В одну воду нельзя войти дважды: я высказался как-то об ошибках в строительстве известного фильма "Высота", написал о стоимости дачного участка "Вишневого сада", с удовольствием разобрал интерьеры кинофильма "Старший сын", и хотя интерес к теме не остыл, но что касается особого фильма Алексея Германа "Мой друг Иван Лапшин" - "разбора" не будет. Хочу отнестись к нему со всей бережностью и любовью.
Если вы первый раз читаете мой дзен-блог, то вы можете познакомиться со мной в презентации, которую дзен просит заполнять. Кому лень читать: я инженер-строитель, руководитель строительной компании, много путешествую, занимаюсь спортом, углубленно изучаю историю культуры и литературы. У меня хорошие учителя в бизнесе, спорте и искусстве, отличная семья, четверо детей, - отсюда интерес к жизни во всех ее проявлениях.
Фильм "Мой друг Иван Лапшин" мы как-то детально разбирали с моим наставником, и вот прошло несколько лет, но меня снова и снова тянет к этому удивительному произведению. Я сделал скрины фильма и удивился: все они, как фотографии из альбомов моих дедушек, бабушек и прабабушек-прадедушек. Те же позы, те же надписи на магазинах и ларьках.
Мне захотелось посмотреть на фильм через призму создания интерьеров. И я пас, друзья! В этом фильме нет интерьеров, декораций, оформлений. В нем есть жизнь, и я об этом хочу рассказать.
Говорят, Герман так строго подходил к воспроизведению времени в безоговорочной точности, что в одном из фильмов переснял большой кусок сцены у поезда. При монтаже он заметил, что один из статистов был в синтетических носках, невозможных в предвоенное время. На экране кадры с ногами занимали считанные секунды, никто, возможно, и не заметил эту деталь, но режиссер требовал киноправды, и по-новой оплачивал прибытие паровоза, арендовал время съемок на вокзале, собирал массовку...
Читал я и то, что он постоянно выходил из рамок бюджета, потому что не мог довольствоваться, как многие "приблизительностью" или "условностью". Поэтому и фильмы снимал годами. Снял мало. Все, что снял шедеврально.
Может, так и надо работать? Делать мало, но только очень хорошо? Критерий этого "хорошо" - выработка внутри себя высоких стандартов соответствия, и удовлетворенность, если дотянулся до личной высокой планки.
Обратите внимание на интерьерную деталь фильма - обои с советской символикой. Хотя милицейские отделения распределяли по старым "буржуйским домам", вершить социальную справедливость в перекроенных перегородками комнатках с вензелями и букетами было невозможно. В 30-х годах, в расцвет конструктивизма, выпускали немало новых обоев с новой пролетарской расцветкой. Одни вы видите ниже.
Режиссер провел немало времени в милицейских архивах, присутствовал на допросах и очных ставках, ему хотелось как можно точнее "схватить" образ милиционера 30-х годов. Получился фильм вроде бы о любовном треугольнике: Иван Лапшин любит Наташу Ардашову, Наташа любит Ханина, а Ханин так тоскует по умершей жене Лике, что готов пустить себе пулю в лоб, и эта его отчаянная попытка ухода решена в традиционной германовской манере - без пафоса, в коммунальной ванной, над замоченным для стирки бельем. Но фильм не о поимке банды Соловьева и не о любви, он времени, включавшим в себя всё сразу: страсти, чувства, жажду перемен. «Вычистим землю, посадим сад и сами ещё успеем погулять в этом саду!», - говорит Лапшин, и время "чистки" - главный герой фильма.
По сюжету идет 1935 год. В декабре 1934 года убит Киров. Его фотография украшает быт коммунальной квартиры, в которой живут милиционеры.
События подаются так, словно о них рассказывает современный старик, а тогда мальчик. Он постоянно крутится среди милиционеров, которые живут и работают в дружном здоровом советском коллективе: совместные застолья, разговоры, игры, розыгрыши, человеческие страсти и страдания на виду у всех.
Герман интересно выстраивает кадр, в котором висят два предмета. С виду похожие. Но один - корыто для стирки белья, второй - ванна. В ней купали младенцев да и сами мылись.
Для кого-то просто пятна антуража, для кого-то детство, юность, - жизнь.
Из каких-то глубин моей памяти всплывают клубы пара, два табурета, такое же корыто и рубашки, намыленные хозяйственным мылом. Я не мог этого видеть, наверно, кадры какого-то фильма. Ну вот такой особенностью обладают фильмы Германа - они точно архивируют историческую правду, и, если фильм захватывает, то файлы разархивируются и дают какие-то смутные воспоминания на уровне генетической памяти: запахи папирос - взрослые мужчины в мое детство курили всюду: на остановках, в тамбурах поездов, на стройке на перекурах; запахи женских духов, кажется, "Красная Москва", как у мамы, немного сладкие и душноватые; звон чайников с закопченными боками, которые ставили на печные или газовые плиты и крышки чайников подпрыгивали, когда закипала воды, а еще...почему-то кусты сирени, тогда в городах было очень много зелени, и мой родной город утопал в цвету. Но это мои 90-е годы...а на кадрах 30-е годы, и это совсем другая жизнь.
Мальчик со своим отцом, отца играет Александр Филлипенко. По фильму его фамилия Занадворов. Мальчик-рассказчик так и остается безвестным. Даже в этом скрине отражено время 30-х. Характерные тонкие вилки (посуду искали строго по каталогам того времени, скупали в комиссионках, как и одежду того времени). Посмотрите на потертое кресло. Оно, явно из богатой меблировки чье-то реквизированной квартиры.
Стрижки, фасоны одежды, даже формы бокалов и бутылок воспроизведена с документальной точностью. Может быть поэтому кадры фильма напоминают мне фотографии моих старших родственников. Просто посмотрите, как это сделано:
Агитационные трамваи. И такое было.
Я восхищаюсь мельчайшими деталями. Обратите внимание: из ворот слева выглядывает женщина. Все внимание на трамвай, женщина в этом кадре как будто бы не нужна, но уберите ее, и останется агитпроп, добавьте - получится сцена из жизни. И тогда мы уже ловим глазом другие детали - мальчика, подражающего военным: он отдает честь, гордый, что ему разрешили прокатиться с оркестром. И впереди будут различимы фигуры людей, которые только что вышли из трамвая, что идет навстречу. Это секунды на экране. Можно было бы обойтись без массовки? Наверно. Но у Германа "и так прокатит" не получается, физически не получается.
Герман, как пишут историки кино, даже на роль Соловьева - главаря банды - пригласил реального уголовника, вроде бы со статьей за убийство. Этот факт старались не афишировать, так что об этом упоминают, как о кинолегенде, ведь человека, сыгравшего Соловьева, никто не знает, и многие убеждены, органика этого злодея не актерская, а всамделишная. На самом деле, Герман не делал пиара убийце. Соловьева сыграл один из типажных людей постановочного цеха Юрий Помогаев. А легенда была запущена для того, чтобы вызвать достоверный страх у Миронова, которого в этой сцене бандит ранит в живот.
Убедительны типажи актеров, взятых на главные роли. Окошкина играет Алексей Жарков. Как минимум двух актеров Герман открыл кинематографу в этом фильме.
Это был исполнитель роли Лапшина - Андрей Болтнев. Прекрасный актер.
И тогда новичок в кино, а сегодня один из прославленных артистов - Юрий Кузнецов в роли начальника райотдела милиции.
Совершенно некомедийно, очень достоверно и искренно сыграл Андрей Миронов. Его насмешливый журналист Ханин - интеллигент тех лет - умен, тактичен, остроумен, и это (по роли) человек, переживающий глубокую личную драму.
Именно он обращает внимание Лапшина на пионерский эксперимент сожительства лисы и петуха. Лиса не проявила пролетарской сознательности и слопала птичку.
Но то было время, когда казалось, что все злое и дурное можно перевоспитать. Лагеря занимались перековкой человека. Но 35 год был еще "вегетарианским" у людей и мясным только у лис.
У людей принципиальная Патрикеевна (кажется, это типичное прозвище лис в русских сказках...) еще наводит порядок в коммунальном милицейской быту и ругает Окошкина за детскую страсть к поеданию сахара.
Сколько же в 1937 году разнообразных бдительных гражданок сообщат о неправильном поведении своих соседей... Что ждет самого Лапшина в предстоящей молотилке?... И если выживет, какой ценой? И как потом, на войне? Об этом повзрослевший мальчик не рассказывает.
Лапшин выходит покурить на балкон некогда роскошной квартиры с высокими потолками и роскошными обоями.
Его личное имущество - пара коробок, два куска была да агитационная кружка.
Он читает А. Ф. Кони "Отцы и дети судебной реформы". Книга была издана к 50-летию принятия 20 ноября 1864 г. судебных уставов, вводивших в России новые принципы судоустройства и судопроизводства, и была направлена против формального отношения к судебному процессу. Кони и сам принимал участие в подготовке Судебной реформы 1864 г. и настаивал на объективном подходе к вынесению приговора с судом присяжных, с гласностью судебного процесса. Это существенная деталь для образа милиционера Лапшина, который занимается поимкой жестокого убийцы. В суровые годы "очистки земли от скверны" он интересуется организацией объективного рассмотрения вины подозреваемого. Он не из тех, кто подбросит улику в карман преступнику.
Цветные кадры появляются в фильме несколько раз, и если в финале провинциальный Унчанск, в котором "теперь много маршрутов, а раньше был только "первый" и "второй"", появление цвета закономерно, как переход из области воспоминаний в область современных рассказчику 80-х годов, то вставки внутри фильма, как всполохи в сознании, когда черно-белая документалистика "оживает", окунает нас в совсем другую жизнь...