормить. Кричит же - как будто оправдывалась Ольга. Середина лета выдалась жарким. Продыху нет. Скотина, огород. Стирка, готовка. Руки уже не такие красивые и миниатюрные, как раньше. Мозоли, да под ногтями грязь. Некогда ей за собой ухаживать. Федька строго бдит. Ревнует к каждому столбу, в чёрном теле держит, чтоб даже помыслить не смела.
Что девчонка на него и на неё не похожа, сразу увидел. Обидно стало до глубины души, что обманула его Олька. Не призналась, что уже тяжёлая, а он с пьяну и не понял ничего. Где ему там размышлять, честной она в тот момент была, али нет. Ему скорей своё получить, да права заявить. Вот и заявил. Червём сомнения теперь грызла его обида. Потому и гонял Ольку, мстил. А ей не сказал, что догадался.
Как оправилась после родов, так сразу и в постель к ней заявился.
- Плохо мне Федь, устала за день - попыталась оттолкнуть его Ольга.
- Я твой муж и имею право - Фёдор жадно разорвал сорочку напополам. В люльке истошно закричала Софьюшка. Только Фёдора это нисколько не остановило. А к началу осени, Оля почувствовала себя совсем плохо. Оставив дочку на соседку, поехала в райцентр.
- Беременны вы голубушка - оповестил врач.
"Как, беременна??? Не хочу! Не надо!" - мысленно закричала Ольга и выйдя из кабинета в пустой коридор, разревелась.
