Один из самых эффектных залов выставки «На языке правил и исключений. Наука и искусство» — кабинет биолога: архитектор Алексей Трегубов «разбил» в нем гигантский сад. Натюрморты Юрия Пименова, Владимира Лебедева и Кузьмы Петрова-Водкина иллюстрировали один из фундаментальных процессов жизни — старение.
К нему у науки и искусства противоположные подходы. Наука изучает старение, чтобы препятствовать ему, искусство скорее учит принимать его, а в самых убедительных своих образцах даже любить: едва ли у Рембрандта или позднего Франса Халса есть что-то лучшее, чем портреты стариков. И в этом искусство, похоже, превосходит науку, пока не добившуюся на своем пути больших результатов.
В развитии биологии искусство сыграло невероятно важную роль передачи информации: до изобретения фотографии художники фиксировали исследования и открытия ученых. Их работа используется в отдельных сферах изучения и в наши дни.
Живопись Павла Филонова поразительным образом совпала с новым погружением науки в микромир: на рубеже XIX–XX веков атом, долго остававшийся неделимым, поддался дальнейшему измельчению. Попытка искусства, как в случае Павла Филонова, закрепиться на наукоподобном фундаменте – симптом эпохи бума научных открытий. Отсюда же необходимость открытий в самом искусстве: изобретение новых принципов изобразительности, часто сопровождаемое теоретизированием.
Разрабатывая метод «аналитического искусства», Филонов говорил о «глазе знающем», само слово «творчество» в поиске большей основательности было заменено им на «сделанность», а в названиях работ он часто использовал слово «формула»: «Формула мирового пролетариата», «Формула весны», «Формула мирового расцвета».
Вот как художник описывал верную систему работы – движения к портретированию мельчайших частиц строения предмета: «Знающий глаз исследователя-изобретателя <…> стремится <…> к исчерпывающему видению, поскольку это возможно для человека; он смотрит своим анализом и мозгом и им видит там, где вообще не берет глаз художника. Так, например, можно, видя только ствол, ветви, листья и цветы, допустим, яблони, в то же время знать или, анализируя, стремиться узнать, как берут и поглощают усики корней соки почвы, как эти соки бегут по клеточкам древесины вверх, как они распределяются в постоянной реакции на свет и тепло, перерабатываются и превращаются в атомистическую структуру ствола и ветвей, в зеленые листья, в белые с красным цветы, в зелено-желто-розовые яблоки и в грубую кору дерева».
Сходство метода Филонова с научным подходом прослеживается еще и в имперсонализации почерка у его последователей. Применяя метод учителя, художники объединения «Мастера аналитического искусства» работали в единой манере, где проявление элементов индивидуального почти невозможно.
