О путях научной славы
— Шарлатан? — если честно, я - в недоумении. О своём бывшем преподавателе Джошуа всегда говорил с уважением, часто называл по имени-отчеству - и вдруг такое?
— Хочешь сказать, что он был ненастоящий учёный, подделал или купил диплом, может быть, диссертацию фальсифицировал?
— Да нет, что ты, — Джошуа морщится, — учёным он был настоящим. И уж точно, “взбитый крем”* - не по его части. Но я просто не могу подобрать более подходящего слова. Эйви, тебе знакомо имя - Артур Конан Дойл?
Он что, издевается? Только что восхищался моими умом и проницательностью… или это тест на начитанность?
— Дай-ка подумать… — старательно изображаю напряжённую работу мысли, — Дойл, Дойл… случайно не коллега Шрёдингера? Только Шрёдингер занимался кошками. А Дойл - собаками…
— Юмористка, — бормочет Джошуа, — надо было по-другому спросить. Такой персонаж Дойла как профессор Челленджер тебе знаком?
— Гм, — приходится пасовать. Шерлока Холмса знают все, а вот Челленджера…
— Что-то слышала. Вроде страна с динозаврами, приключения всякие. Но я не очень увлекаюсь приключенческой литературой.
— Я поэтому и спросил. Челленджер - гениальный учёный, изобретатель, недюжинного ума человек, который обожал устраивать из науки цирковое шоу. Скромностью вовсе не отличался. Его друг и коллега профессор Саммерли не раз называл Челленджера “шутом” или “шарлатаном”, хотя и признавал гением. Во всяком случае - очень умным человеком. Вот таким “Челленджером” и был Виктор Александрович Келлер - за исключением, пожалуй, гениальности. Но Челленджеру было проще, его создатель Конан Дойл мог отсыпать ему гениальности сколько угодно, а Келлеру не так повезло. Хотя, если честно - Эйви, много ты знаешь гениальных учёных, чьи имена у всех на слуху? Только давай в этот раз без кота.
— Ладно, — я смущённо улыбаюсь, — не буду больше про кота и его хозяина. А учитывая предшествующий разговор - только Эйнштейн на ум приходит.
— А знаешь, отличный пример, на самом деле, — оживляется Джошуа, — создатель теории относительности… Как бы создатель. А имя Пуанкаре тебе о чем-нибудь говорит?
Уныло развожу руками.
— А Лоренц или Планк?
Снова развожу руки в стороны. Может, ещё слезу пустить? Нет, пожалуй, не надо.
— А между тем сам Эйнштейн говорил, что теория относительности могла носить имя не Эйнштейна, а Пуанкаре, если бы Пуанкаре отказался от концепции эфира. Сам термин, теория относительности, ввёл Макс Планк. Хендрик Лоренц вывел приближённые формулы, которые усовершенствовал Анри Пуанкаре - он же предложил называть их преобразованиями Лоренца.. Ну а потом уже Альберт Эйнштейн вывел свои формулы. Понимаешь, что я хочу сказать?
— Ты хочешь сказать, — резюмирую я, — что Эйнштейн - плагиатор.
— Да нет же! Я хочу сказать, что открытия, после которых их авторы становятся известны всем без исключения, не совершаются в вакууме. Чтобы Эйнштейн смог разработать своё решение, сначала потребовались работы Пуанкаре, Лоренца - и многих других. Есть и другой способ получить известность - как у владельца твоего любимого кота. Он всем известен именно благодаря коту, а не потому, что заложил основы квантовой механики. Только этот путь был не для Келлера. Кота знают всё, Шрёдингер идёт всего лишь фоном, а быть придатком к условному “коту” Виктор Александрович вовсе не желал.
— Сам же просил, без кота… Но я поняла. Келлеру не повезло с предшественниками, и он хотел славы личной, а не… гм, заимствованной. У кота.
— Келлеру не повезло с тем, что у него не было идей, как воспользоваться трудами предшественников. Ну не был он гением. А амбиции - были. Тут два пути, либо действительно заниматься фальсификацией, либо - работать на публику. Как честный человек, он выбрал второе. Занялся сперва преподаванием, а потом популяризацией науки - с чем великолепно справлялся. Я ведь говорил, что он был отличным преподавателем. Да и книги его пользовались успехом, в том числе - коммерческим. Но вот эта жажда славы, признания - причём не только в научных кругах, а вообще, во всём мире - никуда не делась. И тут появились паранормы.
Джошуа делает паузу, смотрит на меня… да ладно! Не настолько я психованная.
— Я в полном порядке, — заверяю я. — А если начну нервничать, ты это сразу поймёшь. Конвульсии там, пена изо рта…
— Такое бывает?
— Нет. Не со мной, во всяком случае. Поорать, правда, могу. Но постараюсь держать себя в руках, а если что - ну, тогда тебе придётся держать меня в руках. Продолжай.
— Хорошо. Паранормы были отличным шансом для Келлера. Неважно, что начинать исследование нужно было с нуля, всем остальным тоже ведь пришлось начинать с того же. Разве что проповедникам и фанатикам не пришлось - ну, эти всегда знают ответы на все вопросы. Не особо увлекаюсь религией, но в христианстве ведь перед концом света должно состояться воскрешение мертвецов, далее - Страшный суд, ну и что там ещё по программе. А раз начали “воскресать” мамонты и динозавры, значит, и до людей дело дойдёт.
— Это я помню. Я как раз в Принстон поступала тогда. Жуткая истерика была, даже до массового суицида доходило.
— Тогда хватит об этом, — Джошуа опять смотрит на меня с тревогой. Он ведь не знает, что те воспоминания меня не слишком беспокоят, тогда я не боялась паранормов, того, что они могут… хватит. А то так я и до других воспоминаний доберусь. Делаю Джошуа знак продолжать.
— Но “воскрешение” оказалось не совсем воскрешением, сначала ведь предполагали что паранормы - это массовые галлюцинации. Зрительные и слуховые. Они не оставляли следов, их пытались фотографировать, записывать на видео - ну, ты сама во время экскурсии сказала, что цифровые и видеокамеры тут бесполезны. Однако звук записывался, поэтому гипотеза галлюцинаций была отвергнута. А потом кто-то попытался снять паранорм на плёночный фотоаппарат. И вот эти фотографии и фильмы, снятые кинокамерами - пока единственное доказательство того, что паранормы нам не мерещатся.
— А как же Сфинкс? И я слышала, что пирамиды тоже вроде восстанавливаются…
— Пирамиды - не восстанавливаются. Ну, в полном смысле. А вот Сфинкс восстановился по-настоящему. Но тут такое дело… В общем, окончательный вывод ещё не сделан. Я его видел и даже щупал, на мой взгляд, всё выглядело достоверно - но я тогда был студентом, к тому же я не археолог. Так что подделка это, или нет - до сих пор неясно. Однако паранормы всё равно контролируются спецслужбами, как источник потенциальной угрозы номер один.
— Их можно контролировать? — живо интересуюсь я. — Как???
— Да никак. За ними наблюдают и анализируют собранную информацию, в надежде, что когда-нибудь смогут хотя бы предсказать вероятность их появления в том или ином месте. Ну и самые опасные места берут под охрану.
— Это какие такие места?
— Эйви, ты же знаешь, что паранормы появляются там, где когда-то существовали, скажем так, исходные объекты. Если по тундре шагает паранорм мамонта - несколько тысяч лет назад здесь шагал настоящий мамонт. Если в Африке обнаружили паранорм стоянки кроманьонцев - настоящие кроманьонцы когда-то жили на этом месте. А теперь представь, каково это, плыть по морю на прогулочной яхте, и неожиданно оказаться в гуще морского сражения, да ещё и получить бортовой залп от какого-нибудь фрегата. И учти, что этот залп может оказаться настоящим, как Сфинкс. В Риме можно схлопотать пилум в спину от некстати материализовавшегося легионера, или нарваться на меч гладиатора. А если вместо пояса астероидов появится планета, из которой он образовался? Историки в восторге, они могут воочию наблюдать прошлое, и даже послушать беседы Платона и Аристотеля с их учениками - если до Платона и Аристотеля дойдёт очередь. Другие же относятся к паранормам с опаской.
Я удивительно спокойна. Хотя сейчас Джошуа говорит о том, что меня пугает в паранормах. Но до самого пугающего он ещё не добрался, и пора, наверное, его остановить.
— Джошуа…
— Страшно? — встревоженно спрашивает он.
— Нет, пока нет, — я слегка улыбаюсь. Как он за меня тревожится, даже приятно. — Но ты собирался рассказывать о Келлере, а вместо этого…
— Да, действительно… Эйви, я не думаю, что Виктор Александрович приехал сюда ради лекций. Он и правда зарабатывал на популяризации науки, но ехать ради этого за океан? Фотографии… фото “Харьковчанки” могло его заинтересовать. Но не настолько. Вот ради “Харьковчанки” на Аляске - но ты говоришь, что об этом он узнал от тебя. И ты же выяснила, что это, вероятно, паранорм “Харьковчанки” на Кольском полуострове, каким-то образом появившийся в другом месте - да тут Виктор Александрович вообще должен был прийти в восторг!
— Почему это? — спрашиваю я.
— Потому что “Харьковчанку” рядом с мамонтом на Кольском полуострове он сам фотографировал. Вряд ли Келлер лично нажал на спуск камеры - но экспедиция была его.
Виктор Келлер, флешбэк
Здесь, на вершине холма, рёв дизеля “Харьковчанки” был почти не слышен. Вездеход плавно шёл вперёд, перемалывая гусеницами снег, белая пыль клубилась позади него, быстро оседая. Судя по всему, внутри снежного оазиса, в центре которого находилась “Харьковчанка”, ветра не было. А снаружи - был. Виктор Келлер поёжился, когда очередной порыв резанул его по лицу, как бритвой.
— Ты чего, Виктор, замёрз? Лето ведь.
— Что русскому лето, то немцу - зима, — проворчал Келлер. — Некоторых вон до пневмонии ваше лето довело.
— Ты такой же немец, как я - китаец, — Славин, стоявший рядом с Келлером на наблюдательном пункте, хмыкнул. — Но это даже хорошо, что ты на историческую родину вернулся и сейчас - иностранец. Не будь ты иностранцем - хрен бы нам кто денег дал. А простудиться даже в Крыму можно.
— Ладно, хватит болтать. Где там наш стрелок?
— Махов!!! — заорал Славин. — Махов, твою мать, ты где?!!
— Да тут я, начальник, позади тебя стою. Чё орать-то?
Славин вздрогнул.
— Дуй на позицию. Скоро уже подойдут…
— А может, я отсюда шмальну? — предложил Махов. — Аккурат между глаз зафигачу, тут всего двести метров, а у меня - оптика…
— Я сейчас тебе между глаз зафигачу, — пообещал Славин. — Сказано же, чтобы все пули в пулеуловитель пришлись. И ты это, пальни пару раз по гусеницам. Только по гусеницам, увижу, что по кузову бьёшь… плохо тебе потом будет. Уж поверь.
— Я же не тупой, — обиженно сказал Махов, — я же понимаю - люди в машине. Может быть - люди. Слушай, начальник, а если люди вдруг станут настоящими, а машина так и останется пшиком - они через дно на землю выпадут?
— Интересный вопрос, молодой человек, — сказал Келлер. — Сможете дать на него ответ - Нобелевская премия ваша. Заодно подумайте вот о чём - а если внутри него содержимое кишок станет настоящим, а кишки и он сам останутся пшиком - придётся ли нам за ним убирать? — и махнул рукой в сторону снежного оазиса. Там, в центре окружности около ста метров в диаметре, рядом с вездеходом неспешно шагал мамонт.
Махов заржал.
— Конечно, придётся! Это ж научный артефакт, дерьмо мамонта, не слона какого-нибудь. Ну, ты даёшь, Виктор Саныч!
— Ты ещё здесь? — осведомился Славин.
— Ладно, ладно, пошёл.
Махов побежал вниз по склону холма. “Харьковчанка” и мамонт должны были пройти у его подножия, там была оборудована позиция для стрельбы, установлены две из восьми кинокамер, напротив построили настоящий бруствер-пулеуловитель. Когда паранорм окажется между стрелком и бруствером - Махов откроет огонь. Может быть, потом что-то удастся обнаружить на пулях.
— Стрелок, мать его. Бизнесмен…
— Чего ты на него взъелся, Николай? — спросил Келлер. — Пусть бы и отсюда выстрелил, жалко, что ли?
— Он и так стреляет. Всё ждёт, когда мамонты настоящими станут. Говорит, потом ларёк откроет, шаурму из мамонтятины крутить начнёт. А ведь вроде не дурак. Несерьёзный какой-то.
— Пусть лучше крутит из свинины и выдаёт за мамонтятину, — посоветовал Келлер, — ещё неизвестно, можно ли эту мамонтятину есть. А так хоть не отравит никого. Но посмотри на нашего мамонта, видишь странность? На ноги смотри.
Славин посмотрел. Потом поднес к глазам бинокль и посмотрел ещё раз.
— Ин-те-рес-но…
— Как думаешь, сколько выдаёт “Харьковчанка”?
— Километров двадцать в час, — Славин продолжал разглядывать мамонта. — Потом по кинохронике точно подсчитаем. А мамонт, судя по движению ног - пять-семь километров. И не отстаёт ведь…
— А общая скорость движения паранорма?
Славин опустил бинокль.
— Три километра в час. Это что, общая скорость двойного паранорма равна большей скорости, деленной на меньшую?
— Я бы назвал их сцепленными, — сказал Келлер. — И пока рано делать выводы, может быть и простое совпадение. А может быть - первая закономерность. Так, а сейчас - пора и пострелять.
— Ну, тут Махова просить не на… — договорить Славин не успел, снизу загремели выстрелы. Келлер насчитал двенадцать - потом паранорм миновал пулеуловитель и пополз дальше, в сопровождении кинооператоров и фотографов. А Махов поднялся по склону к наблюдательному пункту.
— Восемь в мамонта, четыре по тракам, — доложил он. — Впустую всё. Как в воздух стрелял. Вот когда мишку стреляю, или кабанчика - всё равно чувствую. А тут… — он махнул рукой.
— Может, нам ещё повезёт, — сказал Славин.
— Ещё пострелять? Да ну, надоело…
— Тебе бы всё стрелять. Виктор Александрович, ты-то понял?
— Конечно.
“Харьковчанка” приближалась к тому месту, где пятьдесят лет назад у настоящего вездехода лопнула гусеница. Если повезёт - лопнет гусеница и у паранорма. Он остановится, из него выйдут люди…
— А ведь паранормов - людей, ещё никто не наблюдал, — задумчиво сказал Славин.
— В Африке что-то обнаружили, — сказал Келлер, — уверяют, что стоянку кроманьонцев. Но специалисты туда ещё не добрались, так что - могут быть и неандертальцы.
— Да какие это люди, обезьяны косматые, — встрял вдруг Махов. — Вот там, в снегоходе - это я понимаю.
— Неполиткорректный ты, — вздохнул Славин. — Это же предки твои.
— И чё? Дед бабку бил смертным боем, пока по пьянке в бане не угорел. Туда ему и дорога, предку такому, царствие небесное…
— Тихо!
“Харьковчанка” была уже совсем рядом с местом аварии. Келлер напряженно всматривался. Ещё чуть-чуть, совсем немного… ему вдруг показалось, что он видит, как от гусеницы отлетает порванный палец, траки слетают с катков а вездеход начинает уводить влево… Всё.
Мираж растаял. Не осталось ни вездехода, ни мамонта.
Примечание
*"Взбитый крем" - научный сленг, подразумевающий фальсификацию данных. Позаимствовала у А. Азимова
Продолжение:
Начало, из которого можно перейти по ссылкам на другие части:
