— Какое тут светское общество собралось! Я думала они попроще. Ваня такой хороший, обходительный. Никакого высокомерия, или спеси, — рассуждала Алёна.
— Ну, для них мы, конечно, плебеи. Никакого лоска, — Антон засмеялся, — будем надеяться Иван не дурак, строить из себя гусака важного не надумает. Давай-ка спать! Утро вечера мудренее, как на Руси говорят. Посмотрим, как события разворачиваться станут, — сказал супруг Алёне.
Утром, в ярко-освещённой и богато убранной столовой. Макаровых ждало угощение. Пышный омлет, ароматный кофе, тонкие ломтики бекона, бутерброды с красной икрой.
— Ой, как вы Лариса готовите вкусно, и подача и сервировка просто «класс!», — восхитилась Алёна.
Хозяйка дома, принимающая сватов в красивой атласной кофте сиреневого цвета, и широких лёгких брюках, иронично улыбнулась.
— Кто? Я? Да, что вы, домработница у нас такая старательная. Я только указания даю, — говорила Стоцкая.
— Ух ты, — чуть не поперхнулся кофе Антон, — а мы как-то сами управляемся, — стыдливо сказал мужчина.
— Богу Божье, Кесарю-кесарево! — Глеб Ефимович громко хмыкнул.
— Это да! Не поспоришь, — лукаво подмигнул ему Макаров, — к вопросу о наших ребятах. Где свадьбу играть станем? Мы думали у нас. Дом позволяет. А, тут и у вас хоромы загородные, — предлагал Антон.
— У нас, побольше то хозяйство будет, чем у вас в деревне, — подытожила Стоцкая, снисходительно улыбаясь.
— Разве? — Алёна подняла на неё свои большие голубые глаза, — у нас, Антош, сколько? 250 квадратов будет? — пытался сравнять хозяйство он.
— Землю считаете, — вмешался Глеб Ефимович.
— Да, нет, домишко только, — ответил Антон, внимательно наблюдая за реакцией сватов. Участок у нас гектарами мериться, — он с довольным видом отхлебнул глоток кофе.
Ошарашенные Стоцкие переглянулись.
— Дом я долго строил. Такой, чтобы и детям и внукам. Место выбрал самое красивое в Красной Кудрявке. Стоит мой особняк на высоком холме и с него все окрестности и поля мои как на ладони,— поделился Макаров.
— Поля? — удивлённо протянула Лариса Николаевна.
— Они самые. Без низ, без кормилиц, не было бы у меня таких благ, — говорил Макаров.
— Каких таких? — фыркнул Глеб Стоцкий, всё ещё не разобравшись в ситуации.
— Дома, с двумя бассейнами. Один на первом этаже, второй на третьем. Сауны. Гостевого крыла на семь комнат. Турецкой бани, бильярдной, теннисной, мини-кинозала, тренажерной, буднично поведала сватьям Алёна Алексеевна.
—Как? — Стоцкая потеряла дар речи, — откуда такое состояние в глуши? — заикаясь спросила женщина.
— Состояние только в последние годы появилось, а до того «трудовые мозоли» всех мастей, битвы с бюрократами, приезжайте, сами всё глянете. Там, видно, у нас сподобимся о празднике для наших молодых договориться. Места у нас распрекрасные. Речка прозрачная, лес чистый. Люди хорошие, трудолюбивые. А, нам пора и честь знать, — Антон поднялся из-за стола, — только приезжали мы не с пустыми руками, а как принято с подарками, — он достал из кожаной сумки, что висела на стуле, тонкий портсигар и протянул его Стоцкому.
— Вот это тебе сват, дорогой. Иван говорил, куришь ты. С гравировкой от нашей семьи. А, это вам, Лариса Николаевна, — он раскрыл изящную коробочку, — брошь, Скарабей из самоцветов, ручная работа, — протянул он ей коробочку.
Стоцкие приняли подарки и с недоумением разглядывали их, такую роскошь они себе позволить не могли. Лариса Николаевна наткнулась на пробу, золото 585 пробы. Она подняла глаза на сватов, оглядела их заляпистые, яркие наряды, взлохмаченные головы.
— «Вот тебе и нищеброды!», — стрелой пронеслось в голове.
— «Вот тебе и деревня!», — расстроился Глеб Ефимович.
— Ну, куда же вы, останетесь, — взмолился он, — неудобно как-то вышло. Вечер этот, а нам столько нужно обсудить, — уговаривали Стоцкие.
— Пора! — улыбнулась Алёна, — Антон прав, к нам приезжайте, —женщина направилась к выходу.
— А, куда, куда приезжать то, —Лариса Стоцкая, — всплеснула руками, — адрес, то назовите! — спрашивали они.
— Прямиком в Красную Кудрявку, а там… любой знает, где наш дом, — сказав это, Макаров взял свою пышнотелую жену под руку, кивнул хозяевам и удалился из столовой, оставив растерянных Стоцких наедине друг с другом.
— Неожиданно, — вздохнул Глеб Ефимович, щелкая крышкой золотого портсигара, — не очень то радушно мы сватов встретили, — говорил он.
— Да…уж, – согласилась его супруга, бережно раскачивая на ладони уникальный подарок.
Лариса Николаевна вся зарделась от стыда.
— Какая искренность, какая живая правда в этих простых людях. А, мы? Что-то заигрались в великосветскую элиту! — женщина тут же поднялась в спальню к сыну и повинилась.
— Ваня, прости нас, вновь мы сели в галошу. Возомнили себя сливками общества. Просто нашло, что-то такое… Прости сынок, чувствую себя мерзко. Мы больше не станем лезть в твою жизнь и поддержим любое твоё решение, — сказала мама.
— Ладно, мам. Как ты говоришь, «забыли!». Позвоню сейчас Рите обрадую. Она сильно переживает, что пришлась вам не ко двору, — сказал он в ответ.
— Родители о твоих высказались, мягко говоря, дурно. По-колхозному, по-мещански. Приклеили ярлык. Раз, мол, с глубинки деревенской, то все и лапти рваные. Скоры на расправу, бесцеремонны и горды. Но, вроде как одумались. Нашу свадьбу теперь поддерживают, — Иван рассказал избраннице про то, что произошло.
В тот же день, Иван приехал к Рите, тёте на квартиру. Она напоила его чаем и поведала историю Антона Макарова, своего отца.
— Ты не представляешь какой мой папка труженик. Смолоду без дела не сидел. Родом он из Краской Кудрявки, дальше райцентра никуда не ездил, до недавнего времени. Здесь прошли его лучшие годы. Детство было бедным. Родители трудились в колхозе денно и нощно. Матушка его мечтала, что бы сын жил в городе, поэтому уговаривала его хорошо учиться в школе. Папка в школе был твёрдым хорошистом. Окончил и пошёл в армию. Поступил в мореходку, потянулись длинные месяцы, в плену у морской стихии. «Море красиво! Величественно! Никакими словами не опишешь его», — говорил мне отец.
Интересно ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.
