Кованая скамейка с надписью «Посидим, поокаем» на набережной реки Вологды не пустует даже во время дождя. Чтобы сфотографироваться, туристы выстраиваются к ней в очередь, как и к памятнику букве «О», установленному поблизости. Посидеть на скамейке можно, а вот поокать не с кем. Разве что со своими воспоминаниями. «Русский мир.ru» пообщался с теми, кто занимается сохранением вологодского говора.
Текст: Сергей Виноградов. фото: Александр Бурый
Еще полвека назад актрисе Елене Драпеко, сыгравшей вологжанку Лизу Бричкину в фильме «...А зори здесь тихие», было у кого поучиться говорить по-вологодски. Современные же поколения «воспитали» телевидение и радио, да так, что носителей знаменитого говора почти не осталось. Но в области пытаются сохранить оканье как нематериальное наследие и туристическую изюминку. Теперь в Вологде окают в музеях, театрах, в народных ансамблях и в фольклорных центрах, а также на научных конференциях, посвященных вологодским говорам.
ГЕРОИ БЕЛОВА ЗАГОВОРИЛИ
Студенты с говорком, приехавшие из сел области, и сегодня встречаются на актерском отделении вологодского колледжа. Пары лет работы с педагогом хватает, чтобы парень или девушка из глубинки начали говорить без оканья.
Но к некоторым вологодский говор прилипает навечно. Легендарный советский кардиохирург Николай Амосов полвека прожил в Киеве, но сохранил вологодский говор, усвоенный в родной деревне Ольхово под Череповцом. В телеинтервью Амосова хорошо слышны и оканье полного типа, и замена «е» звуком «и», и сокращение окончаний, и особая певучесть произношения – живая энциклопедия вологодского говора.
Конечно, оканье существует не только в Вологде, в различных видах оно присутствует на всем Русском Севере. Возможно, благодаря тому, что северные говоры назвали «вологодскими», город взял на себя ответственность за их сохранение и изучение. В Вологодском педагогическом институте за исследование словарного состава вологодских говоров серьезно взялись еще в 1960-х годах.
В нынешнем году исполнилось сорок лет с момента начала выпуска «Словаря вологодских говоров», который выходит по сей день. В 2010 году издан школьный словарь вологодских говоров «Вологодское словечко». А в 2021-м в Вологде издали энциклопедию повести Василия Белова «Привычное дело», в которой объясняются многие особенности лексики и произношения вологодских сельских жителей. Говорят, в русской литературе это всего лишь пятая энциклопедия, посвященная одному произведению.
Спектакли по произведениям Василия Белова – одного из главных вологодских классиков – ставят в Вологде довольно редко. Возможно, из опасения промахнуться с произношением и быть раскритикованными зрителями, которые, благодаря бабушкам, еще помнят, как правильно говорить по-вологодски. В этом смысле Шекспира ставить действительно и проще, и безопаснее.
Прошлогодняя постановка спектакля «Привычное дело» в главном театре области, Вологодском драматическом, стала событием в культурной жизни региона. К тому, как герои будут произносить диалоги Белова, в театре отнеслись с особенным вниманием. Для работы над произношением привлекли преподавательницу сценической речи из вологодского колледжа Наталью Ситникову. В программке так и записали – «педагог по говору». «Я преподаю сценическую речь на актерском отделении уже десять лет, – говорит Наталья Ситникова. – У меня своя методика. Сначала отучаю студентов от говоров, чтобы произношение было без ошибок, а потом мы проходим говоры, диалекты и акценты. Я много лет изучала говоры Вологодской области. Регион очень большой, есть что изучать».
Готовясь к работе над спектаклем, педагог отталкивалась от говора жителей Харовского района – родных мест Василия Белова. Связывалась со специалистами, педагогами и исследователями, а также с фольклорными коллективами и носителями говора. Со всем, что находила, знакомила актеров. «Что характерно для вологодского говора? Он напевный, мелодичный, растягивающий окончания, – объясняет Наталья Ситникова. – Но вместе с тем есть в нем и скороговорочка, которая возникает из-за того, что некоторые звуки стяжаются, становятся короче. Что еще? Во многих районах идет смягчение «л», есть особенности произнесения шипящих – «темнотишша», «тышша» – и глагольных окончаний – «знат» вместо «знает», «забират» вместо «забирает». Все это наши артисты так и произносят. А когда начинают окать на все буквы, я поправляю – это ведь неправильно. В Вологодской области есть тенденция говорить так, как написано: скажем, «молоко» так и произнесут «мОлОкО». А, к примеру, «амброзия» никто не произнесет «Омброзия».
Актеры поначалу взялись за академическое изучение, а потом помогли детские воспоминания. Кто-то «подключил» говор из того района Вологодчины, в котором сам вырос.
«Работа шла непросто, одни актеры отнеслись с большим вниманием к произношению, другие с меньшим, – говорит специалист. – Но отзывы были хорошие, и эту особенность с произношением зрители отмечали и в Вологде, и во время спектаклей в Москве и Санкт-Петербурге. Люди говорят, что им приятно слышать эту речь, слышать знакомые слова. Я слежу за этим спектаклем, и мы постоянно «освежаем» произношение».
По словам Натальи Ситниковой, говор может сохраняться лишь там, где большинство его носителей живут на одном месте. Между тем даже тихую вологодскую глубинку не обошла стороной миграция населения, особенно развившаяся во второй половине XX века. Ездили на учебу и работу, принимали гостей со всей страны на больших промышленных стройках.
«Жив ли настоящий вологодский говор? Скажу так, он исчезает, – говорит педагог. – Из-за смешения народов он заимствует другие говоры, растворяется. К счастью, есть люди, которые поддерживают и сохраняют вологодские говоры, хотя таких энтузиастов не так уж много. С другой стороны, если бы все с театральной сцены говорили с настоящим вологодским говором, это было бы непонятно для зрителей. Сцена требует особой подачи речи с точки зрения дикции».
РОТ НЕ РАЗИНЕШЬ, НАДУЕТ
Художественный руководитель главного народного ансамбля Вологодской области «Русский Север» народный артист России Евгений Максимов более тридцати лет находит идеи и сюжеты для постановок в своих студенческих записях. Еще первокурсником, почти как Шурик в «Кавказской пленнице», отправился он с блокнотом и магнитофоном по деревням северо-запада записывать обряды, сказки и песни. Записывал даже знаменитую певунью, носительницу северной манеры Щепоткину по прозвищу Горсточка из Великого Устюга.
И хотя странички давно пожелтели, а пленка грозит вконец размагнититься, Евгений Максимов черпает сокровища из своих сундуков – недавно отыскал свадебный обряд северной деревни и поставил полуторачасовую программу. В ней все: от знакомства на вечёрке до сватовства, в котором дружки так тараторят и по-северному цокают, что без переводчика не разберешься.
«В нашем коллективе собрались ребята чуть ли не со всей страны, но научились говорить по-вологодски со сцены, – рассказывает Евгений Максимов. – Это целая наука, тренировка нужна. Разминку на репетиции мы обязательно начинаем со скороговорок, чтобы артисты могли петь скоморошины. Это такие быстрые-быстрые песенки-коротушки, которые на севере были широко распространены. Почему здесь? Потому что в разговоре надо не ртом, а кончиком языка работать. Наверное, это и с климатом связано. Как у нас говорят, рот широко не разинешь, надует».
Записать песню или сказку – целая наука, фольклористам в деревнях не очень-то доверяли, думали, ходят ради баловства. По словам Евгения Максимова, сначала нужно было разговорить человека, побеседовав о том о сем за накрытым столом, потом незаметно включить магнитофон. А после – только успевать кассеты менять.
Сейчас функция аудиозаписи есть в любом смартфоне, а записывать некого. Носителей говора и традиций осталось совсем мало – это Евгений Максимов и его артисты наблюдают на концертах, когда выезжают выступать в вологодскую глубинку. Еще лет пятнадцать-двадцать назад после выступлений за кулисы шли деревенские делегации – мол, это вы правильно поете, а это не так делается. А сейчас подобное – редкость, публика лишь благодарит за то, что напомнили бабушкины песни и присказки. Зато в «Русском Севере» понимают, что не зря едят актерский хлеб.
КУМОЧКА, СЛЮДЯШКА И ДРЫНКИ
Вологодская писательница Наталья Мелёхина продолжает в творчестве линию Василия Белова. Уроженка деревни Полтинино в Грязовецком районе Вологодской области, в которой остались четыре дома, она пишет о родственниках и односельчанах. И, как и Белов, но уже на новом историческом этапе, описывает трансформацию северной русской деревни.
«В самой Вологде я слышу оканье все реже и реже, а вот в деревнях – оно еще сохраняется, – говорит Наталья. – Сохраняется много диалектной лексики. Мало того, появляется новая, связанная с современными предметами. Взять хотя бы такую вещь, как ланч-бокс – пластиковый контейнер для еды. Как-то у себя на странице в соцсети я написала пост, что у нас в сельской округе его называют «колобашкой». Сколько мне накидали вариантов-синонимов мои читатели – жители разных районов Вологодской области! Например, «черепеня», «папыря», «ссобойчик», «лакашка», «кумочка», «балагузка» и так далее. И что забавно: никто не написал в комментариях, что употребляет в повседневной речи слово «ланч-бокс». Или вот такая необходимая вещь, как файл – прозрачный пакетик для бумаг. В народе его называют «слюдяшка». Или мотоблоки, которые в деревнях используют не только для вспашки земли, но и как средство передвижения. Особое слово для них есть – «дрынки»!»
Переехав в Вологду, писательнице, по ее словам, не пришлось отучаться от деревенского произношения, поскольку в юности человек говорит так, как говорят его родные, а в семье Натальи была особая ситуация. «Моя бабушка по материнской линии и сама мама – представительницы династии доярок Смирновых, крестьянки в энном поколении, – рассказывает она. – Конечно, от них я слышала и оканье, и вологодские интонации, и вологодскую диалектную лексику, и особый, только наш полтининский фольклор. Но вот отец – родом из Краснодарского края, в прошлом штурман дальнего плавания, человек, получивший образование в Санкт-Петербурге. Он не окал, говорил по-русски очень правильно, вологодского диалекта совсем не знал».
Наталья Мелёхина не соглашается, когда ее называют сочинительницей, цитирует слова Василия Белова, который говорил: «Писателем я стал не из удовольствия, а по необходимости, слишком накипело на сердце, молчать стало невтерпеж». «Вот и я стала писателем по необходимости: «молчать стало невтерпеж», – объясняет Наталья. – Как прозаик, я стараюсь сохранить в своих произведениях все, что могу, из нашего полтининского говора и фольклора, потому что, кроме меня, некому. Или это сделаю я, или никто».
Казалось бы, тому же Василию Белову было проще, чем современным писателям, рассказывать о современном селе, которое шумело за окном – бери карандаш и записывай односельчан. «Василию Ивановичу точно не было проще, потому что на нем ответственность была больше, – возражает Наталья Мелёхина. – В силу могучести своего таланта он не мог не осознавать своей ответственности за сохранение русского языка и крестьянского слова. Под такой ношей другие, может, и сломались бы, а он и сам выстоял, и для других поколений язык сохранил. За всех нынешних писателей я отвечать не имею права, а за себя скажу: я люблю слушать речь не только односельчан, но вообще люблю слушать людей. Они никогда не говорят одинаково, и дело тут не в диалектах. Дело в том, что наша речь – это отражение нашей личности, ведь язык не только средство общения, но и способ познавать мир. Речь – это отражение нашего мировоззрения, а также всей нашей судьбы».
СКАЗКУ СКАЗЫВАЛА, ДУШУ РАДОВАЛА
Оканью все возрасты покорны. Несколько лет назад это доказала вологжанка Екатерина Куваева. Интернет взорвал видеоролик, в котором 22-летняя Катя рассказывает сказку «Морозко», с невероятной легкостью оперируя вологодскими словечками с тем самым старинным произношением. «Откуда такое чудо? Где такую нашли?» – вопрошали комментаторы под видео, полагая, что девушку разыскали в глухой деревне.
Екатерина родилась не в деревне, а в городе Никольске на востоке Вологодской области, в детстве плясала и пела в народном хоре. Знаменитое видео, после которого у девушки появились эфиры на центральных телеканалах и концерты, она записала, будучи студенткой Вологодского государственного университета – поступила на факультет дополнительного образования по профилю «фольклор».
Девушка рассказала, что в вузе им дали задание для экзамена по фольклорному исполнительству выучить и прочитать сказку. Ей выдали аудио- и видеозапись деревенской жительницы Анастасии Петровны Дербиной, которая читала сказку «Морозко». Когда Екатерина начала разучивать произношение, само собой получилось перенять также движения, жестикуляцию, выражение лица, взгляд, напевность речи. Говорит, что работа была несложной, потому что рифмовалась с чем-то родным и близким, виденным на малой родине, а также во время фольклорных экспедиций по вологодским деревням.
«Такая интонация… правдивая, – пишет одна из комментирующих видеоролик. – Конечно, необходимо сохранять, а это можно сделать только по-настоящему живя этим». «Сказку сказывала, душу радовала», – сообщил другой. Писали комментарии в буквальном смысле со всего мира, у сотен комментаторов оказались севернорусские корни. А кто-то даже ответил по-вологодски: «Ой, Катенька, дитятко, до цево антиресно эку побасенку-то росказала, я пока ие слушала, так забыла, цево и делать хотела. Умниця». Или так: «До цево баско-то».
Были и негативные отзывы, призывавшие девушек «не тратить молодость» на бабкины сказки и деревенскую культуру. На эти выпады Катя с удивлением пожимает плечами. «Молодость не трачу, а живу очень счастливо, – говорит она. – Русская культура, да и вообще культура любого народа, безумно интересна и разнообразна. Я даже больше скажу: раньше жизнь была намного ярче, интересней, загадочней. Уж я это точно знаю».
