Автор: Андрей Самарин
Возвращаясь назад в семидесятые, хочется вспомнить лидеров поколения физхимов, которые продолжили процесс развития футбола на факультете, начатый Борисом Гринченко и Владимиром Нелиным: Володю Заживихина, Сашу Романникова, Игоря Назарова и Лешу Бочарова.
Начну с Заживихина. Увидел я его вскоре после нашего приезда на «картошку» в начале первого курса. После трудового дня одним из способов развлечения была игра в футбол, тем более что в пионерском лагере, где нас поселили, были настоящие футбольные поля (уменьшенного, правда, размера, в половину стандартного). Уже на второй день кто-то мне Володю показал, охарактеризовав как сильного футболиста, а на третий мы уже играли вместе – не помню, в одной команде или в разных. Так мы и продолжали играть с Володей много лет – сначала часто, потом все реже и реже, пока в начале девяностых он не забросил футбол совсем.
Главное в Володе – он боец. Лидер по натуре, старался быть впереди во всем, чем бы ни занимался – от учебы до спорта, и это у него хорошо получалось. Будь он хорошо одарен физически, в футболе он, несомненно, мог бы пройти путь до самого верха, думаю, вплоть до уровня сборной страны. К сожалению, скорость и резкость, как это сейчас доказано, – в первую очередь природные качества, а он был ими обделен. Но из того, что было дано природой, он выжимал максимум. Огонь борьбы никогда в нем не угасал, и даже на самых обычных тренировках и играх он боролся за победу с полной отдачей. Однако при любом накале страстей он не забывал работать головой и контролировал эмоции. Отчаянно тренируясь, он развил до максимума технику и выносливость – те качества, которые поддаются тренировке, – и дошел до уровня капитана институтской сборной. Меня поражало, как несколько раз во время матчей века ему приходилось участвовать и в соревнованиях за сборную МФТИ. После небольшого отдыха он приходил опять в коробку и играл, как обычно, с полной отдачей все свои смены.
Где-то до середины восьмидесятых он регулярно приезжал на матчи и вносил свой, всегда значительный, вклад в победы, затем как-то потерял к этому интерес и появлялся, по-моему, всего пару раз, а в начале девяностых вдруг решительно, как он это делал в жизни всегда, забросил футбол и все с ним связанное. Мне кажется, это было серьезной ошибкой с его стороны, так как его возможности и манера игры позволили бы ему еще много лет получать удовольствие от самого процесса, но, видимо, этого было ему мало – он всегда хотел только побеждать. Вплоть до 2005 года меня спрашивали на матчах века, приедет ли Заживихин… Вот такую долгую память он оставил о себе.
Леша Бочаров поступил в институт на год позже меня. О том, что у нас появился хороший вратарь, стало известно быстро. Вратарь – профессия дефицитная, а уж хороший вратарь – тем более. Леша быстро занял вратарскую позицию в факультетских сборных по футболу и гандболу, а потом и в сборных института. Отличали Лешу великолепнейшая реакция и прекрасная координация, что для его комплекции - большая редкость. Со временем он стал еще и активным организатором спортивной жизни на факультете. Но для всех футболистов семидесятых, восьмидесятых годов он запомнился, конечно, своей игрой за сборные и участием в матчах века. Во время матчей Леша очень много времени проводил на поле: во-первых, как основной вратарь, во-вторых, как полевой игрок. В отличие от других вратарей, он также классно играл в роли нападающего: у него были прекрасный рывок и сильный удар. Кроме того, он просто непревзойденно играл головой – рост, отличная координация и вратарские навыки помогали ему выигрывать борьбу вверху у кого угодно. В середине восьмидесятых он несколько сезонов играл за наш маленький отдел в первенстве Курчатовского института и все эти годы мы боролись за призы, а в 1986 году даже смогли выиграть первое место. В отличие от многих из нашего поколения, Алексей не расстался с наукой и не уехал на запад, продолжает работать в ИВТАНе завлабом. Очень жаль, что в девяностых он также перестал ездить на матчи века. Он и сейчас в хорошей форме, и я очень надеюсь на появление ветеранского часа – тогда наверняка он тряхнет стариной и выйдет на площадку вместе с нами.
Про Сашу Романникова можно говорить много, но пока напишу самое основное. На каждом курсе был свой лидер – таким лидером был и «Старый». Сколько я его помню, его называли так всегда. Начиная со второго курса, он играл в сборной Физхима, и я не знаю, почему не играл за сборную МФТИ – по своему уровню он вполне этого заслуживал. Несмотря на свои довольно внушительные габариты, он очень мягко и уверенно работал с мячом, при этом прекрасно действовал корпусом: ему удавалось успешно контролировать мяч в окружении двух-трех человек. Благодаря этим способностям, он был очень опасен в мини-футболе (я имею в виду игру на маленьких площадках по правилам большого футбола) и до начала девяностых являлся одним из основных бомбардиров Физхима. Жаль, что в те годы не велся учет забитых мячей, вполне возможно, что именно Саша сейчас был бы лучшим бомбардиром Физхима за все время и сегодняшние звезды считали бы, сколько им осталось забить до рекорда.
В начале девяностых он не бросил науку, а стал ездить по заграницам, и вполне успешно, а сейчас вернулся на родину, защитил докторскую диссертацию и работает в Курчатовском институте. Снова стал приезжать на матчи века. Конечно, возможности уже не те, но в прошлом году ему удалось увеличить свой личный счет еще на один мяч. Опять же, возвращаясь к идее ветеранского часа, думаю, что при его реализации в жизнь, мы могли бы снова увидеть Сашину непревзойденную игру в нападении, вот только нужно, чтобы соперники были из той же возрастной категории. Сын его, кстати, также окончил МФТИ.
Писать про Игоря Назарова и просто, и трудно. Его игра была неброской, но представить команду без него было просто невозможно. Если провести аналогию, его роль у нас соответствовала роли Ловчева в «Спартаке» семидесятых. Кто помнит или слышал про те времена, легко поймет, о чем идет речь. Считается, что в команде должна быть некая центральная ось – вратарь, защитник, полузащитник и нападающий, которые определяют игру команды. Основой такой оси всегда был Игорь. Несмотря на небольшой рост, он был очень устойчив в борьбе, сбить или оттолкнуть его не получалось ни у кого, представить, что найдется соперник, способный его обыграть более одного раза подряд, было невозможно. Резкость и скоростная выносливость позволяли ему выигрывать большинство единоборств. Если опять вернуться к сравнениям, то наиболее близко его игру можно сравнить с игрой Эдгара Давидса. Жадность к познанию мира привела к тому, что в девяностом году он бросил сложившуюся карьеру и пустился познавать мир за «железным занавесом»: его поносило по свету, после Штатов он осел в Европе, в Бельгии, но все так же энергичен и неутомим, мотается с рюкзаком или аквалангом по шарику - Тибет, Непал, Галапагос...
Помнится, где-то с середины восьмидесятых он был заместителем декана ФМХФ, и это было довольно своеобразное зрелище - видеть его на матче века в одной пятерке со своими студентами. «Игорь Павлович, пас!» – раздавался то и дело крик. Или же: «Палыч, пас давай!» А то и просто: «Игорь! Дашь ты пас или нет, мать твою?!» В середине восьмидесятых у нас на матчах века образовалась связка с Игорем и Борей Гринченко – мы любили играть вместе, так как великолепно понимали и чувствовали друг друга. Одним из самых приятных впечатлений было услышать как-то признание Володи Клинчева, прозвучавшее лет этак через двадцать, что игра нашей смены доставляла ему эстетическое удовольствие. Должен добавить, что и мне играть – тоже! До сих пор помню, как часто мы затеивали мелкую перепасовку в одной половине поля, а потом можно было, не глядя, выкатить мяч поперек под удар – Игорь обязательно оказывался именно там, где надо.
Любопытно, что несколько лет назад я наконец-то посетил одно из красивейших и уникальнейших мест планеты (как-никак там расходятся две океанические плиты, не считая гейзеров) - Исландию. Как выяснилось потом (собственно благодаря этой брошюре), мы буквально на несколько дней разминулись там с Игорем. Вот что значит наигранное годами чувство партнера!
