Желая успокоиться, Кесем вновь и вновь про себя главное правило великой Роксоланы: «Во всем надо видеть хорошее». В сложившейся ситуации положительным стал такой момент — султан забыл обо всех своих фаворитках. Только Телли стала для него существовать, только ей он дарил все свое время и проводил с ней ночи…
Зарплата новой любимицы была положена намного выше, чем у других гезде. Да что там они, даже кадын вынуждены были завистливо кривить губами. А сестрах султана и вовсе не стоило говорить!
— Что съели? — читалось на лице Хюмашах, горделиво посматривающей на окружающих ее девушек, — вы меня еще узнаете! Скажите что-либо, без языка останетесь!
А кому было говорить? Все вели себя так, будто бы им языки отрезали. Самое интересное, что до Хюмашах никто не вел себя настолько безобразно по отношению к самой Кесем и османской семье. Эта же султанскую родню ни во что не ставила. Было заметно, ей, прибывшей с улицы, доставляет огромное удовольствие показывать свою власть. А Ибрагим ее во всем поддерживал, словно желая выместить на родных всю свою ненависть за перенесенные испытания. Спрашивается, за что? Кесем постоянно задавалась вопросом:
— Что я сделала не так? Почему у меня не получилось создать крепкую семью? Видит Аллах, самая простая женщина счастливее меня, потому что в ее доме все относятся друг к другу с любовью уважением! В моем же одни скандалы! Или это участь всех семей правителей?
Одно радовало, матеря наследников держались на расстоянии от всех скандалов. Салихе Дилашуб-султан, которую Ибрагим ласково называл Ашуб-султан, вообще никогда не вмешивалась в распри… Порйо о ней даже Кесем забывала, что уж тогда говорить о самом султане! Ну а польская красавица Хатидже Муаззез-султан настолько сильно боялась за свою жизнь и жизнь сына, что делала все, лишь бы никто на нее не обратил внимания… Она выбрала эту тактику с первых дней рождения сына и никогда от нее не отступала.
Султанша пыталась себя успокоить. В конце концов, ничего плохого в том, что султан успокоился и перестал изображать из себя молодого жеребца, нет. Кесем-султан с содроганием вспоминала, как сын с диким ржанием носился по покоям гарема, требуя от хатун изображать испуганных кобылиц. Проклятый ходжа! Во что превратил повелителя! Сейчас же Ибрагим приобрел благообразный вид и заметно стал спокойнее. Постоянно посматривал в сторону новой возлюбленной и не выпускал ее руки из своей.
— Очень даже хорошо, — говорила она себе, — мой сын вновь становится похожим на нормального человека. Только надолго ли такая любовь?
При этом валиде старалась не замечать, насколько сильно Телли прибрала власть к рукам. Откуда что взялось! За короткий срок умудрилась на второй план отодвинуть всех остальных красавиц. Причем, делал это одним взмахом бровей, даже слова не говорила! Надует пухлые губки и повелитель лежит у ее ног и просит прощения, что осмелился бросить взор на другу. Самое удивительное, что султан нравилась ее безумная ревность и он позволял своей новой пассии устраивать жуткие сцены, которые до нее никто не мог осмеливался делать
Дошло до того, что теперь никто, даже «сахарный кубик», не решалась выйти без ее разрешения из своих покоев, а ведь недавно постоянно обитала в общей комнате в огромном количестве, поедая лукум и запивая его шербетом. Сейчас поток сладостей заметно уменьшился, слава Аллаху! Кесем содрогнулась, вспомнив, сколько сладостей каждый день опускалось в эту бездонную бочку!
Да что там эта нахалка! Даже самоуверенной Турхан-султан пришлось забыть о том, что она баш-кадын и мать главного наследника.
На днях Телли-хасеки гордо сказала ей:
— Берегись, хатун! Скажешь слово против, быть тебе и твоему выродку в Босфоре! Для этого мне надо будет только бровью повести!
Турхан в испуге прижала к себе шехзаде, а мальчик, словно почувствовав опасность, так вцепился в мать ручками, что оторвать его нельзя было никакими силами...
Поведение новоиспеченной хасеки быстро перешло все границы дозволенного. Что ни говори, но обязательное обучение в гаремной школе было необходимо и отменять его никоим образом нельзя. Не зря же наложниц так долго и много готовили, прежде чем разрешить предстать перед султаном! Она это поняла, еще во времена правления «сахарного кубика». Лишь одно ее успокаивало: ради продолжения рода старалась, потому и шла на нарушения, за что теперь и приходиться платить.
Сложно сказать, что эта нахалка наговорила султану, спрятавшись под роскошный балдахин его ложа, только с ее появлением Кесем окончательно потеряла влияние на сына. А когда попыталась вернуть его расположение, мгновенно была выслана прочь из дворца. Поначалу она сильно огорчилась, но, немного успокоившись, поняла: все, что делается, делается к лучшему. На расстоянии легче управлять и, что важно, безопаснее. Пока султану доложат об ее действиях да пока он сообразить, она успеет принять меры.
— Что у меня за судьба такая, — злилась Кесем, покидая в очередной раз дворец, — постоянно в ссылку уезжаю! И благодаря кому? Собственным сыновьям! Вначале Мурад, теперь Ибрагим… Даже Осман себя вел по отношению ко мне куда уважительнее! Надеюсь, что внуки окажутся почтительнее. Кстати, внуки… Следует уже сейчас думать, кого из них возвести на престол.
По праву рождения, следующим султаном должен быть Мехмед, сын Турхан, но ей все больше и больше нравился его младший брат Сулейман, сын Салихи…
— Будь честной по отношению к себе, — вдруг услышала за спиной насмешливый голос, — и не лукавь. Ты просто понимаешь, что моя соотечественница станет делать по-своему…
— Много вы знаете, госпожа, — огрызнулась Кесем, — в этой жизни каждый сам за себя. или прикажете поддерживать толстуху с ее сыновьями? А быть может и вовсе протянуть руку Телли-хатун? Ибрагим всем кричит, что ему наследует сын, которого родит его несравненная. Что бы вы сделали на моем месте? Как поступили?
— Не спорю, выбор сложный, — согласилась Роксолана, — только смотри, не заигрывайся!
Публикация по теме: Одинокая волчица, книга 2, часть 22
Продолжение по ссылке