Домой они добрались только поздним вечером. Дина оценила тактичность Юры. Когда Юлька только садилась в машину, он поздоровался с ней, и больше не задавал никаких вопросов.
Удивила и девушка. Поначалу Дина отнесла ее к тем, кто просто неспособен молчать, у кого рот не закрывается. Но и Юлька вела себя тихо всю дорогу, опершись на руку смотрела в окно, и Дина ни разу не поймала на себе ее обжигающий взгляд.
Когда машина остановилась возле подъезда Дины, время близилось к одиннадцати, и нельзя было не предложить Юре остаться ночевать. Дина так и сделала, но мужчина отказался. Утром на работу – он едва успеет вернуться.
- А как же…, -начала было Дина.
Она собиралась спросить, как же работать после бессонной ночи, но Юра понял ее без слов, и лишь мягко усмехнулся:
-Я шофер на «скорой», у нас и так людей не хватает. Меня некем заменить.
Дина поймала себя на том, что ей жаль было расставаться с Юрой. При нем она чувствовала себя спокойнее. Правда она надеялась, что Юлька не притащила за собой «хвост из призраков» в ее квартиру.
У Дины была двухкомнатная квартира, но после смерти Михаила и Леночки, она занимала лишь одну комнату – большую, разделив ее шторами на две части. Возле двери – диван и кресла, журнальный столик, на котором – если что, можно было и поесть. Если изредка Дину навещали гости, они сидели именно тут. А у окна – кровать и книжные полки. Дом одинокой женщины. Маленькую же комнату, в которой когда-то была их с Михаилом спальня, Дина превратила в своего рода мемориал. Даже свекровь говорила ей, что надо раздать почти все вещи – мужские и детские, отнести игрушки ребятам из интерната. У Дины не поднималась рука избавиться даже от старых растоптанных тапочек. которые любил Михаил.
Она собиралась устроить Юльку на диване, но та без колебаний вошла в маленькую комнату. И замерла на пороге. Будто тут собралась компания, и Юлька ждала, когда ее представят.
Прищуренными глазами она смотрела на фотографии и рисунки, развешанные на стенах, а потом начала что-то говорить шепотом, касаясь и снимков, и нарисованных человечком своими тонкими пальцами.
- Ты кого-то видишь? – тоже шепотом спросила Дина.
Юлька не отвечала, а может, просто не услышала. Но чуть позже она повернулась к Дине и вопросительно подняла брови – мол, что?
- Ты их видишь, да? – в голосе Дины звучала едва ли не зависть, - А если я прикоснусь к тебе, может быть, я увижу их тоже?
Юлька заморгала, точно просыпаясь:
- Я им только сказала, что у тебя тоже все будет хорошо. А у тебя есть какая-нибудь еда?
- Не знаю, - сказала Дина, - Я всегда забываю об этом.
В кухне она открыла холодильник, и растерянно оглядывала пустые полки. Юлька пришлепала за ней и взглянула через плечо.
- Да,- резюмировала она,-Мыши тут не на чем было бы пове-ситься. Ни веревочки, ни мыла.
- Погоди, - Дина, что-то вспомнив, заглянула морозильник и достала оттуда пачку пельменей. Она показала ее Юльке едва ли не с торжеством, - Подойдет?
…Давным-давно не было в жизни Дины такого позднего ужина экспромтом. Может быть, только в ту пору, когда Миша за ней ухаживал, и они возвращались, когда заканчивался последний сеанс в кино, и чувствовали лютый голод – и по еде, а еще больше – друг по другу.
С Юлькой рядом не было одиноко. А Дина еще боялась завести кошку. Теперь же вместо кошки Юлька завелась точно сама собой.
Дина постелила ей на диване.
- Хорошо, что у тебя нет никакого шкафа, - сказала ей Юлька.
- У меня есть кладовка. Может, тебе покажется, что там тоже кто-то живет….
- А я беременная, - ни к селу, ни к городу сказала Юлька.
До Дины сначала не дошло, а потом некоторое время она лежала, переваривая информацию.
- А кто? – она не смогла удержаться от этого вопроса, хотя и не хотела сначала его задавать.
- Фи-г его знает, - в голосе Юльки за некоторой бравадой чувствовалась горечь, - Меня ночь может загнать к кому угодно… И загоняла…
-И что ты думаешь делать?
В комнате было темно, но Дине показалось, что Юлька дернула плечом. Это было еще одно «фи-г его знает» - в ответ на ее вопрос. Вот, что, наверное, было недосказано раньше…Вот, в чем она должна ей помочь…
*
В последующие недели и месяцы сотрудники на работе, и даже редактор, которому не было дел до личной жизни журналистов, заметили, что Дина изменилась. Она похудела и постарела внешне, выглядела как после тяжелой болезни, была вечно озабоченной, но она возвращалась. Дина больше не убегала в туалет, когда к горлу подкатывали рыдания, чтобы выплакаться без свидетелей. Она теперь не вызывала жалости.
Работать Дина стала почти как прежде, не отказывалась от заданий, ссылаясь, что «не потянет». Она и домой работу брала, и часто засиживалась за компьютером до глубокой ночи.
Денег требовалось куда больше, чем прежде, но не гнать же было на работу беременную Юльку! Тем более, что та, с присущим ей легкомыслием, пошла бы подыскивать место ресторанной певички, совершенно не думая о том, как изменится ее внешний вид через несколько месяцев.
Хорошо хоть согласилась встать на учет в женской консультации. Но что дальше делать с этой девицей, у которой сплошные «бабочки в голове»? Юльке у Дины нравилось. Во-первых, никакие уголовники ее тут не искали. Во-вторых, и в главных – она никого здесь не видела, никто не пугал ее ночами. К некоторому даже разочарованию Дины, которая страстно мечтала получить весточку от своих.
Но Юлька сидела целый день дома и, в конце концов, заскучала.
- Я никогда не была заграницей, - сказала она Дине, - Все уже были, а я нет…Вот рожу этого ребенка, найду работу, и давай с тобой куда-нибудь сорвемся на край света.
Дина только вздохнула. А потом ей пришла в голову мысль. У нее был знакомый в Германии. Чудаковатый мужчина, с которым они, познакомившись в чате, несколько лет переписывались. Без всякой задней мысли. У Дины тогда была семья, а у него – никакой жены, но пятеро детей. Жена потребовала развода, а потом вышла замуж за другого. Может, полюбила, а может, просто хотела избавиться от такой оравы.
За то время, что они общались, Дина вспомнила немецкий, который учила в школе. А Вилли немного освоил русский. Лучше всего ему удавались слова, в которых громыхала, прокатывалась буква «р»: «Кошмарррр. Каррраул. Катастрррофа».
Дина знала, что Вилли – чудак, потому что он жил тем, что ездил по разным городам и показывал фокусы. И он вроде бы искал няню для своих мальчишек. Дина допускала даже, что няню, у которой будет собственный ребенок, Вилли воспримет как нечто само собой разумеющееся.
Конечно, она сомневалась в Юлькиных способностях к такому вот труду, но чем черт не шутит. Должен же быть какой-то материнский инстинкт и у этой девчонки.
-Ты погоди подбирать себе ресторан, - сказала она Юльке, - Давай я познакомлю тебя с одним человеком. Если срастется, может, он потом вызовет тебя к себе.
… Дина сама не ожидала, что ее предложение попадет в точку. Вернее, она не ожидала такого эффекта. Вилли потерял голову от блондинки с модельной внешностью, да еще непосредственной как ребенок. Для Дины оставалось загадкой, как они ухитрялись объясняться. Юлька оказалась совершенно неспособной вызубрить даже десяток слов. Но зато теперь она была при деле.
Возвращаясь с работы, Дина слышала смех Юльки, ее оживленный голос.
- Вилли нанял кого-то для синхронного перевода? -спросила она мельком.
-Ты знаешь, ему, кажется, все равно, что я говорю, - Юлька распахнула глаза еще шире, - Ему просто нравится меня слушать…
- Но он тебе уже что-то обещал? – допытывалась Дина,- Он хочет тебя пригласить, чтобы ты сидела с его мальчишками?
- Не-а, -сказала Юлька, - То есть, конечно, пригласил. Но просто к себе в гости. Бл-ин, да он ко мне как к королеве относится…
И она витиевато выругалась. Такое с ней случалось, когда она была взволнована, и Дина никак не могла отучить ее от этой привычки.
-Погоди, а ребенок? Он приглашает тебя с ребенком?
- А я держала камеру так, что он не видел, что я беременная,- призналась Юлька,- Всё равно еще рано думать о том, чтобы ехать…Вот рожу…
…Еще год назад Дина думала, что будет встречать Новый год на кладбище, со своими. Как на той пронзительной картине, где изображена старая женщина у заметенной снегом могилы. И она тоже придет к своим, принесет им маленькую елочку, зажжет свечи…
Вместо этого она стояла под окнами роддома. Из-за карантина были отменены любые свидания, но Юлька забралась на подоконник, высунула голову в форточку, и они с Диной общались, как ни в чем не бывало. Юльку совершенно не смущало, что неподалеку с цветами и шариками толпились родные других рожениц.
- У меня были образцово-показательные роды, - похвалилась она, - Я даже не пискнула ни разу. Мне врач сказала: «Все бы были такие как ты….» Зато потом лежу, встать не могу, сил нет… А такой суш-няк накатил, как будто я накануне всю ночь бу-хала. А рядом -раковина, и вода из нее, как назло, капает. Думаю, как бы до нее хоть ползком добраться…
Дина качала головой- Юлька была неисправима.
Но не знала она, что одной вещи ей девчонка все-таки не рассказала. Юлька предчувствовала ее, но до последнего не хотела верить, что это случится. За эти месяцы она отдохнула у Дины душой. Специально не выходила из дома, чтобы не увидеть ничего страшного, не допустить к себе потустороннее. А дома уж и стены становились родными.
Но здесь, в родильном зале, стоял он. Может быть, от этого Юлька и потеряла голос, и не пискнула по словам врача. А самый страшный момент был, когда Черный подошел и положил руку на ее ребенка. На крошечную новорожденную девочку.
Малышка не кричала, она вообще не издавала ни звука. Что-то делали там и педиатр, и медсестры, обменивались быстрыми тревожными фразами. Юлька их не понимала. Она заметила только, что ручка младенца, попавшая в поле ее зрения, не розовая, какой должна была быть, а фиолетовая.
Чёрный повернул к Юльке лицо, и она опять увидела его глаза цвета металла, и неестественно яркие зрачки. Как они умудряются – все, кто толпится здесь – его не замечать? Как не понимают, что он пришел за ее ребенком. Вот чего он ждал все это время… Вот какую жертву должна была заплатить она за дар ясновидения…
Юлька лежала, не в силах шевельнуться, онемевшая от ужаса. Понимая, что ни на что повлиять не в силах, ведь всегда было так, как хотел он – Чёрный человек из ее кошмара.
А потом малышка подняла ручку…Можно было счесть ее движение обычным для ребенка, но Юлька увидела другое. Она была далека от всякой веры, но сейчас ей показалось, что это был жест прощения…благословения… прощания…
И впервые на памяти Юльки – он – этот человек, это существо, не дававшее ей покоя долгие годы, стало исчезать на ее глазах. И вот уже нельзя рассмотреть очертаний фигуры, а лишь черный дым, или может -это темнеет у нее в глазах.
Юлька заморгала – теперь она видела лишь врачей, лампу, стол… А ее девочка, наконец, заплакала. И это был обычный крик младенца.
*
- Что, она прямо вот так и сказала? – Юра не мог поверить.
- Да, - подтвердила Дина. Смешок, который у нее вырвался, можно было назвать нервным,- Вручила мне этого младенца, как букет цветов. Мол, это мой тебе подарок за все, что ты для меня сделала. И поскакала оформлять загранпаспорт. Вприпрыжку.
- Ну и что ты будешь делать? – осторожно спросил Юра, - На крайний случай, когда она подпишет отказ от ребенка. У девочки еще бабушка есть, довольно молодая. У Юльки, конечно, ветер свистит между ушей, но ребенка, наверное, лучше бабушке отдать, чем в детский дом.
Дина сама не знала, как так получилось, но все эти месяцы они с Юрой время от времени перезванивались или переписывались. И отношения у них становились все более доверительными. Даже с коллегами в редакции Дина не была так откровенна, как с этим человеком, жившим так далеко от нее.
- Я спросила ее по-другому, - призналась Дина,- Если ты откажешься от маленькой, то ее, может быть, захочет взять твоя мама? А Юлька только руками замахала – мол, мама счастлива, что я не пошла по кривой дорожке…Она ведь жизнь на меня положила, и была уверена, что я вляпалась во что-то нехорошее. А теперь еще за внучку нести ответственность?! Да ни за что на свете…. Словом, Юлька уверена, что все получится. оси
- И она не думает о том, как ты выкрутишься… С таким маленьким ребенком надо сидеть дома, а ты работаешь…
Но впервые Юра услышал в голосе Дины радостное оживление:
- Выкручусь. Возьму отпуск, а потом без содержания, потом, может быть, возьмусь за фриланс, чтобы работать из дома.
- Как назвали-то малышку? – спросил Юра, сдаваясь.
- Еленой. Но не Леночкой, - голос Дины даже не дрогнул, - Потому что… Ну сам понимаешь… Дома она будет Лёлей. А в свидетельстве о рождении будет написано – Елена Михайловна.
…Юлька уехала, как только были улажены все формальности. Тетки из социальных служб пробовали ее уговаривать, убеждали не оставлять дочку сиротой. Но Юлька смотрела на них так, будто они не понимали очевидного.
- Я же не для себя родила, а для нее, - и той же шариковой ручкой, что подписывала бумаги, Юлька указывала на Дину, - Это ее дочка!
В конце концов, от нее отступились.
Первое время Юлька звонила часто. Рассказывала, что в семье Вилли ее приняли, как самую дорогую гостью. Что она быстро сблизилась со всеми, и даже научилась показывать фокусы. Что мальчишки к ней привязались, а их отец… Потом пришла фотография – Юлька в розовом платье до полу, и рядом сияющий Вилли с букетом цветов.
С тех пор звонки были всё реже и реже. Юля корнями врастала в новую жизнь. И даже научилась кое-что говорить на немецком.
К лету жизнь вошла в колею. Зарабатывала Дина фрилансом. Стало ясно – пока малышка хотя бы чуть-чуть не подрастет, о том, чтобы выйти на работу не могло быть и речи.
Дни пролетали – не успеешь оглянуться. А если изредка выдавались свободные минуты, Дина рисовала. Воскресло детское увлечение. Но теперь из под ее руки рождались какие-то странные сюжеты. Футуристические пейзажи, завораживающе красивые миры.
Юра звал Дину вместе с малышкой к себе на лето.
- У нас так тихо, и такой воздух, - писал он, -Что ты сможешь гулять с коляской целыми днями. А потом хорошо будет устроиться где-нибудь на берегу реки. Леля заснет, а мы с тобой будем разговаривать, сколько душе угодно. Я даже не ожидал, что стану так скучать по тебе.
В квартире Дины не было больше никакого «мемориала». Маленькую комнатку она отдала девочке, и теперь здесь царил мир ребенка. Кроватка под воздушным пологом, столик, пеленки, бутылочки, игрушки…
Как-то солнечным майским утром, услышав, что девочка уже проснулась, Дина вошла к ней и остановилась на пороге.
Леля смотрела куда-то в угол комнаты, и смеялась, и будто пыталась разговаривать с кем-то…
Дина перевела взгляд – но ведь никого не было там. Только обои, с нарисованными на них шариками. Дина подошла и взяла девочку на руки. И в тот же момент, когда она прикоснулась к теплому телу малышки, произошло то же самое, как тогда, когда ночью, в гостинице, она взяла ее мать за руку.
Только теперь это было не темным и страшным, а благим. Держа на руках Лелю, Дина посмотрела туда же, куда глядела малышка.
…Те самые прекрасные миры, которые она рисовала – теперь воочию лежали перед нею… Цветущие деревья, и розовые поляны, ветер, несущий лепестки – и можно было распахнуть руки, как крылья, и полететь вместе с ними. Дина увидела мужа и дочь, которые навсегда поселились в этих - сказочной красоты - мирах, и весело было их душам тут.
И настанет час, когда она придет к ним…Пусть до этого еще долгие годы, но встреча эта будет несомненной. А зная это, можно идти по дороге жизни легко и с улыбкой, какой бы она – эта дорога – ни была.
