Мария не заходя домой направилась на ферму, где мать работала телятницей. Евдокию она нашла у загона с новорождёнными телятами, она там о чём-то разговаривала с заведующей .
— Мам, нам поговорить нужно, — крикнула она издалека.
— Ой Маша, — оглянулась Евдокия на голос, — а что случилось дочка, почему ты здесь?
— Давай в сторону отойдём, я всё тебе расскажу.
Из её рассказа следовало, что во всём виновата нянька Люба и эта несносная девчонка, дочка Нинки Свиридовой.
— Да что она там себе позволяет, заведующая ваша, — вскипела Евдокия, — я сегодня же вечером пойду к Якову и потребую во всём разобраться. И вообще, Варваре этой давно на пенсию пора. Ты в институте учишься, вот пускай тебя заведующей и назначает.
Ободрённая матерью, Маша пошла домой. В мыслях она уже представляла себя хозяйкой в кабинете заведующей, и как запретит принимать в Детском саду дочку Свиридовой. “Сидела она до пяти лет с бабкой и дедом, вот пускай и дальше сидит”, удовлетворённо решила она.
Евдокия едва дождалась когда закончится вечерняя смена и сразу отправилась к Лучкиным домой. Яков с женой в это время как раз сели ужинать. Увидев гостью, пригласили за стол.
— Не до угощений мне, Машку мою на работе обижают, ты уж разберись, и накажи всех как следует, — и Пыжова принялась обличать во всех бедах дочери заведующую.
— Погоди Евдокия, не трындычи. О том что произошло в Детском саду, мне хорошо известно, Дмитриева всё рассказала, и я считаю она права. Машка твоя, ведёт себя, мягко сказать не педагогично. Поэтому пускай пока поработает нянечкой, опыта наберётся, а там видно.
— Ты что Яков, она в институте учится, а вы её в младшую группу, горшки выносить. Да ни в жизнь такому не бывать.
— Ну как знаешь, не хочешь чтобы она нянечкой работала, забирай к себе на ферму, пускай телят выхаживает.
— Ещё не краше, ты что издеваешься что ли?
— А ты что хотела, Машка твоя будет ребятишек ремнём охаживать как надсмотрщик на плантации. А я её за это по головке гладить. Не умеет работать, пускай учится.
— Вот значит как, а ещё родня называется, — Евдокия обиженно поджала губы, — не думала что ты такой, портфель значит получил, и голову задрал.
— Это не тебе судить, какой я. Или ты думаешь если троюродной сестрой мне приходишься, так дочка твоя беспредельничать может. Нет Авдоха, такого не будет, поэтому губы на меня не дуй, а лучше поговори с дочерью. Пускай извинение у Свиридовой попросит, да и у остальных родителей тоже.
— Не будет этого, даже не рассчитывай, Машка ни в чём не виновата. И нянечкой она работать не станет.
— Ну тогда посади её на божницу и молись, раз другого пути нет, — Лучкин отвернулся от Евдокии и закурил.
— Тань, ну а ты чего молчишь, хоть бы слово замолвила, — обратилась Пыжова к жене Якова Спиридоновича.
— А что говорить? Я считаю что Яков прав и Дмитриева тоже. Так вести себя с детьми нельзя. Будь я на месте заведующей, то сразу бы уволила твою Марию, а они ещё цацкаются с ней.
— Ох вы какие умные, как я погляжу. Своей вертихвостке мозги вставьте, а Машку мою не трогайте. Ваша то Ленка, нагуляла неизвестно от кого, теперь из города глаз не кажет, стыдно ей в деревне поваляться. А у меня дочь честная. Думаете ей работы не найдётся, как бы не так. Завтра же пойду в Терновку, там её с руками и с ногами в терновский детсад заберут. Ничего что за четыре километра, зато козни никто строить не станет.
— Вольному воля, — ответил Лучкин.
Евдокия не попрощавшись выбежала из их дома, словно её кипятком ошпарили.
— Не хорошо всё получилось, — проговорила Татьяна, убирая со стола посуду, — всё-таки она сестра твоя. Может нужно было как-то по другому.
— А как по другому, — выбрасывая окурок в форточку спросил Яков, — ты же видишь, по-хорошему она не понимает. Так что пускай Машка её лучше в Терновке работает, мне одной головной болью меньше будет.
Когда Нина вечером забирала Альку из сада, она заявила.
— Я сюда больше не приду, не хочу чтобы меня обзывали и в угол ставили, и ремня получать тоже не хочу.
— Аля, обижать тебя в садике больше никто не будет. Завтра у вас будет другой воспитатель, тётя Оля, соседка бабушки, — стала уговаривать дочь, Нина.
— Правда, — Алька посмотрела на мать с недоверием.
— Конечно правда, я ведь тебя никогда не обманываю.
— Ну раз так, тогда ладно, пойду в садик, — согласилась с матерью Алька.
Прежде чем пойти домой, они на минуту заглянули к родителям. Полина во дворе готовила корм поросятам, Фрол сидел на крылечке и курил.
— Как дела егоза? — спросил он внучку.
— Плохо, в садике обижали.
— Кто обижал, Нин, что там случилось?
Нина вкратце рассказала родителям о событии произошедшем за день.
— А Машка эта, не Авдохи Пыжовой дочь? — спросила Полина.
— Да по моему её, она моложе меня, поэтому я толком не знаю.
— Ну если Пыжова, да ещё в Авдоху пошла, тогда понятно почему она такая. Мать её не очень с людьми приветливая, со всеми через губу общается. Как же троюродный брат председатель колхоза.
— Да ладно мам, Бог с ними. У Альки теперь другой воспитатель будет, Ольга, ваша соседка.
— Ну если Ольга, тогда хорошо, Ольга девка уважительная, вежливая. Она дома своих шестерых братьев и сестёр выходить помогла.
В это время из дома вышел Кашников. Он кивком головы поздоровался с Ниной и скрылся за калиткой.
— Что это с Константином, смурной какой-то , — спросила Нина.
— Не знаю, как вернулся, так чернее тучи и ходит. Видать в городе стряслось чего-то. Только он не рассказывает, а мы спрашивать не стали. Зачем, если сам не говорит. — ответила Полина.
Когда Нина с Алькой уходили домой, Кашников догнал их и спросил.
— Нина, можно я к вам сегодня приду. Просто посидим, поговорим.
— Приходите, — согласилась она, а про себя подумала, может у человека беда, и ему выговорится нужно.
Алька уже давно спала, когда раздался негромкий стук в калитку. Нина пошла отворять, это пришёл Константин. Она пропустила его вперёд, дверь запирать не стала, решила что он долго не пробудет. Заварила чай, накрыла стол в саду и пригласила гостя.
Нина угощала его яблочным вареньем, расспрашивала как съездил домой.
— Да нормально, матушка немного приболела, вот и вызвала телеграммой, — ответил Константин, и отвёл в сторону глаза.
Они ещё говорили о чём-то, а потом он вдруг встал, подошёл к Нине и полез обниматься.
— Константин, вы что, зачем это, — попыталась отстраниться от него Нина.
— Вот оно значит как, ну теперь понятно, почему мне в этом доме не рады, — раздался у них за спиной голос.
Нина и Константин обернулись, и увидели стоящего под молодой яблонькой, Володьку Одинцова.
— Конечно, он же инженер, а я что, простой шоферюга. Смотри не продешеви Нин.
Володька круто развернулся и зашагал к калитке. Нина оттолкнула от себя Кашникова, хотела догнать Володьку, но не решилась.