Здравствуйте, дорогие друзья! Пока предновогодняя лихорадка и праздничное настроение не захватили всех нас окончательно, я решила всё же опубликовать ещё одну "серию" из своего цикла про болезнь, а уже потом на время праздников перейти на нейтральные темы.
Напоминаю, что весь цикл можно прочитать с самого начала в тематической подборке в профиле канала. А предыдущая статья находится здесь:
Ещё была промежуточная история про мою соседку по палате Любу, где вкратце описано, как протекали мои будни в больнице.
Как я уже упоминала, о больнице и персонале у меня остались самые светлые впечатления и воспоминания, если в данной ситуации вообще уместно так говорить. За девять дней, что я там провела, у меня осталось только три резко негативных воспоминания - дыхательная трубка сразу после операции, мочевой катетер первые пару дней после неё и первый самостоятельный поход в туалет. Если у меня было всё так плохо, не хочу и думать, каково приходится людям после кишечных и мочеполовых вмешательств. Здоровья всем и сил!!
На момент выписки я ещё не знала точный диагноз, так как результат патанализа выдают через 14 дней. Но подозрения были уже крепки. К тому моменту всё уже как-то сложилось в одну картину - и замешательство лечащего врача из частной клиники, и результаты поясничного МРТ, и разговор с онкогинекологом АИ, и чрезмерно внимательное и обеспокоенное отношение врачей в больнице, их обтекаемые формулировки и утешения. Молодая хирург ОА на прощание даже обняла меня и сказала "Храни Вас Бог. Есть жизнь, есть надежда". Я никогда этого не забуду.
В день выписки я вручила небольшие сувениры заведующей и хирургам, конфеты медсестрам, сердечно всех поблагодарила и уползла домой. Слабость была ещё очень сильная, спина и живот болели, но в целом я себя чувствовала хорошо и легко. Я как будто сбросила с себя (или из себя) тяжеленный груз. При этом, с одной стороны я была прибита фактом окончательного бесплодия, с другой - заранее напугана предстоящим диагнозом. Но вот эта самая лёгкость физического состояния как-то успокаивала меня. Настроение было прям хорошее. Тем более, я была дома, с мамой и сестрой, и с Нихатом на уже непрекращающейся видео и аудиосвязи. Совершенно не хотелось думать о плохом.
Уже дома сестра показала мне сообщения, которые ей присылал Нихат во время и после операции. Она их до их пор хранит. Кроме града панических вопросов, как там я и что со мной, там были просьбы дополнительно заверить меня, что самое главное для него - чтобы я была жива и рядом с ним, потому что без меня он не может, что никаких детей ему не надо и мы вдвоём будем жить долго и счастливо. Они были настолько эмоциональные, искренние и нежные, написанные им самим, без помощи переводчика, что я сама чуть не расплакалась пока читала.
Через несколько дней я поехала в больницу снимать внешние швы и заодно узнать, пришли ли результаты патанализа. Заведующая сказала, что пришли, но на руки мне она их не отдаст, а сама отнесёт в онкодиспансер, где по вечерам подрабатывает женским узистом. Более того, мне тоже нужно будет туда подойти и она мне организует оформление карточки и осмотр у онкогинеколога ТВ (ученицы и заместительницы АИ, который, если помните, осматривал меня и ушёл в отпуск перед моей операцией). Больше специалистов в нашем городе не было и попасть к ней на приём самостоятельно было бы возможно не ранее, чем через несколько недель.
Конечно, меня такой "индивидуальный подход" удивил. Единственная догадка на тот момент, которая у меня была - дела мои настолько плохи, что любое промедление чревато. Но всё равно - почему именно ко мне такое особенное отношение? Я и на операцию-то к ним по сути попала от безысходности, онкология - всё же не их профиль, и раз им пришлось меня оперировать, то что бы ни случилось, они не были бы виноваты.
Я говорю это потому, что спустя время, когда я уже начала изучать информацию про мой тип рака во всех доступных источниках, я наткнулась на несколько отчётов об операциях по его удалению (в Японии и Великобритании), во время которых в процессе извлечения небольшое количество клеток опухоли случайно попадали в брюшную полость и несмотря на все меры, вызывали реактивное метастазирование и быстрый летальный исход. Поэтому если были опасения, то переживания хирургов и заведующей вполне объяснимы.
Мы с заведующей встретились в онкодиспансере под вечер, когда приём по сути уже был закончен. Она буквально за ручку отвела меня сначала в регистратуру, а потом вместе в карточкой в кабинет к усталой и немного раздражённой ТВ (что неудивительно - после напряжённого рабочего дня ещё и "блатные" пациенты). Вручив ей результаты моего патанализа, заведующая вкратце ввела её в курс дела, поблагодарила, пожелала мне удачи и ушла.
ТВ сначала быстро меня осмотрела, потом изучила документы и принялась что-то долго писать в карточке. За это время она сказала мне от силы пару слов, а я, видя её усталость и недовольство, боялась нарушить молчание. В конце концов, я не выдержала и спросила, "Так что у меня?". "Что-что, рак обоих яичников в третьей стадии с метастазами", ответила ТВ и продолжила писать. А я сидела оглушённая этой уже окончательной правдой и не могла понять как я, вполне себе живая, бодрая и намного лучше себя чувствующая, и вдруг - всё равно обречена...
В груди колотилось и ухало. Теперь и я замолчала, боясь, что если открою рот, то начну рыдать и не смогу остановиться. Наконец, ТВ закончила писать и повернулась ко мне и отчеканила: "Ситуация у вас сложная. Операция была не онкологическая, а стадия оказалась большая. Скорее всего, придётся снова оперировать, потом химиотерапия. Через неделю будет комиссия, вот направление. Приходите, там и решим. Всего доброго!".
На ватных ногах я вышла из кабинета и села в пустом коридорчике. Точно помню, что думала не о себе. Думала о том, как я скажу о своём диагнозе родным, мужу и подруге. О том, что надо взять себя в руки и успокоиться, что надо попытаться сделать вид, что ничего страшного не случилось, что всё образуется, что надежда есть. В глубине души я всё ещё не осознавала, что это правда и что таким несвоевременным он будет - мой конец. Очень тяжело в такое поверить, когда физически тебе кажется, что всё наоборот - самое страшное позади, тело восстанавливается, избавившись от опасного балласта, а впереди - новая здоровая жизнь и новые впечатления...
Когда происходит что-то подобное, единственное, что хоть как-то позволяет держаться - простые действия. Делай, что должен, и надейся на лучшее. Вызвать такси, встать, выйти на улицу, сесть в такси, игнорировать входящие сообщения, доехать до дома, подняться в квартиру... Чтобы хоть немного оттянуть момент признания, отправиться гулять с собакой, попутно перебирая в голове как можно более мягкие формулировки.... Наконец, сесть на диван, посмотреть в родные лица, глубоко вздохнуть и рассказать всё как есть. Подбодрить. Договориться не расстраиваться. Упомянуть, что сейчас всё лечат.
Потом уйти к себе в комнату, плотно закрыть за собой дверь, позвонить мужу и, услышав любимый, ласковый, полный беспокойства и нежности голос, наконец, спокойно завыть и, захлебываясь в рыданиях, позволить первобытному ужасу захватить себя целиком...
Но голос на том конце не сдаётся. И не дрожит (разве что долю секунды в самом начале, пока не прошёл первый шок). Голос энергично и твёрдо уверяет, что всё это ерунда, что плакать и бояться не надо, что вместе мы всё преодолеем. Потому что это мы, а мы привыкли преодолевать. Мы, можно сказать, чемпионы по преодолению и пора в очередной раз защитить свой титул. Голос совершил невероятное: успокоил, утешил, пообещал и даже развеселил.
Под конец разговора было решено купить ближайший билет до Антальи прямым рейсом, а в ожидании вылета собрать информацию и решить, где и у кого будем лечиться. А если позволит время, мне надо будет всё же сходить на комиссию и послушать, что там скажут. Когда дело принимает серьёзный оборот, несколько мнений всегда лучше одного...
На сегодня всё! Продолжение будет уже после праздников. Спасибо всем, кто дочитал до конца и всем, кто сопереживает и поддерживает. Как видите, раз я всё это рассказываю, то я всё ещё жива, а значит, хотя бы несколько прекрасных лет отвоевать у нас получилось.
С наступающим вас, друзья! И крепкого всем здоровья!